Спартачок. Двадцать дней войны (СИ)

— Ну и бардак, — поморщился подполковник. — Не зря тебя, лейтенант, разжаловали, совсем не зря. Полчаса вам, чтоб освободить помещение.
— Куда — освободить? — тупо переспросил майор.
— На ЛБС, куда же еще!- раздраженно сказал подполковник. — Отсиделись в укрытии, пока «Тигры Тибета» за вас работу делали? На выход! К командиру батальона за боевым заданием — и чтоб духу вашего здесь не было!
  
— Есть, — невозмутимо сказал майор. — Разрешите выполнять?
Подполковник зло покосился на спящего Грошева, фыркнул и ушел.
— Серега, ребята форму постирали, она же мокрая! — пробормотал растерянно замполит. — А на улице не май месяц…
— Война, это война, Витя, — философски сказал майор. — А подполковнику требуется помещение под штаб. Помещение он нашел, всякий сброд выгнал — со всех сторон хороший офицер. Орден получит. Ну и… р-рота! Полчаса на сборы! Что там у нас за Яманкулем, Кара-су? Ну, значит, нам туда дорога! Главное, что мы… как там коммуняка сказал? Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты. Вот так. И никак иначе.
— Красиво загнул! — язвительно одобрил снизу Грошев.
— Я понимаю, что для тебя Россия — просто звук, — ласково сказал майор. — Но ты же русский? Русский. Значит, с нами в горе и радости… тьфу на тебя! — преодолевая все тяготы и лишения службы! Встал и сказал — как нам взять Кара-су⁈
  
Глава 14
 
День шестнадцатый
— К золе и пеплу наших улиц… — тихо промычал майор и уставился на развалины соседнего дома. Там суетилась съемочная группа.
— Гражданских нашли, — сказал стоящий рядом Дымок. — Щас воду будут дарить, наборы продуктов. Ребенка какого-нибудь выведут. Чтоб на камеру спасибо сказал. Спасли!
— Так мы и спасли! — непреклонно сказал замполит. — Мы — не они, с гражданскими не воюем!
Грошев кашлянул в кулак, замполит почему-то резко осекся.
— Ну да, ну да… — пробормотал Дымок и отошел на всякий случай.
— Сожгли город, — хмуро заметил Грошев. — Полгода обстреливали из всех стволов. А сейчас подарим им продуктовые наборы из гуманитарки, отвезем на пункт временного проживания в какой-нибудь спортзал, где ни туалета, ни ванной, и чтоб были благодарны.
— Чем тебя гуманитарка на устраивает⁈ — разозлился замполит. — Люди по всей стране собирали, чтоб помочь!
— Всем. Беженцам не продуктовые наборы на неделю нужны, а нормальную жизнь от государства.
— В любом случае им повезло, — дрогнувшим голосом сказал замполит и отвернулся.
— А интересно звучат сейчас песни военных лет, — миролюбиво пробормотал майор. — С новым смыслом. В эфире они смотрелись бы странно. Представляете, гремит песня — и видеоряд идет. Из Яманкуля.
И майор рассеянно прогудел:
— К золе и пеплу наших улиц… опять, опять, товарищ мой, скворцы пропавшие вернулись…. А улица и не наша.
— Подбородок не трогай, — посоветовал Грошев.
— Чего?
— Того. Псориаз начесал. Теперь года три будет проходить. Если заразу не затащишь.
— А у меня есть три года? — спросил майор и с удовольствием поскреб подбородок.
Из подвала начали выходить одетые в цветастое женщины. Почти все — с детьми на руках.
— В наших районах, где туранцы заходили, тоже пепла хватает! — непримиримо сказал замполит.
— Витя, с трибуны слезь! — ласково посоветовал майор. — Кому мозги полощешь? Коммуняке? Так он лучше нас с тобой знает, что районы мы бросили, как у нас принято. Целехонькими. И потом сами раскатали по кирпичику, когда обратно отбивали. Я вообще про другое. Не про нас. Как-то раньше не понимал, что в ту войну, которая священная, когда отбивали города, мы тоже своих гражданских из всех стволов ведь… А теперь задумался. Ой, не просто так настоящие ветераны о войне отмалчивались. Война. Это, Витя, война… Коммуняка, есть возможность остановить войну? Ты из будущего, должен знать!
— Я не из будущего, — поморщился Грошев. — Топология сопряженных миров — такая гадость, голову можно сломать… Наше настоящее соответствует вашему настоящему, путешествия во времени невозможны. У нас сами миры по времени сдвинуты.
— Да? И какая нам разница, совой об пень или пнем по сове?
— Огромная на самом деле… А возможность есть, конечно. Одна из сторон может сдаться. И спасти огромное количество людей. Правда, при этом потерять государственность.
— Было такое? — недоверчиво глянул майор.
— А сам как думаешь?
— Понятно, — буркнул майор. — Это машины с БК едут, или мне не кажется? Булат, Жутик, Дымок — поднимайте личный состав! Быстрее разогреемся — быстрее просохнем! К золе и пеплу наших улиц опять, опять, товарищ мой… м-да.
Майор стоял и задумчиво наблюдал, как бойцы раскладывают по рюкзакам боекомплект и расходники, потом торопливо грузятся в подъехавшие «Уралы».
— Куда нас? — спросил замполит.
— Ветераны, — невпопад пробормотал майор. — Уже ветераны. Самостоятельные, опытные. Быстро война учит… А? Нас? Ну а куда могут сунуть ветеранов, чтоб не вернулись? Где у нас самая-самая жопа?
Замполит неуверенно пожал плечами.
— Коммуняка, куда нас, как думаешь? Или ты не думаешь, просто знаешь? Где у нас самая-самая жопа, чтоб насмерть с гарантией?
Грошев обернулся, на мгновение задумался.
— С гарантией? Энесайский десант.
— Ну, значит, туда, — легко согласился майор. — Коммуняка врать не станет.
— Десант⁈
Замполит смертельно побледнел.
Машины мощно ревели и виляли — объезжали завалы и воронки на дороге. Бойцы закутались в спальники и оцепенели. Так намерзлись в сырой одежде, даже прилеты по машине не страшны. Одному майору было хорошо.
— Замполлитра, а как вот это тебе? «Замполит израненный прохрипел „вперед!“, у деревни Крюково погибает взво-о-о-д…» Сильно, да?
— Отвратительно, — буркнул замполит.
— Это исполнение! А наполнение⁈ Замполит! И израненный! Это ж ты!
— Серега, шел бы ты…
Сидящий рядом Булат прикрылся спальником, чтоб не было видно улыбки до ушей.
— Командир! — вежливо спросил маленький очкастый Лунтик. — Вот ты говоришь, что нам все равно с войны не вернуться. А почему мы не вернемся? Она же скоро закончится.
— Закончится или нет, это у Спартачка надо спрашивать, — охотно откликнулся майор. — Но даже если закончится, то что? Нас к тому времени зароют в шар земной. В смысле, оставят под развалинами, сверху только бульдозерами подравняют слегка и березки посадят… Ты же хорошо видишь? В очках — значит, хорошо! И что, не видишь, что из госпиталей недолеченными возвращают на ЛБС? Вот как раз с этой целью!
— Зачем? — потерянно спросил Лунтик.
— А это у Замполлитра надо спрашивать! Им наверняка в училище на эту тему кое-чего говорили! Эй, заместитель! Молчишь? Ну тогда я сам…
— Заткнись, — тихо посоветовал замполит. — Пока в рядовые не слетел.
— Тогда точно надо объяснить! — обрадовался майор. — Дело в том, что революцию делали кто? Думаете, рабочие дружины? Вот и не угадали, Дружинников было мало! Запасные полки, вот кто! Тысячи бедолаг после ранений, злые, — но, сука, организованные! Им терять было нечего, все равно на фронт, а там в окопы под шрапнель! Вот еще тогда «кому надо» выводы сделали и больше появления запасных полков в тылу не допускают. Уяснил? Да и… кому мы теперь нужны на гражданке, подумай сам. Ломаные, битые, психика в красной зоне…
— Экономику после войны поднимать, — неуверенно сказал маленький боец.
— Х-хе. Поднимут без нас. Кто раньше поднимал, те и поднимут. Навезут полмиллиона чосонов, только и всего! Но ты, Лунтик, не горюй. Жить в эту пору прекрасную, как сказал Толстой, уж не придется ни мне, ни тебе! Нам надо думать, как изворачиваться там, куда нас везут… Коммуняка! Энесайский десант — это вообще где?
Майор поднял кулак, чтоб пихнуть Грошева в плечо — и не решился. Перехватил понимающий взгляд Булата и наставительно пояснил:
— Отдыхает человек, понимать надо! Или эфир смотрит.