Спартачок. Двадцать дней войны (СИ)

После второго подхода замполита повело. Видимо, сказались бессонница и недоедание. И на удивление мягкий голос майора доносился словно сквозь вату:
— На этой войне нет героев, капитан. Мы с тобой — захватчики. Сначала развалили империю, потом спохватились и как бы вернулись. Но вернулись, как сумели. А сумели через кун. Разбомбили ее поселок. Убили и искалечили ее мужа, братьев и родителей. Разнесли хозяйство, перебили скот. Для нее мы теперь не люди. Мы и для себя не люди. Убил — и ладно, она враг. Живи спокойно, капитан. И утешайся знаешь чем? Ты над ней не глумился, вот чем. Быстрая смерть — она иногда многого стоит. И вот еще что: мы все равно отсюда не вернемся. Все поляжем на войне. Мы грехи заранее оплатили по самой высокой ставке. Допивай, капитан. И ложись, поспи.
  
— Я бы так не корчился, — заплетающимся языком пробормотал замполит. — Если б не коммуняка. Он тоже, падла… стоит и смотрит. Есть такое слово — взыскующе. Вот так он и смотрит… Смотрит — и понятно, что лучший выбор для меня — застрелиться на кун…
— Есть такое дело, — согласился майор рассеянно. — Но ты не спеши стреляться, дружище. Застрелить нас найдутся желающие, а пока поживем. Пилять, что-то мне не по себе…
Щелкнула в углу рация, и резкий голос Грошева приказал:
— Уматывайте в укрытия, над вами рой!
И почти одновременно с его предупреждением земля встала на дыбы.
  
Глава 8
 
День десятый
Ш-ш-ш-бух!
Земля подпрыгнула. Майор инстинктивно втянул голову в плечи, потом выругался и выглянул из норы. Быстренько глянул в сторону дороги и нырнул обратно. И вовремя — над головой раздался оглушительный треск кассетного снаряда, по земле хлестнули осколки. И снова — ш-ш-ш-бух! И далекий рокот крупнокалиберных пулеметов. И пронзительный вой тяжелых дронов в темном небе. Вот уже час роту смешивали с землей.
Майор снова выглянул. Засек вспышку в далекой посадке и пригнулся. Чертовы туранские танки выкатились на комфортный километр и лупили по позициям, неторопливо и с удовольствием выбирая цели. И ничего им не сделаешь ротным вооружением! Где тяжелая арта поддержки, где⁈ Где расхваленные всепогодные штурмовики? Где, суки, контрбатарейная борьба⁈
Он снова укрылся в боковой норе, проверил готовность оружия и успокоился. Где-где… где-то, чего тут непонятного? Подумаешь, роту вынесут в ноль. Не первая и не последняя рота, это война.
Снова накатили сомнения. Правильно ли поступил, когда оставил с бойцами замполита, а сам умчался на первую «фишку» в засаду? Их там кроют в хвост и гриву, как бы не побежали без твердой руки…
Майор перевернулся на другой бок, брезгливо стряхнул с перчаток налипшую грязь. И решил, что все он сделал правильно. Под таким обстрелом никуда бойцы не побегут. Под таким обстрелом единственное, что хочется сделать — это зарыться поглубже в землю. Метров на семь. Так рота и зарылась за месяц, каждые сутки копали, не жалея рук. Так что не побегут. И уцелеют большей своей частью, паникеров отлавливают дроны в первую очередь. А его место — именно тут, в засаде на бронетехнику. Пойдут же туранцы когда-нибудь в атаку? И кто их остановит? Бойцы с недельной подготовкой? Да они от страха все гранатометы растеряли, верняк! А кто не растерял, те не попадут. Сам майор в своем первом бою тоже не попал. Тем более на «фишке» — трофеи, рядовые в них точно ни в зуб ногой. «Ятаганы» — европейское производство, турецкий шильдик, по итогу штатное вооружение кыпчаков. Хорошие гранатометы, надежные. Если не просроченные. Значит, командиру роты тут и сидеть. Сделать три выстрела — и в ноль. На такой дистанции десант покрошит стрелка из автоматов максимум после третьего выстрела. А у него выстрелов всего два. Ну и нормально.
Страшно ахнуло в посадках впереди, примерно там, где была раньше база туранских дроноводов. Майор выглянул и не поверил глазам. Никак танк горит⁈ Довыеживался, сука! Только кто это его? Кто-то прополз под непрерывным огнем километр поля и засадил из гранатомета сзади? Да ну на кун, таких чудес не бывает!
И тут наконец заревела «броня». Майор торопливо опустил на глаза трофейный тепловизор. Так… две коробки с десантом по дороге, но одна, сука, напрямик через поле! Еще три — намного дальше, прямо на роту прут… И кого палить?
Майор изготовился. Ну… последние минуты жизни — самые сладкие! Вдохнуть поглубже, посмаковать во рту стылый, но такой живительный воздух — и вперед.
«Ятаган» не подвел, бронированную коробку аж подбросило, фигурки бойцов полетели в разные стороны… наверно, полетели. Экран тепловизора мгновенно засветился и показал белое пятно. Майор тут же развернулся. Ага… С холодной ясностью он смотрел, как БТР разворачивается на него, ищет наглую цель прицелом пулемета, а руки четко делали свое дело.
Он успел первым. И успел, и попал. А вот неопытному бойцу на его месте уже пришел бы конец. Собственно, и ему сейчас что-то будет, третий броневик на дороге цел…
И тут ахнуло возле дороги. Он нырнул вниз за автоматом, распрямился — и снова не поверил своим глазам. Подорвался. Подорвался, сука! Стал объезжать и подорвался! А на чем⁈ Значит, бывают чудеса, еще как бывают!
Над полем раскатился сплошной оглушительный треск — рота вступила в бой с туранским десантом. Уцелели, придурки, все же уцелели под обстрелом! И уцелели, и огонь вовремя открыли! Правда, непонятно куда, в такой-то темноте, но авось напугают! Ай да Замполлитра, не подвел!
Снова бумкнул в посадках танк, ахнуло в расположении роты. Майор зло скривился. Дрон засекает огневые точки, наводит танк, и тот выносит личный состав. Простая, но эффективная схема, и жить его роте по этой схеме одну атаку, второй накат отбивать будет некому. Где РЭБ, суки, где⁈ Где дробовики, чтоб хотя бы низколетящие «самосбросы» крошить? Где⁈ Где, пилять, противотанковые ракетные комплексы, аналогов которым нет и не будет⁈
Защелкали пули, он нырнул вниз. Вообще-то у него самого проблема посерьезней. Десантники засекли его выстрел и теперь не дадут высунуться. И если опытные — придавят огнем, подбегут и забросают гранатами. Да ему и одной за глаза. И не поменять позицию под огнем в чистом поле. Всем хороша «фишка», жаль только, одноразовая!
Щелкнуло в наушниках, и спокойный голос Грошева раздался райской музыкой:
— Шкапыч, не дергайся. Сейчас прижму, рвешь по сигналу.
В сплошной трескотне работу снайперки не услышать, и майор подобрался в окопе в одной надежде, что связь не оборвется.
— Пошел!
Он выбросился наверх, вскочил и помчался к родным траншеям, низко пригибаясь. Пилять, спортсмены бы так побегали! В бронике, с оружием и согнувшись в три, нет, в четыре погибели!
В траншею он рухнул, уже теряя сознание от усталости. Рухнул, на карачках добрался до какой-то ямки и бессильно откинулся. Жив. Пока что жив.
— Шкапыч! «Теплак» рабочий? Придави туранцев, меняю позицию!
Майор опомнился, выполз повыше. Так… ага, бегут, голубчики!
Он успел срезать из автомата двоих, когда фигурки десантников начали как-то быстро и беззвучно падать. Снайпер, который не промахивается — страшное дело…
— Все, — прозвучал голос Грошева. — Патронов нет. Пошел искать оружие. Ты тут подержи пока дорогу один. И не подставляйся, скоро вернусь.
И майор держал. На третьем рожке его срисовали сверху и чего-то сбросили пакостное, но сработало странное чутье, которое Спартачок называл эфирным зрением, и майор успел закатиться в нору. Почти успел, слегка хлестнуло по бронику вдогон не то грязью, не то… лучше не думать. Главное, боеспособность не потеряна.
Потом рядом оказался Грошев, оскалился, шарахнул парой очередей вверх, переключился тут же на десант, и стало полегче. А потом и потише.
— Неужто отбились? — выдохнул майор и сполз в окоп.
— Первый накат, — буркнул Грошев. — Потому что было чем.
— Там БТР так странно сдетонировал… — припомнил майор.
— Я и говорю — было чем. Я мины переставил на вероятную линию прорыва. Туранские, они не все на неизвлекайке были. И танк достал трофейным дроном. Но мин больше нет, и дроны кончились. Прямо в нычку снаряд прилетел. Второй накат родными РПГ-МС будем отмахиваться, на ста метрах. А туранцы нас с двух километров спокойно раскатают, к гадалке не ходи.