Единственное желание. Книга 5 (СИ)

Настя в свою очередь стянула с него рубашку, обвила шею двумя руками. Он приподнялся с пола, уронил её на постель, навис сверху на мгновение, потом прижался к её груди, будто врасти хотел.
Меховое одеяло приятно щекотало обнажённую спину Насти, руки любимого нежили истосковавшееся по ласкам тело.
Дэини скользнула мягкими губами по его шее, прижала к себе, словно опасалась, что Кайл сейчас сорвётся и убежит. Но он не намеревался сбегать. Поцелуи полукровки становились всё настойчивее, дыхание учащалось…
В эту ночь он любил её так нежно и ненасытно, как не любил уже давно.
Наверное, даже самая яркая любовь со временем становится привычной и обыденной. Давно угасли страсти, что кипели в тот счастливый, самый первый их месяц. И потом, сразу после возвращения в Долину Ветров, когда Кайл сумел отыскать её в заоблачных далях.
Тогда они, очумевшие от свершившегося чуда, только отпраздновавшие свадьбу, не выпускали друг друга из объятий ночами и почти не расставались днём.
Всё это забылось давно. Сошло на нет.
Как же так? Ведь ещё два года не минуло…
Они, конечно, спали друг с другом. Да не так, как прежде. Что-то исчезло… Не было волшебства. Голова не шла кругом от одного только прикосновения к любимому телу.
Но… в эту ночь магия вернулась. Всё было как в первый раз!
Словно он никак не мог утолить голод… Словно они встретились после долгой-долгой разлуки… Или, наоборот, завтра должны будут расстаться навсегда, и есть только эта ночь — одна единственная ночь для любви…
И стоило, пожалуй, испугаться этой внезапно нахлынувшей неистовой страсти.
Но, засыпая на рассвете в его объятиях, Настя со счастливой улыбкой мысленно уверила себя: «Никто и никогда не встанет между нами! Так он обещал. Так и есть».
И пусть там, в суровой твердыне Эруарда, ждёт его возвращения прекрасная и безутешная вдова Келэйя, но её синеглазый рыцарь принадлежит ей, Насте. Принадлежит и душой, и разумом, и телом. И Дэини никому не отдаст его, не позволит отнять ни одной из живущих в этом мире женщин!
Они будут вместе, вместе и навсегда, до конца своих дней.
* * * 
35 Ненастье 
Глоток дождя попал мне в горло. 
Я захлёбываюсь счастьем, 
Я живу, я плачу снова. 
Я как роза на песке, 
В своей тоске… 
В твоей любви… 
Я раскрываюсь, 
Я вишу на волоске, 
Я потеряюсь без тебя! 
Ярослав Малый
Светлые глаза Ланы сияли восторженно, горели азартом и задором.
Четыре стрелы точно «в яблочко»! Тут есть чем гордиться.
— Ладная девка! — благодушно похвалил Талвар, добавил мечтательно: — Эх, был бы я моложе, мы бы с тобой, егоза, столько дичи в Сизом лесу побили!
«Ладная девка… Да уж! — хмыкнул про себя Эливерт. — А я думал, зверёныш. Дикий, колючий, недобитый подранок».
Озлобленный фырчащий ёжик преобразился довольно-таки быстро и неожиданно оказался скорее котёнком — ласковым, игривым, живым и непосредственным. Но только с ним. Чужих Лана по-прежнему дичилась.
Второй день подряд Эл развлекался тем, что учил племянницу стрелять из лука. Получалось у неё отлично. Ведь не первая ученица у бывшего атамана, и одарённость девочки его приятно поражала.
Она вставала в стойку сразу правильно, держала прямо спинку, не дёргала бестолково тетиву — отпускала мягко и плавно. Серые глазёнки впивались точно в цель, и стрелы скользили, словно по тонкой линии, прочерченной сияющим льдистым взглядом.
Что тут ещё скажешь? Умница!
Время от времени девчонка поглядывала в его сторону, не искала подсказок и одобрения, а просто так — убедиться, что он смотрит, что видит, какая она молодец…
Если бы ещё она всегда таковой оставалась.
Как только Лана оставалась без опеки Эливерта, Талвара или, на худой конец, добродушной толстушки Шэрми, смелую маленькую воительницу будто подменяли. Эл видел это пару раз издали. Она тотчас снова превращалась в остервенелую мелкую фурию, рычала на любого, кто смел обратиться с вопросом, зыркала исподлобья и чуть ли ни клацала зубами.
 
Похоже, он снова приручил волчонка себе под стать.
А дальше что?
Скоро нужно будет уходить. Ищейка по-прежнему манила на север. Мысли неизменно возвращались к тому, ради чего он пустился в этот путь, ради чего решился оставить дочь в Лэрианоре. Время дорого!
Но что теперь делать с неожиданным подарком Небес? Как быть с ними: с мамой, с этой девчонкой?
Ворон не мог найти ответа на этот вопрос.
— Эй, Лана, бросай стрельбу! — окликнул Эливерт, заслышав шум у ворот. — Пойдём гостей встречать!
— Никак твои вернулись? — Талвар сощурил подслеповатые глаза.
* * * 
Как обычно во внутренний двор стеклась добрая половина обитателей замка. Приветствия, объятия, улыбки.
— Как съездили? — Эл с интересом присматривался к Насте — что-то изменилось, но что, он пока не уловил.
— Чудесно! — приветливо улыбнулась Рыжая. — А вы тут как?
— И мы чудесно, — заверил вифриец, добавил с лёгким удивлением: — Ты прямо сияешь! Чего такая довольная?
— Примирение состоялось… — загадочно улыбнулась Романова.
— Чьё именно? — усмехнулся Ворон.
— Всех со всеми! — Дэини взяла его под локоть и, отводя в сторону, объяснила торопливо: — Во-первых, Кайл помирился с отцом. Ему даже предлагали остаться там, в Солрунге. Мы подарили свободу парочке рабынь, навели порядок в этом замке. Там, знаешь, как всё запущенно было… Ну, а ещё… мы помирились с Кайлом!
— А вы ссорились? — ухмыльнулся Эл.
— Ой, хватит! Ты же понимаешь, о чём я… Зачем глумишься? Мы поговорили. Больше никаких недомолвок.
* * * 
Келэйя появилась на крыльце с небольшим опозданием. Почти сбежала по ступеням, улыбаясь Кайлу так, словно он отсутствовал лет двадцать, никак не меньше.
Её горделивый мраморный лик преображался всякий раз, как только янтарные глаза обращались к полукровке. В сверкающих этих очах сияло такое счастье и такая любовь!
Кайл не мог отвести взгляд от прекрасной хозяйки Эруарда. Он двинулся к ней, как заворожённый, улыбнулся и поцеловал руку так почтительно, будто она была королевой, так нежно, что у Насти вмиг опять похолодело на сердце. Светлая радость Рыжей развеялась бесследно.
— Я… мы… ждали… вас…
Ах, сколько в тех словах скрытого смысла! Вроде бы, Кея просто поприветствовала. Вроде бы, ничего такого, но…
Как смущённо запнулась, поправилась, как опустила глаза!
Дэини разом захотелось позабыть всё, что было в Солрунге.
Слова, слова, слова — всё пустое!
Никто и никогда? 
Так не смей смотреть на неё так, как будто пред тобой сама Мать Мира!
Уезжать! Надо уезжать отсюда! Срочно!
Увозить Кайла прочь от этой златоглазой ведьмы, перед которой он теряет силу воли и превращается в жалкого, робкого мальчишку, безуспешно пытающегося сложить слово «вечность» из ледяных осколков своих воспоминаний, чтобы обрести раз и навсегда свободу, чтобы избавиться от проклятых оков.
* * * 
Прощались будто навек. Все понимали — расставание неизбежно. Но одно дело понимать, другое — с этим смириться.
Эл в который уже раз обнял Лаису, поцеловал в седую макушку. Страшно уезжать, страшно снова оставлять, когда только обрёл, когда ещё не успел нарадоваться, привыкнуть, принять разумом и сердцем…
— Мама, я же вернусь… Соскучиться не успеешь…
— Храни тебя Всеблагая!
Мать никак не желала выпускать его из своих рук.
— Она хранит, — успокоил с улыбкой Ворон. — Не бойся! Всё будет хорошо. Ты лучше поправляйся скорее, пока меня ждёшь! Тебе со мной ещё в Кирлию ехать. Путь-то неблизкий…