"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)
А Серега нарочито задумчиво произнес:
– Может, коровка больна?..
– Ах, Сержио, к чему эти мафиозные замашки? – елейным голоском протянула рыжая.
Пока друзья шутили и обменивались подначками, Михайло Ломоносыч задумался. Он мысленно прокрутил весь путь от тамбовского леса до Германии и с огорчением понял: дома что-то не так. «Вот перелетели мы через границу с Белоруссией, – вспоминал медведь. – Стало как-то чище в лесу, в городах и деревнях. Потом была Польша. Там-то мы потоптались, это не сверху смотреть. Но ведь показалось, что еще чище, еще аккуратнее! А тут, в Германии, и вовсе абсолютный порядок, особенно по сравнению с родным Тамбовом. Вроде бы неплохие мы ребята, а самой малости недотягиваем. Тут поленились мусор убрать, там неряшливо что-то сделали… А как начнешь сравнивать, впору плакать. Общее впечатление-то складывается весьма неприятное. Да, все-таки нам еще надо много работать, чтобы наш лес стал лучше, чем здешние угодья!»
Напоследок Михайло дал себе зарок, мол, когда вернется домой, порядок там наведет обязательно.
Вынырнув из потока мыслей, медведь застал зверей уже не в столь веселом настроении.
– А помнишь, Петер, песенку, которую ты переделал специально для нас? – спросил Гуру Кен.
– Какую песенку?
– Ну, нашу! Про цирк, – нетерпеливо пролопотал кенгуру. – Спой, а?
– О, это есть действительно хороший песенка, мсье Кеньяк! – встрепенулся гамбургский тенор и тут же запел:
Работа у нас такая, работа у нас заводная,и нам не нужна другая, хватает у нас забот.Снег ли, ветер или дождь весь день идет,Актерское сердце меня на манеж зовет.– Я все никак не пойму, – тихо промолвил Колючий, обращаясь к Сереге. – Почему Петер да и этот Вольфганг норовят подпустить акцента, а как дело доходит до пения или серьезного разговора, язык уже не ломают?
– Думаю, мистер Колючинг, это у них национальная фишка такая. Что-то вроде способа подчеркнуть, что они особенные. Надеюсь, я не нарушил дипломатических рамок, дав такую трактовку феномену местного акцента, – поделился догадкой серый хищник.
На поляне появился начальник полиции. Бастиан излучал деловитость и напор.
– Суровые маховики всепобеждающей машины правопорядка приведены в движение, – обрадовал он гостей. – Голубиные патрули разосланы, опрашиваются звери, имеющие информацию о действующих в округе охотниках. У меня больше надежды на птичье наблюдение. У нас в лесу крайне малочисленное население. Охотники сюда почти не ходят, предпочитая турпоездки в дикие места вроде Сибири. Надеюсь, вам тут комфортно?
– Да, спасибо, – ответил за всех Михайло.
– Вот еще что интересно, – проговорил клыкастый начальник. – Я далек от большой политики, мне бы сохранить справедливость в нашем маленьком леске… У людей, насколько я знаю, первую скрипку играют Соединенные Штаты Америки.
– Да, это так, – гордо подтвердил Парфюмер Сэм.
– Тогда почему у нас, зверей, лидирует Россия?
Все посмотрели на Михайло Ломоносыча.
– Ну, во-первых, нас больше, – нашелся косолапый тамбовчанин. – А во-вторых, мы самые дикие, вы же сами это постоянно признаете. В нас основная жизненная сила, если ты понимаешь, что я имею в виду.
– Думаю, да. Понимаю, – задумчиво протянул кабан и удалился.
– Охотник Гюнтер захватил меня, когда я мирно спал, – неспешно рассказывал свою историю Быстрый Гонсалес. – Моя Колумбия не самая спокойная страна, однако на ленивцев нападают не так часто, чтобы я испытывал какое-то беспокойство. Каково же было мое удивление, когда огромный гринго бесцеремонно схватил меня, словно вышибала, желающий выкинуть из бара напившегося мучачо! Охотник стал отрывать меня от любимой ветки, но не тут-то было. Видишь эти когти, приятель? Они – моя гордость. Короче, этому европейскому психу пришлось отпилить ветку и унести меня вместе с ней. Так что мой дом и сейчас со мной.
– А кролик откуда? Я его пугать не буду, – пролопотал Эм Си, тщательно пережевывая банан.
В темнице торопиться некуда. Гонсалес по обыкновению медленно потянулся за едой, взял несколько сочных листьев, отправил в рот, прожевал. Ман-Кей стал привыкать к манере ленивца. Вот уж у кого можно поучиться спокойствию!
Гонсалес наконец промолвил:
– Кролик не говорит. Хотя порой очень хочет. Видимо, немой. Не знаю, откуда он.
– А ястреб?
Шимпанзе приготовился ждать следующего ответа.
– Эй, чего ты там про меня спросил, дарагой? – донесся вдруг голос гордой птицы.
– О! Ты говоришь! Я рад. Откуда ты родом, брат? – спросил Эм Си.
– С гор, уважаемый! Откуда еще? Кавказ. Слышал, нет?
– Йо, знаю Кавказ. Крутые горы, в самый раз. Как же тебя поймали? Ты бы сам дался едва ли…
Ястреб вздохнул.
– Недостойный сын своих родителей – Гюнтер-шмюнтер – заманил меня в ловушку при помощи шакальей хитрости и обманчивой изворотливости. Да покарает его Всевышний, да съест моль его папаху, да сгорит его охотничий билет, да заржавеет его карабин, да отвернется от него каждая красивая девушка, да заморозится его банковский счет, да рассыплется его микроавтобус…
Эмоциональный горец изобретал все новые и новые проклятья в адрес Айзеншпица. Эм Си с уважением слушал, потому что сам он столько разных и страшных вещей никогда не придумал бы.
Еще Ман-Кей много думал о далеких друзьях, сожалел о неурегулированной размолвке с Парфюмером и в глубине души надеялся, что товарищи его найдут, хотя и понимал: эта задача очень сложна, почти невыполнима.
Возможно, силами одного-единственного и не очень сообразительного афро-англичанина проблема освобождения и не решалась, зато организованной команде она была вполне по зубам.
Глава 5
На следующее утро троица полицейских заявилась на полянку, где разместились гости. Разговор начал Бастиан:
– У нас для вас две новости. Одна хорошая, другая плохая.
– Начни с плохой, – сипло выдавил Михайло.
– Хм… – озадачился кабан. – Ну, если вы так хотите, то вот она: будет трудно выяснить, там ли он.
– Вот так?! И все? – усмехнулся Гуру Кен.
– Да, – кивнул начальник полиции и чуть не потерял фуражку.
– Тогда давай хорошую новость, – сказал Ломоносыч, толком так ничего и не понявший.
– Мы нашли охотника, микроавтобус и место, где негодяй предположительно содержит пленного английского посла. А вторую новость вы слышали.
– Будет трудно выяснить, там ли он, – повторил Парфюмер, будто пробуя слова на вкус.
– Пожалуйста, проявите свойственное вам великодушие и расскажите подробнее, – попросила Лисена.
– Хорошо, уважаемая Лисаяма Куроеда, – поклонился Бастиан.
Ему понравилось культурное обхождение «японки». «Вот где культура, – подумал начальник. – А то каждый свиньей в фуражке норовит обозвать».
– Итак, подробности, – торжественно изрек кабан. – Вчера голуби выявили двадцать четыре фургона черного цвета. Лишь на одном есть изображение металлической собачьей головы. Сейчас фургон в городе, но хозяин живет не в самом Гамбурге, а на окраине. Отсюда не так далеко – полночи хода.
– Полдня, – поправил Михайло Ломоносыч. – Мы пойдем сейчас же.
– Но вы дипломаты, а не группа захвата, – запротестовал полицейский. – С учетом специфики противника там будет опасно.
– Вы располагаете своей штурмовой группой, сеньоры? – резко спросил Серега.
Бастиан хмуро признался:
– Честно говоря, мы трое – все, что у нас есть.
– Вот и ладушки, – хлопнул лапами медведь. – Давно мечтал заняться активной дипломатией в человеческом направлении. Объясните только, почему будет трудно попасть к охотнику в гости.
– Потому что он живет в крепости, – ответил начальник полиции. – Высокий каменный забор, колючая проволока наверху. Во дворе – натренированные убийцы собачьей национальности. Сам дом наглухо закрывается и оборудован сигнализацией. Окна почти все зашторены. В тех комнатах, куда голубям-разведчикам удалось заглянуть, обезьян не было. Зато головы лосей и оленей, чучела ягуаров и прочие ужасы – в ассортименте. В общем, не знаю, как мы подступимся к этой цитадели.