"Фантастика 2024-7". Компиляция. Книги 1-20 (СИ)
– Наслышан, – хмуро сказал бизнесмен, садясь в джип.
Аккуратный домик четы Дзендзелюков не произвел на пана Гржибовского впечатления пристанища колдуна. И дверь открыла вовсе не ведьма – пани Барбару так даже муж не назвал бы.
– Здравствуйте… А мой сын, ну, Сигизмунд… – замялся бизнесмен, от волнения приглаживая идеально прилизанные волосы.
– Проходите, пан горожанин. – Старушка отодвинулась, пропуская гостя. – Эй, Дзенцол! Тут за малым пришли!
Комната показалась пану Гржибовскому маленькой, но опрятной. Хозяева были бедны, да порядок блюли.
Старик лежал в кровати, рядом стоял вскочивший со стула Сигизмунд.
– Сынок! – обрадовался бизнесмен, но тут же осекся. – Добрый день, пан Дзендзелюк.
Колючие глаза старика не сулили ничего хорошего. Дед откашлялся, морщась, и ответил:
– Доброго здоровьишка, пан Гржибовский. Извините, не встаю, чтобы пожать руку. Спину прострелило.
«Ну, Казимир! Ну, стрелок хренов!» – пронеслось в мозгу бизнесмена.
– Я отменил строительство, – почему-то счел своим долгом отчитаться он.
– И вы очень правильно поступили! – одобрил старик и пробурчал под нос: – А то я прямо уж и не знал, что еще предпринять…
– Сигизмунд, а что ты тут делаешь? – рискнул спросить пан Гржибовский.
– Меня пригласил пан Дзендзелюк. Он очень много знает об этих краях. Вот, как раз рассказывал, как партизанил во время Второй мировой.
– И все? – уточнил отец.
– Ну да, – захлопал глазами сын.
– Нам надо ехать в город. И знаешь, ты был прав: нельзя сносить останки крепости.
Прикрывший глаза пан Дзендзелюк почти физически ощутил, как Гржибовский покосился на него, произнося последнюю реплику. Старик счел своим долгом степенно кивнуть. Пусть успокоится этот великовозрастный олух. Он ведь тоже верит в ахинею о колдовстве.
– До свидания, Сигизмунд, – сказал дед. – Приезжай на каникулы.
– Поправляйтесь, пан Дзендзелюк, – ответил мальчик.
Отец и сын Гржибовские уехали.
Старик лежал и вспоминал про лису, енота, бобра и лошака. «Смышленые зверюги, однако. Чудеса да и только. Может, я и правда колдун?»
Пан Дзендзелюк рассмеялся.
Путь до ближайшей станции железной дороги был не близок. Пришлось обходить хутор и держаться лесопосадок, идущих вдоль дороги. Разумеется, звери двигались под покровом ночи.
Да, они потеряли время, дожидаясь сумерек, но Михайло Ломоносыч рассудил, что Эм Си, скорее всего, не грозит ничего, кроме заточения. Шимпанзе в Европе редкость, охотник обязательно захочет выручить деньжат за попавшегося по глупости Ман-Кея.
Вроде бы все логично, но звери все равно волновались.
Тамбовчан и циркачей провожали Войцех, Анджей, Кшиштов и Иржи Тырпыржацкий, который нес на себе ежа, скунса, енотов и бобра. Пассажирам было тесновато, зато скорость передвижения заметно возросла. Петер согласился попутешествовать под мышкой у Гуру Кена. К рассвету путники достигли товарной сортировочной станции и затаились в ближайшей роще. Лисена сбегала на разведку.
Вернулась довольная. Промурлыкала совсем не по-лисьи:
– Я надыбала поезд, идущий на запад. Если все будет хорошо, то уже сегодня нас примет гостеприимная немецкая земля.
– Фатерлянд, – благоговейно прошептал гамбургский петух.
Прощание с польскими друзьями было коротким, но трогательным. Лисена пустила слезу, еноты тоже отчего-то прятали мордочки и подозрительно часто шмыгали носами.
– Что ты теперь будешь делать, Иржи? – поинтересовался Гуру.
– Вернусь к хозяину. Скоро осень, потом зима. Надо как-то перезимовать. Да он неплохой, в целом, мужик. Я бы с вами поехал, но в вагон не залезу, – и лошак грустно заржал.
Колючий и Сэм обнимали и хлопали по спинам Анджея и Кшиштова.
– Удачи вам, – сказал бобер-воевода. – Вы знаете, как мы вам благодарны. О ваших подвигах будут сложены легенды, которые войдут в летописи Ордена золотого горностая. А теперь главное. Властью, данной мне высоким положением, я, магистр Ордена, посвящаю тебя, пан Михайло, тебя, пан Гуру Кен, тебя, пан Петер, тебя, пан Сэм Парфюмер, тебя, пан Колючий, в рыцари. Пани Лисене дается титул леди воительницы.
– Благодарим тебя, славный пан Войцех, – торжественно изрек Ломоносыч. – А мы тебя, в свою очередь, нарекаем почетным гражданином тамбовского леса. Приезжай в любое время. Ты – желанный гость.
– Пора, – напомнил Сэм. Он боялся потерять даже секунду, чувствуя вину перед Ман-Кеем.
Друзья загрузились в вагон. Труднее всего было посадить туда Гуру Кена, в конце концов медведь втащил его на себе. Устроились они с комфортом, на куче песка. Петер напомнил Гуру и Парфюмеру, что когда-то, казалось бы, очень давно, но всего лишь месяц назад или чуть больше, циркачи бежали из Тамбова на барже, груженной именно песком.
– Действительно, интересное совпадение, – подтвердил Гуру.
– В следующий раз полетим на самолете, начиненном песком, – пошутила Лисена, и все кроме Сереги рассмеялись.
Через несколько минут поезд тронулся.
Четверо поляков провожали путешественников, стоя на насыпи. Кшиштов махал лапкой, Тырпыржацкий мотал рыжей головой, Анджей и Войцех салютовали.
Грустно уезжать, но Ман-Кею нужна срочная помощь!
Мимо проносились рощи, полустанки, деревни и небольшие города. Михайло, Серега и Лисена не стали любоваться мелькающими пейзажами. Они сразу заснули. Колючий, Сэм, Гуру и Петер какое-то время смотрели по сторонам, но в конце концов усталость победила и их.
Покинув Польшу, состав въехал в Германию. Сзади остались Франкфурт и Берлин.
– Нам придется пересесть на другой поезд, – сказала Лисена вечером. – Этот идет в Кельн.
Звери спрыгнули на одной из сортировочных Ганновера, где грузовой состав шел особенно медленно. Лисена вновь сбегала на разведку. На сей раз ее не было около двух часов, и друзья не на шутку забеспокоились. Сгустились сумерки, небо затянуло серыми облаками, стало холодать.
– Ага, вот она, – обрадовал спутников вглядывавшийся во тьму Серега.
– Сперва ничего хорошего не попадалось, зато потом стали наваливаться варианты, – пояснила вернувшаяся лиса. – Сейчас в тупике стоит вагон, следующий до Гамбурга. Правда, там не так вольготно, как было в предыдущем. И ждать придется несколько часов, но это самый походящий вариант. Остальные еще хуже.
– Вперед, – скомандовал медведь.
Зверям пришлось лезть на крышу, потому что сам вагон был запечатан. Тамбовчане рассудили, что, сломай они печати, поездка бы могла закончиться полным их разоблачением. Лисена красочно расписала, как обходчик увидит сорванные пломбы, отворит дверь, а за ней сидит этакий зоопарк на выезде. За этим обязательно последует скандал, погоня, а если человек попадется сообразительный, то просто моментальное заточение.
– А что внутри? – полюбопытствовал Колючий.
– По разговорам людей выходит, что там лежат какие-то китайские пуховики.
Гуру Кен хмыкнул:
– Не знал, что бывают люди пушных пород. Любопытно было бы взглянуть на этих самых китайцев.
Рассевшись на крыше, звери задремали. Михайло велел отсыпаться впрок. Его беспокоила перспектива оказаться в незнакомом городе и искать микроавтобус, каких там наверняка сотни. «Нам в город соваться нельзя, – кумекал Ломоносыч. – Стало быть, необходимо поселиться где-то на окраине, лучше всего, в парке. А там увидим».
Петер все никак не мог устроиться на гладкой крыше и заснуть. Кроме того, он волновался в предвкушении встречи с родным городом.
– Давай я тебе на ночь сказочку расскажу, – предложила наконец Лисена, уставшая слушать царапанье петушиных когтей о металл.
– О, я есть быть очень благодарен, – прошептал петух.
– Жила-была царевна-лягушка, – начала рыжая.
Она говорила, говорила, а Петер проваливался и проваливался в дрему, пока Лисена не добралась до момента:
– …А в полночь царевна-лягушка скинула шкурку и стала еще отвратительнее без шкурки-то!