Запах Вереска (СИ)

А Валентин смотрел, не отрываясь и понимал, что злость с каждой минутой по капле уходила из него. Среди полностью разгромленной комнаты со скрученной мебелью уцелело одно лишь это зеркало. В массивной ледяной раме с острыми ледяными шипами по краям, висящее на стене. Зачарованное каплями крови его пары. Чью первую сладость вкусил извечный враг.
Стоило только снова подумать о черном альфе, как клыки еще больше удлинились, а из груди вырвался новый бешеный рев. Звук настолько леденящий, что вампиры, попрятавшиеся от гнева Владыки, еще глубже окопались в катакомбах под особняком. Вампир уже смирился, ведь сам отлично знал, что, встретив пару, от нее уже не уйти. Ложь это все, будто, убив ее, можно навек избавиться от оков. Крепнувшая с каждым днем связь заставила простить и забыть все. Она гнула его гордость и заставляла смотреть на то, что он несмотря ни на что желал всем своим сердцем. Желал и не мог получить.
Время... Этот бесценный и призрачный песок, утекающий сквозь пальцы, меняющий все. От упрямых юнцов до лиц миров. У бессмертных ее навалом, можно успеть подумать о многом. Пойти на поводу у конченого садиста, наконец, сломаться и гнить в собственной ничтожности. Или, вконец озверев, самому уничтожить все те осколки разрушенного мира, которые с таким трудом удалось сберечь. Но можно успеть смирить гордыню и, вцепившись изо всех сил в посланный дар, драться до конца. В конце концов, важен ли этот самый «конец», когда сможешь миг до него быть счастливым. Пусть издали, не смея коснуться и ревностно храня от чужих взглядов чувственного мальчишку с гибким нежным телом и глазами, похожими на бездонные топи, в которых легко утонуть бесследно. Плевать на прошлое. Он давно уже прекратил проклинать Богов за то, что волчье отродье смело касаться ЕГО пары.
Встретив в ту ночь этого мальчика и еле успев спасти его от оголодавшей мрази, он принес его в одну из своих квартир. Излечив и омыв его тело, мужчина ночь напролет отгонял от него кошмары. Единственное, что не давало покоя, так это еле уловимый запах, каленой иглой проходившей по нервам. О том, что его пара давно уже не невинна, Валентин и так знал, но этот проклятый запах. Вампир не выдержал и, когтем оцарапав нежное запястье, языком сорвал проступившую каплю крови.
Лучше бы он этого не делал. Как ему удалось после этого сдержаться и собственными когтями не разорвать в клочья спящего парня, он не знал. Предал, как последняя шлюха подставлялся вшивому псу! Но рука не поднялась, даже с той черной злостью, что клокотала внутри. И Валентин просто отказался. Он вернул мальчишку в его дом, методично травя себе душу наблюдением за ним. Ледяное зеркало каждый раз показывало его, стоило лишь позвать по имени. Сначала раз, потом два, пока, наконец, слежка за ничего не подозревающим Питером не превратилась в наркотик.
Он видел, как медленно ломается отвергнутая им пара. Как из светлого и яркого мальчика остается дерганый вечно сутулившийся параноик. Как ярко блестящие глаза тускнеют и наливаются кровью полопавшихся от бессонных ночей сосудов. Как изо дня в день он пытается убедить себя, что это было всего лишь яркой иллюзией, а вместо того, чтобы поверить самому себе, лишь глубже уходил в страх. Он медленно гас, и вместе с ним все больше терял над собой контроль сам Валентин.
Он стал раздражительнее, срывая свой гнев на всех вокруг. Особенно удачно под горячую руку попал глава клана Дверлов, со своим сошедшим с ума на опытах братцем – Амикусом. Наглое нападение на клинику, уничтожение многовековых трудов и тех ценных результатов, которые сгорели в огне. И, если не обращать внимания на перебежчиков, оставшихся у клана Валгири. А еще и остальные главы кланов, которые требовали кары для посмевшего покуситься на их кровь. На фоне всего этого еще и нарисовались люди со своим треклятым договором, который, видите ли, был нарушен. Тому свидетельством были «неопровержимые доказательства», заметьте, взявшиеся буквально из воздуха! Но ведь тупым и недалеким людям не объяснишь, что нелегально проданное оружие в особо крупных размерах, которое продали вообще-то не месяц, а год назад и к тому же не какой-то террористической группировке «Массалат Фар-дальше-хрен-только-знает», а в Китай, вполне успешной и гладко работающей Триаде. Только там не упоминалось, что вернувшийся Владыка с неописуемым наслаждением вырвал горло бунтарю, посмевшему в обход его втянуть Вампирский Двор в криминал. А вообще смутное сейчас было время. После своего возвращения и укрепления власти Валентин долго разгребал все то дерьмо, которое сварганили его обнаглевшие без тяжелой руки детки. Так что совсем не вовремя вся эта каша заварилась.
 
Взывать к власти Волчьего Совета было верхом глупости. Валентин и так не сомневался, что те уже попытались поговорить с Кайреном, но только обломали зубки. Черный оборотень чхать хотел на всех и вел себя как Царь и Бог. В итоге, накопившегося бешенства хватило на всех. И на собственных тупых придворных, и на собственную службу безопасности, которая проворонила аж двойной взлом базы данных, и на ЦРУшников и ФБРасов с их «тонкими» намеками о расторжении договора в случае агрессии к мирным гражданам (вампир от души желал бы увидеть отдельных таких граждан, похеривших ему дело), и в целости на весь мир. Напоследок обматерив всех и разгромив все левое крыло особняка, он отправился громить собственные покои. А после он взглянул в зеркало и пропал.
Питер босиком стоял на кухне своей дорогой квартиры и варил кофе. С растрепанными волосами, в мягких серых спортивных штанах и растянутой старой черной футболке с принтом какого-то мультяшного кролика, жующего морковку. С тлеющей сигаретой в тонких пальцах. Пустым отчаянным взглядом, устремленным в никуда. Валентин был уверен, что никто и никогда не видел избалованного и испорченного мальчишку таким. Он просто не мог отпустить до конца, не мог из-за глупой случайности потерять того, кого хоть и не знал пока так хорошо, но уже допустил ближе, чем других...
Если бы испуганные вампиры осмелились выйти и понаблюдать за своим правителем, то пришли бы к неутешительному выводу, что мужчина попусту сошел с ума. Выпрыгнув из окна своей спальни и мягко опустившись на землю, он так быстро кинулся в сад, что только и воздух чуть колыхнулся. А там, совсем позабыв о собственной магии, голыми руками принялся рвать алые розы. Совершенно не обращая внимания на острые шипы, ранящие здоровую руку, и пропитавшиеся его кровью стебли. Заметил он это только тогда, когда ледяное зеркало сомкнулось за ним, и он ступил на залитый дождем балкон. Бесшумно открыв стеклянную дверь и шагнув в тепло гостиной, он полной грудью вдохнул чарующий аромат клубничных леденцов. Тщательно запоминая его и отчаянно желая попробовать на вкус кожу, пропитавшуюся сладким запахом. И вместе с ней тот, ни с чем несравнимый вкус крови, так ярко бегущей по тонким венам. Но вместо этого, он просто поставил цветы в первую попавшуюся вазу и, опустив ее на пол, шагнул в появившийся проход. Оставив после себя только мороз, осевший на нежных лепестках.
А теперь он смотрел, прислонившись лбом к холодной поверхности, и лихорадочно думал. Питер был его парой, и время, отмеренное им, уже начало свой отсчет. Оно не было бесконечным и не собиралось щадить их. До зубного скрежета напоминает кое-что, не правда ли? О да, только с разницей, что Питер – человек и от того более слабый. Кайрен не пощадит, когда узнает о паре. Он найдет даже на краю света, даже если на защиту пары станет весь Вампирский Двор. Они уже, несомненно, знают о том, что он нашел пару. Только пока никто из них не знает, кто это и где его искать. Пока он будет вдали, шпионам черного альфы не удастся выследить их. Конкретно этим зверьем он займется сам. У всех есть слабые места. Маленькие грязные тайны или те, кто, несомненно, дорог, но своей уязвимостью заражают других. Ведь неспроста желтоглазый волк засел в своем замке. Предпочитая не видеть и даже не слышать о гниющих развалинах Блодхарта, тот мало того, что позволил восстановить замок, так еще и больше трех месяцев жил там. Вылезая из своей норы только для того, чтобы напасть на очередной клан хладных.