Запах Вереска (СИ)
Они петляют недолго. За очередной железной дверью пустующая подворотня. Люди проходят мимо, совершенно не замечая тех, кто сейчас там. Темные тени сгущаются и затмевают даже свет от последнего фонаря. По крайней мере, Питеру кажется, что в мире не осталось ничего, кроме этих горящих голодом глаз. Они оказываются слишком близко и пригвождают его на месте. Через секунду послушное тело швыряют о грязную и мокрую стену, и у шеи чувствуется чужое дыхание. Холодные до боли руки рвут одежду, с силой проводят по покрытой мурашками коже и до крови царапают ребра. Глаза в ужасе распахиваются, и Питер пытается закричать. Он не хочет этого. Ему до омерзения противно и страшно. Это животный ужас, сворачивающий внутренности. Никто не придет, никто не поможет и не услышит безмолвных криков, которые застревают в горле и душат его. Единственное, что остается – это глотать злые слезы и убеждать себя, что насильник уйдет, получив свое, и оставит его зализывать раны. Его кожу рвут и, с наслаждением постанывая, запускают пальцы в раны. Острые клыки вонзаются в шею и срывают с губ болезненный всхлип.
- Сладкий, сладкий мальчик.
Змеиный шепот бьет по натянутым до предела нервам и заставляет зажмуриться, чтобы не видеть склонившееся над ним чудовище с окровавленным ртом. Шатен уже на грани обморока, когда слышит рычание. Оно все приближается и становится громче. Стоит ему только раздаться, как его неудавшегося насильника отшвыривает в сторону, и тот, зло оскалив клыки, шипит. Он пятится назад и не отрывает глаз от противника. Питер лишь краем сознания понимает, что тело снова слушается его и падает на колени. Он отползает в угол и с ужасом смотрит на мужчину с горящими рубиновыми глазами. Стоит ему выйти под свет, как с трудом удается сдержать крик. Его лицо изуродовано острыми линиями и шрамами. Это не человек. Нелюдь, чудовище с длинными клыками и острыми когтями. Он через секунду оказывается прямо перед заскулившим блондином и, вцепившись ему в горло когтями, поднимает и швыряет в конец улочки. За этим следует то, что, Питер уверен, он не забудет никогда в жизни. Он слышит противный хруст костей и звук рвущейся плоти. Визги, хрипы заставляют зажать уши и закрыть глаза. Но даже это не стирает из памяти сцену того, как разрывает на куски блондина.
Ему надо сбежать отсюда, вызвать на помощь. Но ноги не слушаются. Он все еще сидит и вжимается в стену, когда на его дрожащие и обнаженные плечи опускается что-то теплое. Удивленно распахнув глаза, перед собой он видит мужчину с алыми глазами. Он укутывает его в свое длинное черное пальто и без слов поднимает на руки. Теплые губы касаются лба, и глубокий голос шепчет успокаивающие:
- Все будет хорошо...
Черный Бугатти тихо скользит по ночным улицам Лондона, не останавливаясь нигде. Водитель смотрит прямо и, повинуясь приказу своего господина, сворачивает с оживленной дороги. И всего лишь для того, чтобы не разбудить спящего в объятиях мужчины молодого паренька, завернутого в слишком большое для него пальто. На красивом изможденном лице алеют свежие царапины, и от него все еще пахнет кровью, но раны уже затягиваются. Они бесследно исчезнут под магией господина. А тот продолжает рассеянно гладить грязные темные волосы и с каким-то отчаянием прижимать к себе свою хрупкую ношу.
В эту минуту Валентину хочется завыть так, как никогда прежде. Ему настолько больно, что он согласен даже вырвать собственное сердце, чтобы только не чувствовать. Почему сейчас? Почему тогда, когда его мир уже подходит к той самой границе, когда снова должен рассыпаться в прах? Он бы пережил, видят Небесные, он бы смог. Но только не после этой ночи.
- Я не отдам тебя ему, – сквозь зубы шипит мужчина и крепче прижимает к себе свою Пару, – только не тебя.
И, словно в подтверждение, тонкие пальцы сильней сжимают его рубашку...
*
Одна из крупнейших клиник Солсейрс Фармасьютикал находится здесь, в Лондонском Сити. Это шестиэтажное большое здание на пересечении Роуз-стрит и Олсбри-авеню. Окруженное ровным газоном и аккуратно подстриженными кустиками. С приветливым медперсоналом и высококвалифицированными врачами. С виду весьма респектабельное заведение, специализирующееся на богатых пациентах. А еще с первоклассной охраной, нашпигованной датчиками движения, камерами слежения, не стоящими разве что только в туалетах. Целый корпус клиники был вообще чуть ли не засекречен круче, чем порошок, которым стирают трусы главы Пентагона. Двери с кодовыми замками, сверх которых сканеры сетчатки глаза и отпечатков пальцев. Что уж говорить о лабораториях, находящихся прямо под клиникой.
Руководство Солсейрс Фармасьютикал не зря тратило миллионы, щедро отправляя их в карман властей. Те преспокойно брали деньги и закрывали глаза на то, что творилось за высокими бетонными стенами с колючей проволокой. А здесь делались самые великие открытия детей ночи. Все новые и новые препараты, заменяющие кровь, делающие сильнее, поднимающие болевой порог, новое оружие, выведенные новые, доселе не существующие мутации. Вампирский двор был щедр, и не всегда его методы были легальны. Только за последние пять лет исчезло больше трехсот оборотней, вампиров и людей в исследовательских центрах Солсейрса. И очень скоро этим заинтересовались спецслужбы, но тайное расследование ни к чему не привело, кроме домыслов и недоулик, которые с большим трудом смогли собрать. Так что, официальных обвинений не последовало.
Всю эту информацию, а также подробные чертежи клиники и ее системы безопасности Уолтер и Эдвард получили в течение двух часов после въезда в город. Причем, их принес Алан, попивавший сейчас кофе и довольно насвистывавший очередную пошлую песенку. И при этом «благоухал» какой-то дрянью настолько сильно, что оборотни и вампиры, взвыв, забаррикадировались в машинах и отказались выходить, пока тот не перестанет измываться над их бедным нюхом. На все просьбы блондин только скалился очень уж знакомой улыбкой, от которой по спине проходил мороз. В комплекте со всем этим были поддельные удостоверения сотрудников SOE*, их нашивки и эмблемы.
Народ был под впечатлением и минут двадцать разглядывал жмурившегося от удовольствия Алана. На короткий и весьма глубокомысленный вопрос: «Бля?!», он ответил: «Всегда, пожалуйста». Больше ничего не добившись и глубоко задумавшись о не перестающем их удивлять дизайнере, Валгири начали готовиться. А уже через час в ухоженный двор клиники въехал черный джип с фургоном.
Вызванный же начальник безопасности застал вышедших из машин людей в черных военных одеждах с эмблемами Британских спецслужб. Чему была клиника обязана приезду данных лиц, мужчина не знал. Стоя рядом со своими ребятами, он уже открыл рот, когда перед ним нарисовался платиновый блондин крепкого телосложения и с цепкими холодными глазами.
- Отставить, сынок! – рявкнул он и сунул под нос ошарашенному мужчине какие-то бумаги, – мне твои слова, что сквозняк в жопе!
Что происходило дальше, словами описать Эдварду было трудно. Алан за несколько минут смог заговорить зубы мужчине так, что даже объяви дизайнер о вторжении инопланетян, ему бы поверили. И пока его слушали, развесив уши, Уолтер незаметно корректировал их память. Так что, очень скоро об их приезде помнил только начальник безопасности. Но и того с легкостью получилось устранить, стоило только занять место Алана. Секунда и мужчина пустым взглядом смотрел вперед.
- Ты не видел никого и ничего, – шепот лился в его уши и приятным туманом оседал в разуме, – Ты сейчас возьмешь своих ребят, развернешься и потопаешь в комнату охраны. Останешься там и будешь следить, чтобы никто не посмел выйти или войти. Все записи с камер ты сотрешь и больше не вспомнишь о нас. Понял, человек?
- Да, милорд, – бесцветным голосом ответил мужчина.
Алан некоторое время смотрел на спины охраны, а потом пафосным голосом выдал:
- Это не те дроиды, которых вы ищите. Уоли, а ты опасная конфетка!
- Я? – невинность в натуральном виде.