Запах Вереска (СИ)

Вокруг был слышен только мерный стук капель. Они барабанили по зеленым листьям и, ручейками стекая по веткам, тянулись прямо к земле. Ветер выл среди деревьев и заставлял съеживаться. Ни звука животных, ни скрипа невозможно было разобрать в том хаосе, который перемешался в завывании ветра. Из всего этого смог пробиться только где-то рядом весело потрескивающий огонь и чье-то расслабленное дыхание. Волк напрягся еще больше и почти наяву почувствовал, как бьется молодое сердце. И было в этом что-то настолько знакомое, что оборотень на мгновение даже замер.
Кай помотал головой и, сбросив с себя наваждение, пошел на острый запах. С легкостью перепрыгивая кочки и обломки свалившихся деревьев, он, наконец, вышел к маленькой хижине. В окнах блестел свет огня, и дверь была плотно прикрыта. Оборотень взбежал на крыльцо и, стряхнув с себя капельки воды, потянул за ручку. Стоило двери открыться, как в нос ударил до зубного скрежета знакомый запах. Кай оскалился и, зло зарычав, обвел быстрым взглядом комнату. И то, что он увидел, заставило его глаза потемнеть.
- Ты?! – хрипло произнес он.
- Только тебя не хватало, – таким же хриплым голосом произнес Ивон, и в следующую минуту в его руке блеснуло лезвие серебряного кинжала...
*
Этот проклятый шторм длился уже целую вечность. Он заставлял ежиться и замирать в предчувствии беды. Очередная бледная вспышка осветила бледное лицо и сжатые губы молодой хладной. Девушка стояла у распахнутого окна и совершенно не обращала внимания на ледяные капли, бьющие в комнату. Ветер трепал ее волосы и лизал напряженные плечи.
 «Он ушел три дня назад, и до сих пор нет никаких вестей», – мысли метались в голове.
Диана была в откровенной панике. Брат никогда не пропадал, не оставляя ей хоть одной весточки. А после грандиозного скандала с отцом Ивон ушел рассвирепевшим. Даже тогда она знала, что он будет в Заране. Диана успела вовремя и, плюнув на разгорающийся шторм, полетела за ним. Но в городе брата не было, а капитан охраны города подтвердил, что мечник не переступал порог крепости. После этого прошло два дня, а Ивона не было. Он не откликался на зов и вообще исчез. Диана выдержала только день и решила отправиться на поиски. Однако шторм усилился. А ее подстегивали воспоминания о двух братьях-волках.
Она еще не забыла выражение глаз брата, когда тот смотрел на черного альфу. Так могли смотреть только на несбыточную мечту. Самую сладкую и желанную, но в то же время далекую и греховную. И, с каждой минутой отдаляясь от Лунара, Ивон мрачнел все больше. Диана и прежде догадывалась, в чем дело, но не хотела верить до последнего. Пока судьба не свела ее с одним наглым, языкастым и невежественным животным. Но эту слабость она могла побороть. Надо было только не думать о серо-буром волке с глазами цвета топленого шоколада...
А в это время, выше упомянутый серо-бурый волк сходил с ума от беспокойства на другом конце границы. Мрачно стоя на крыльце их с братом крепкого дома, вслушиваясь в шум дождя и окидывая взглядом большую деревню, затерявшуюся среди густой рощи. В самом сердце древнего леса, окруженного лентой реки и камнями с другой стороны. Здесь не было ни высоких стен, ни укреплений. Лес уже сам давал своим детям защиту и охранял их.
Даже в самые темные времена здесь мог найти приют любой волк. Даже дома стояли так близко друг к другу, что кое-где уже слились крышами. И все они стояли у подножья дома главы клана. Даже в мирное время оборотни неосознанно искали поддержки у своего альфы, а он щедро делился ею с ними. Не отказывая ни в чем и помогая. Крепкой спиной заслоняя свой клан.
За это Кайрена безмерно любили. За его честное слово, за гордость, за справедливость и за милосердие. Но даже такому сильному альфе порой нужна была помощь. Ни тогда, когда на нем остался годовалый брат и разрушенная деревня с почти перебитым кланом. Ни тогда, когда он в одиночку выслеживал тех, кто предал и убил их родителей. И ни тогда, когда объединял враждующие кланы и шел против старых законов Старейшин.
 
Это помощь была нужна сейчас. Когда он встретил белокурого вампира. Это было тем, что начало выбивать вожака из колеи. Ведь к собственной паре тянуло неимоверно. Хотелось видеть, прикасаться и вечно слушать биение бесценного сердца. Вторая часть души, без которой зверь внутри выл от тоски и задыхался от бессилия. Самый сладкий и самый ядовитый дар, который превратился в проклятие небес. Теперь Маркус знал, каково это. Стоило только подумать об этом, как перед глазами всплыла тонкая девичья фигура. С мягким шелком волос и бездной темных глаз.
Оборотень зло хмыкнул и поднял глаза на темное небо. Проклятие, видимо, не миновало и его...
*
На улице вовсю грохочет гром, а ветер усилился настолько, что под очередным порывом крыша начинает опасно скрипеть. Но сейчас никто не обращает на это внимание. Потому что под этой самой крышей сейчас двое здоровых мужчин рушат все на своем пути и пытаются достать смертельным ударом друг друга.
В комнате все перевернуто вверх дном. Мебель щепками лежит на полу. Всюду осколки битой посуды, и холод проникает через разбитое окошко. Гневный рык перемешивается со злобным шипением. Они вцепились друг в друга и норовят сильней задеть. Очередной взмах ножа, и кровавая полоса проходит по плечу оборотня. Его одежда уже кое-где порвана. В глазах горит бешенство и наружу лезет вторая сущность. Вампир не дает ни минуты покоя. Он наступает на него, и в его стальных глазах горит ненависть. Она наполняет все естество и огненными струями течет по венам.
Они борются уже два часа, и никто из них не желает отступать. Очередной взмах ножа, и оборотень, злобно зарычав, отступает назад. Его волосы взлохмачены, мокрая одежда в пыли и грязи. Она порвана на груди и плече, где серебряный нож оставил тонкую рану. Глядя на него, Ивон понимает, что выглядит ничем ни лучше. Но он не может отступить. Только не сегодня! Поэтому он резко уходит от удара острых когтей и, сделав резкий разворот, со всей силы бьет ногой по груди оборотня. Тот отлетает к стене и, встряхнув головой, готовится к новому прыжку.
Это танец... Дикий, опасный, чей исход известен им обоим. Они больше не могут тянуть. С каждым новым днем их связь травит кровь. Она выжигает их изнутри и пытается найти выход. И если не покончить с этим сейчас, то дальше будет только хуже.
Очередной удар и очередная рана, но на этот раз кровь у вампира. Она течет из рассеченной брови и попадает в глаз. Ивон на мгновение отвлекается – и это его ошибка. Кай реагирует мгновенно. От мощной затрещины у вампира чуть искры из глаз не сыпятся, и кинжал падает на пол. Он отлетает к стене, и в следующую минуту горло сдавливает тяжелая рука. Она все сильней сжимается вокруг его шеи и перекрывает воздух. Вампир хрипит, а перед глазами перекошенное и окровавленное лицо Кая.
Но умирать мечник не собирается. Он бьет кулаком по ребрам альфы и с наслаждением слышит хруст костей, а в следующую минуту вцепляется в горло оборотня клыками. Острые как бритва, они вонзаются в загорелую кожу, и через секунду Ивон с ужасом понимает, ЧТО наделал. Сознание мутится мгновенно, когда на языке он чувствует вкус крови.
Кай чуть ли не воет, когда взбесившийся мечник вцепляется в его шею. Он с силой сжимает челюсти, будто хочет вырвать горло альфы. Оборотень пытается оторвать от себя вампира. Его тело горит, словно в него влили раскаленное серебро. Сердце бьется как загнанное, а мысли тускнеют. Через целую вечность боль утихает. Она меняется и, смешиваясь со злобой и ненавистью, превращается в убойную смесь. Она течет по жилам и наполняет тело истомой. В нос бьет крепкий запах вереска и мокрой травы. Он проникает в самую душу и сводит с ума волка. Кай больше не в силах остановить себя. Он подхватывает вцепившегося в него всеми конечностями вампира и сильней прижимает к себе. Зарывая когти в пепельный шелк волос и глухо постанывая.
Ивона трясет. Его ноги подгибаются, но сильные руки удерживают и еще тесней прижимают к крепкому телу. И он чувствует каждую напряженную мышцу, каждый изгиб и ту мощь, которая исходит от альфы. Это лишает рассудка и заставляет закатить глаза. Ничья кровь в мире не может сравниться с этой. Сладкая как нектар, дурманящая не хуже крепкого вина и возбуждающая похлеще любой самой умелой блудницы этого мира. А стоит только почувствовать чужой стон, как крышу сносит основательно. Мечник с трудом отрывается от своего лакомства и совершенно диким взглядом смотрит на такие же безумные глаза.