Запах Вереска (СИ)

Судя по выражению его лица, увиденное не нравилось.
Что можно сказать? Гермафродит с синдромом мальчика-зайчика и явно застрявший где-то в детстве. Низкого роста, худой, с все еще хранящим детскую угловатость телом. Темно-каштановыми волосами с явно дорогущей модной стрижкой и кривой челкой, падающей на один глаз. Длинными ресницами и глазами болотного цвета. На первый взгляд его можно было смело перепутать с девушкой. Его одежда была вообще отдельной темой. В желтых кедах, жутко дорогих джинсах и серой маечке с блестками и принтом геометрических фигур. Для своих девятнадцати лет он выглядел несколько моложе.
Еще один раз оглядев мальчишку с ног до головы, Алан скривился. Предпочтения предпочтениями, но таких манерных Лолит он терпеть не мог. Неужели у желтоглазого хрыча и вправду был такой отвратительный вкус? Последовавшее заявление этого малолетнего придурка заставило его вообще покрыться красными пятнами от гнева.
- У тебя на удивление нерасторопная прислуга, – поморщившись, выдало это недоразумение природы и кинуло на него презрительный взгляд, – чего встал? Заноси в дом мои чемоданы. И не смей царапать машину! Она дороже даже твоей шкуры.
Если бы это был один из слуг, Питер бы сейчас слезно просил у него прощение за сказанные слова. Но так как это был Алан, Кай криво улыбнулся и, довольно приобняв своего любовника, повел его в замок. Вновь и вновь прокручивая перед глазами перекошенное лицо блондина и удивленные взгляды родных.
*
Ужин в этот вечер проходил в давящем напряжении. Эрика то и дело пыталась хоть как-то разрядить обстановку, но сегодня ей это никак не удавалось. На первый взгляд все выглядело вполне мирно и спокойно. Молчаливый ужин, время от времени прерываемый светскими беседами из области «Ах, какое небо голубое!». Но просвещенного человека не обманули бы излишнее спокойствие и холодность Алана. Арктическое равнодушие Кайрена и стремление Питера Кринвина занять пост души этой кампании. Остальные ждали взрыва.
И никто не знал о том, что до этого самого ужина Питер получил знатную взбучку за свое своевольное появление здесь. Кайрен был слишком властным, и порой это переходило в деспотичность. За неповиновение его приказам можно было слишком дорого заплатить. Вспомнив это, подающая большие надежды канадская модель, уже успевшая испытать на себе это, поджала губы. Плечо все еще болело после того, как его больно вывернули. На коже остались синяки, которые должны были скоро стать лиловыми. Из-за чего пришлось надевать рубашку с длинным рукавом.
Глава семьи же все это время ни жестом, ни словом не выдал своих мыслей. Которые сейчас были, ох какими, недобрыми. Вопреки своему раздражению, любовника он не выгнал. Чего все семейство ждало чуть ли не с самого утра. Все знали, что, несмотря на целый полк любовниц и любовников, никто не задерживался в его постели дольше, чем на пару дней. И уж точно ни одного из них он никогда не привозил в свой дом. Ну, а Блодхарт был вообще запретной темой. Теперь очередная, по сути, подстилка появилась здесь. Это было из области фантастики. Если же по честному, то никому молодая модель не нравилась. Диана демонстративно молчала и глядела так, что лучше было обходить ее по широкой дуге. Маркус осуждающе глядел на брата, но молчал. Ведь он, как никто другой, отлично понимал поведение брата, хоть и не одобрял. Парни сидели насупившись, Джулиан осторожно бросал взгляды на шефа. Тот в свою очередь бросал еле ощутимые взгляды то на Питера, то на Кайрена и лениво размышлял о том, что жизнь все-таки удивительная штука. Причем, молодой дизайнер совершенно не скрывал своего отношения ко всему фарсу, который сейчас разыгрывался.
Пренебрежение и жалость... Вот что застыло на его лице. Словно божество, смотрящее на грязный сброд, пытающийся выдать себя за достойных мира сего. Но ведь сброд так и останется сбродом, а божество – божеством...
Ночь была такой же жаркой, как и полдень. От духоты не спасали ни настежь распахнутые окна, ни легкий ветерок, еле шевелящий воздух. Конец сентября вообще выдался в этом году слишком жарким для Шотландии. В воздухе стоял сладкий запах пышно зацветшего вереска. Он щекотал ноздри и проникал в погруженную в полумрак небольшую, но очень уютную гостиную. Ни одного звука, ни шороха, ни души. Старинные часы давно уже пробили полночь, но обитатели замка все еще бодрствовали. Однако сейчас они были двумя этажами ниже и, наверное, обсуждали богатый на события день. Алан этого не знал. Он сбежал от них еще час назад. Незаметно и тихо выскользнув из парадной гостиной. По дороге прихватив бокал красного вина и свои сигареты. Которыми сейчас наслаждался на балконе, привалившись к перилам из резаного камня.
 
Мысли медленно текли, особенно ни за что не цепляясь. Сигаретный дым приятно щекотал нёбо и растворялся в терпком вкусе вина. Все тело гудело от тяжелой работы, которой Алан нагружал себя все эти месяцы. Но это было даже приятно. Хотелось так наслаждаться покоем бесконечно. Стоя так высоко и наблюдая за яркими огнями Волчьего Двора. Где сейчас началась самая сладкая и желанная часть времени. А может, взять одну из машин из гаража и поехать туда? Но, прислушавшись к себе, блондин понял, что совершенно не хочет сейчас искать себе приключений на одно место. Лучше уже эта блаженная тишина, где не нужно держать лицо и можно успокоить головную боль. Однако это не останавливает того, кто так бесцеремонно лишает его одиночества.
Дверь тихонечко открывается, и осторожные шаги заглушаются ворсистым ковром. Джулиан оглядывает комнату и фыркает. Он не спешит включить свет и смотрит на расслабленную спину Алана. Когда он заговаривает, даже его голос становиться тихим, словно он боится разрушить покой друга.
- Ну, и чего сбежал? – тихо спрашивает он.
- Устал от этого Питера. Ну, и приставучим он оказался, – пробурчал Алан.
О, темноволосый парнишка был в шоке, когда вечером увидел дизайнера. Умытый, с уложенными волосами и подходящей одеждой, он мало напоминал того грязного рабочего, измазанного краской и пылью, одетого в жуткий комбинезон и с банданой на голове. Пока канадец пытался привлечь его внимание, Алан развлекался тем, что доводил мальчишку своими весьма невинными, но одновременно колкими словами. Ууууу, утренний инцидент здорово разозлил Салливана.
- Мальчик хотел произвести на тебя впечатление, – насмешливо сказал Джулиан и, скрестив руки на груди, прислонился плечом к дверному косяку.
- Впечатление пусть производит в постели своего любовничка, – скривился блондин и снова затянулся, – а то у его папика, видимо, от «недовпечатления» крыша едет.
- Ты сегодня так на них смотрел, что любой бы вызверился, – возмутился русоволосый.
- А мне, может быть, жаль его, – с вызовом произнес Алан и обернулся.
Джулиан непонимающе моргнул.
- А может, этот Питер и вправду его любит?
На это блондин только громко засмеялся и чуть не выронил сигарету. Джулиан сузил глаза, а друг, наконец, вдоволь нахохотавшись, перевел дух. Его губы растянулись в насмешливой улыбке, а глаза заблестели.
- Любит? – хмыкнул Алан, – о да! Его банковский счет и дорогие подарки. Неужели ты не видел то, как он морщится, видя Голливудский оскал своего «котика», когда никто типа не смотрит. Ты же отлично знаком с этой породой. Им лишь бы побольше бабла, и они с радостью раздвинут ноги не только перед уродом, но даже перед трупом. Да и что-то я не видел Валгири, страстно лобзающего его стопы. Любовь... Ха!
Несмотря на жестокие слова, дизайнер был прав. Он так и продолжал стоять, оперевшись спиной о каменную балюстраду. Окутанный дымом и вертящий в руках бокал на тонкой ножке.
- Ты – циник, Ал, – покачал головой Джи-Джи.
- Нет, друг мой. Я – реалист, – ответил Алан и, допив свое вино, снова отвернулся.
Никто из них так и не заметил пару желтых глаз, сверкающих за полуприкрытой дверью...
====== Только одна ночь ======
Сладкие нежные слова для молчанья,