Запах Вереска (СИ)

Свилион и рта не успевает раскрыть, когда перед ним оказывается искаженное безумной улыбкой лицо его «Искры». Тот смотрит прямо в глаза, и впервые старый вампир каменеет от ужаса, потому что не может понять, что они выпустили...
*
Кристофер ненавидит чертовых Валгири, чертового Анарсвиля, чертовых Небесных и чертового Роберта Салливана, которому приспичило сделать его чертовым крестным отцом своего взрывного сынка. Ну чего ему не хватало его ФБР? Отстреливался бы сейчас в какой-нибудь горячей точке и был бы счастлив. Он, мать вашу, не подписывался участвовать в этом проклятом фэнтези имени Джона Толкина!
Только вместо все тех же милых и родных террористов сейчас он на самой психической скорости гонял по крутым дорогом венгерских гор. Рядом сидел бледный, словно полотно, помощник и клялся задницей своего папочки, что никогда больше не сядет в одну машину со своим тронутым крышей командиром. Стиви был мальчиком весьма впечатлительным, но сегодня Крист и вправду превзошел себя. Нервы в последнее время частенько шалили. Видимо, признак неминуемой старости.
Кайрен Валгири рванул, хрен знает куда, еще прошлой ночью. В Лондоне был взорван Тауэрский мост, в Эдинбурге вовсю полыхали целые кварталы и шли перестрелки. Власти подняли армию, гражданским скормили версию о террористах. На самом деле Аль-Каиде даже не снилось ТАКОЕ. Вампирский Двор пережил новое нападение и был почти уничтожен. Валентин вместе со своей парой исчезли, и Крист подозревал, что Ватикан добрался до них. И теперь это.
После стольких дней, они, наконец, смогли вычислить местонахождение Мечников. После разрушения особняка Валгири и исчезновения Кайрена природа еще долго продолжала бушевать. Когда же Гор пришел в себя, он прихватил своих парней и рванул по следам своего альфы. Сам же Готфрид смотался в Волчий Двор к своим. Он подсознательно чувствовал, что все это связанно друг с другом и уже знал, что происходит.
Спутники за считанные минуты выдали координаты эпицентра той чертовой хрени, которая творилась сейчас. Где-то в горах Венгрии, среди развалин замка. На большее этой треклятой железки не хватило. Все сигналы отрубило мгновенно.
Роберту и Анрису он звонил уже из своего внедорожника. Следуя за целой оравой оборотней, вампиров и еще чего покрепче под предводительством Маркуса. Когда они рванули в сторону леса, Крист подумал, что повредился умом не только он. Но стоило им пересечь черный мост, как лес неуловимо изменился. Воздух стал острее, холоднее. Зеленое нутро леса постепенно расплылось и превратилось в заснеженный лес и линию горного хребта.
Всю прелесть такого передвижения Крист просто не успел оценить, потому что за очередным поворотом, после того, как их разношерстную компанию пополнил Роберт с Анрисом и его вампирами, они все-таки добрались до первого поста охраны. Именно здесь их встретил напряженный до предела Гор со своими волками и размазанным по снегу кровавым пюре из трупов.
- Э... – завис от этого зрелища Крист и повернул голову к серо-бурому оборотню, – я все понимаю, но, кажется, с твоим братом надо поговорить о его приступах ярости.
- Если он еще не потерял рассудок, – не отрывая глаз от буквально перемолотых костей, глухо произнес волк.
Второй блокпост встретил их точно так же. И когда история повторилась и на третьем, то Маркус окончательно потерял всякую надежду. Они добрались до замка в рекордные сроки и оперативно взяли его в кольцо. Не рискуя людьми, вампиры и оборотни первыми вступили на разрушенную территорию замка. Только то, что они встретили там, было не тем, чего они ожидали.
Запах крови витал в воздухе и щекотал ноздри у самого подножия горы, но здесь он был настолько сильным, что душил собой. К нему примешалась вонь от разложений и тяжелый отвратительный запах гари. Обломки стен и куски расплавленного металла. Земля выжжена до пепла и покрыта тонким слоем инея. Туман полз по разбитым и окровавленным ступенькам. Здесь словно торнадо прошлось, которое с корнем вырвало деревья и расплавило камни.
 
Они углубляются медленно и настороженно прислушиваются к далеким крикам и рыкам, от которых кровь стынет в жилах. Судя по всему, им точно в эту сторону. Только усилившихся криков им не удается достигнуть, потому что на их дороге стоит черный альфа. Он в своей звериной форме и стоит к ним спиной. Настолько напряженно и неподвижно, что ничем не отличается от огромной статуи. Он не откликается и не оборачивается, когда на плечо, покрытое черным мехом, ложится лапа брата. А Маркус на грани паники. Он тянет брата в последний раз, и когда тот не отвечает, то серо-бурый волк тоже оборачивается. Он захлебывается воздухом и нечленораздельно рычит, заставляя остальных вздрогнуть.
Руины сплошь покрыты разорванными и выпотрошенными телами вампиров. Из их тел торчат собственные мечи. У некоторых отрезаны головы. Когда же они натыкаются на дерево, увешанное трупами, то Крист понимает, что это самый полный писец, который он когда-либо видел. Вампиры, словно марионетки, нанизаны на ветки, с которых все еще капает кровь. От обилия вывернутых костей, вспоротых внутренностей и содранных кож тошнит даже тех, кто в своей жизни видел слишком многое. Это настолько чудовищно, что все слова застревают в глотке. И Кайрен молчит. Он, широко распахнув глаза, смотрит на весь этот кровавый аттракцион и думает лишь об Алане. Среди всей этой кровавой каши нет только его тела, но он чувствует его и чувствует, как клубится тьма внутри. Она насмешливо скалится и тянет его все дальше. Он послушно следует на зов и даже не замечает других. Тонкая нить ведет его все дальше, глубже, где крики и звериное рычание становятся отчетливей. И вместе с тем, он улавливает дух тех, кого не желал бы больше видеть. Но Пожиратели там, и вместе с ними Алан.
Кайрен кидается, не слыша за спиной голос брата. Он перемахивает окровавленные обломки стены и оказывается перед развалинами арены. Увиденное заставляет изумленно выдохнуть. Это огромный каменный амфитеатр, на дне которого группа Мечников пытается отбиться от целой своры Пожирателей. Но все это бесполезно, потому что Пожирателей больше и они сильней. Они ловят своих жертв и рвут их на куски. Они сдирают с них кожу и вгрызаются клыками в истерзанные тела, заставляя снова и снова выть от боли. Кайрен слышит, как рвется их плоть, слышит хруст костей и чувствует железный аромат крови. Их боль горько-сладким вкусом оседает на его губах. Он смотрит на них и узнает каждого. Он видит бледное лицо Свилиона, искаженное ужасом, и обреченные глаза Ридэуса. Он не может не знать всех тех, кто стонет под когтями монстров, потому что эти лица снились ему в самых темных кошмарах и веками терзали разум. Кай так долго охотился за ними, за их кровью, что теперь не может поверить собственным глазам.
- Твою мать, – выдыхает Роберт, когда буквально минуту назад разорванные куски тел Мечников снова собираются и те опять на ногах.
Живые и без единых царапин, чтобы снова попасть в когти сходящих с ума от запаха крови чудовищ. Они пытаются сбежать, кидаются к каменным ступеням амфитеатра, но их отшвыривает обратно. Протаскивая по окровавленному песку, прямо в лапы рычащих Пожирателей. Это настолько убийственное зрелище, что на низкий рык за своими спинами они обращают внимание не сразу. Но уже когда они его осмысливают, то, резко обернувшись, натыкаются на двух монстров, вылезающих из-за развалин. От мгновенного уничтожения парочку спасет низкий бархатный голос, который Кай в жизни не спутает ни с чьим другим.
- О, а вот и спасительная армия нагрянула. И главное, как вовремя-то! Весьма тронут, мальчики.
Он на корточках сидит на крыше арочного прохода и криво скалится, смотря своими светящимися голубыми глазами. Черты его лица расплываются и собираются вновь. Но принадлежат они уже не только Алану Салливану. С ног до головы одетого в черную одежду. С высокими ботфортами с металлическими вставками. В кожаной рваной тунике поверх такой же наглухо застегнутой у самого горла куртки. На его предплечьях металлические наручи, которые переходят на тыльные стороны ладоней и превращаются в черные когти. Двойной пояс из металла светится древними письменами, и на голове капюшон, который совершенно не скрывает металлического обруча на лбу, в центре которого холодным светом светится голубой камень. Он смотрит на них с тьмой во взгляде, и не остается больше никаких сомнений, кто перед ними в данную минуту.