Запах Вереска (СИ)

О да, этот момент явно понравился бы Алану, если бы он был с ними. Полный шок и ужас, когда в уготованную ловушку загнали совсем не того зверя и совсем не тот охотник. Бойня была запоминающейся. Со стрельбой, перемешанной с криками и воплями. С хрустом ломающихся костей и волчьим громким воем. Пристань была взорвана и огненными клочками покачивалась на воде. Несколько яхт горели вдоль нее, а берег с доками буквально хлюпал кровью. Волки зализывали свои раны и добивали выживших. Кайрен с наслаждением вырвал глотку последнему вампиру и, встряхнув мордой, довольно прижмурился. Пришлых молокососов они выдворили из своих территорий и явно показали Ватикану, что будет, если церковь решит качать права на их земле. Изодранные окровавленные тела так и остались в порту предупреждением чужакам.
И после короткого разговора с главой Айгори Кайрен мечтал лишь об одном. Чтобы вернуться, наконец, домой, смыть с себя всю грязь и не выпускать Алана из постели целые сутки. За все это время он до невозможного сильно соскучился по своему человеку и сходил с ума, все время ловя какую-то неясную тревогу на грани сознания. Но за последние несколько часов эта тревога возросла до ненормальных размеров. И когда Уолтеру позвонил орущий в трубку Эдвард, он, уже перекинувшись, мчался в сторону хорошо знакомого перекрестка.
Стая мгновенно сгруппировалась и последовала за своим вожаком, отчаянно чувствуя его гнев и тревогу. Ничего не понимающие Айгори последовали за ними. Стремясь помочь своему защитнику и отплатить долг, в котором оказалась вся их стая. Они не понимали, что могло случиться настолько ужасного, что Валгири сломя голову понеслись мимо людских поселений в своем истинном обличии, совершенно не боясь быть замеченными. Они не видели страха, впервые за столько веков горящего в глазах черного альфы. А его было много, и все это вместе с разрывающимся от тревоги сердцем принадлежало простому человеку с серо-голубыми хулиганскими глазами...
- Господи... Господи Иисусе! – не отрывая глаз от мелькающих силуэтов, онемевшими губами шептал Томас.
Грохот в баре стоял страшный. Со скрежетом метала, летящими щепками и прочим мусором. Гневные маты перемешивались с громкими приказами. Кого-то с разворота ударило тяжелым ботинком по лицу, и мужчина вылетел на улицу, проломив спиной одну из ветхих стен. Еще двое вытащили электрические дубинки, и воздух пронзил нервный треск. Послышались чьи-то больные стоны, и в миллиметре от носа пискнувшего парня вонзились два ножа. Кто-то заорал от боли, и послышалось злое шипение:
- Я тебе эту дубинку, знаешь, куда засуну, говнюк ебучий?! Мигом у меня дивой оперной станешь!
«Говнюк» пропахал мордой путь в барную стенку и повис, застряв во внушительной дыре за стойкой. После этого уже сам Алан отлетел за стойку и, ободрав плечо о торчащие доски, снова поднялся на ноги. Матеря какого-то Эдди так, что у Томаса банально отвисла челюсть, и встряхнув головой. Досталось ему не меньше, чем напавшим на них.
В голове гудит, а перед глазами все норовит зашататься. Явный признак сотрясения. Левое плечо кровоточит, как и порез на боку. Кулаки ноют от многочисленных ударов, и ноги дрожат от напряжения. Во рту кровавая слюна, которую Алан выплевывает. Он проводит языком по зубам. Все на месте, и он по-прежнему красавчик, а значит, хватит прохлаждаться. Вон, уже тянется сволочь до лежащего на полу ножа. Оказавшийся под рукой сломанный стул с силой опускается на голову глупца. Мужчина, как подкошенный, падает на пол. Алан зло скалится и заставляет тело броситься вперед.
Это не простые люди. Салливан отбивает удар за ударом и отчаянно понимает, что точно такой же бой у него уже был. Он помнит эти резкие и в то же время плавные движения. Бешеную силу и выносливость. Эти бойцы идеальны. Они легко уходят от самых опасных ударов и пытаются вымотать его, но он тоже не из робкого десятка. Тело движется на автомате. Защищаясь, и в то же время разум быстро анализирует ситуацию.
Он не знает, кто эти двое, которых он защищает. Но они явно не рядовые обыватели, раз за ними послали больше пятнадцати элитных бойцов Ватиканской тайной охраны. Невозможно не узнать эти чертовы скрещенные ключи в татуировке одного из тех, кто уже пускает слюни в куче мусора. Невозможно забыть этот стиль борьбы. И если их окажется еще больше, Алан не сможет с ними всеми справиться.
 
- Эдди, мать твою! Я с тебя три шкуры блядь спущу, хренова Скарлетт О’Хара**! – взбешенно орет он и удивленно вздыхает, когда слышит громкий волчий вой, – о, явился таки.
Судя по количеству присоединившихся к нему голосов, Эдди не один. Алан криво ухмыляется и со всей страстью бьет кулаком в лицо замешкавшегося мужчины. Сразу за этим следует удар ломом по ребрам. Теперь он дерется, словно зверь. Опрокинув еще одного и врезав металлом по затылку другого. Слыша хруст ломающихся костей, и чувствуя злую довольную улыбку на окровавленных губах. Еще один удар, уход от ножа, и удар с разворота прямо в пах. На голову осевшего с воем бойца опускается лом, и тот падает прямо у ног тяжело дышащего Алана.
Блондин окидывает быстрым цепким взглядом все помещение, но кроме него, никого на ногах больше нет. Лежащие на полу тела с трудом подают признаки жизни. Когда снаружи зажигаются десятки ярких фар и озаряют весь бар, он удивленно присвистывает. Внутри народу оказалось больше, чем он думал. Устало хмыкнув, дизайнер еле ковыляет к чудом уцелевшей деревянной стойке.
Томас смотрит на него круглыми от шока и благоговейного ужаса глазами. Словно он его Бог и Дьявол в одном лице. Алан лишь коротко усмехается и шипит от боли в ребрах. Судя по ощущениям, два из них сломаны. И вообще, ему нужен врач. Он смотрит на бледного старика, смотрящего на него с благодарностью, но вместе с тем Салливан видит в этих темных глазах еще кое-что, чему не может дать название. Мужчина слабо кивает ему и одними лишь губами шепчет благодарность. В ответ он получает кивок.
Снаружи идет настоящая кровавая каша. Алан опирается о деревянную столешницу и, морщась от особо громких воплей, спокойно ждет, пока все не закончится. Свое он сегодня отгеройствовал. А вот Томас вздрагивает каждый раз и сглатывает горькую слюну. Нежная психика явно не привыкла к таким звукам, и она явно не готова, когда переднею стену бара буквально выворачивает. На мгновение Алан жмурит глаза от яркого света, а в следующую секунду раздается знакомый волчий рык.
- Алан! – черный альфа влетает, не меняя звериного облика, и, широко распахнув глаза, смотрит на своего человека.
Тот весь в пыли и грязи. Одежда кое-где порвана. Глубокий порез на щеке, и кровь, ползущая по виску. Волосы взъерошены. Он держится за бока, руки у него в крови. Разбитые губы кривятся в улыбке, а темные глаза смотрят устало. Вокруг него весь зал усыпан бессознательными телами.
- Ты опоздал, – хрипло произносит он, а в следующую минуту не глядя бьет ломом по голове дернувшегося мужчины, лежащего у его ног.
Судя по писку, Томас все-таки теряет сознание, когда видит перемахнувшего стойку волка. Алан за секунду оказывается в его когтистых лапах и прижатый к твердой груди. Дизайнер закрывает глаза и с наслаждением утыкается носом в пахнущий гарью и кровью мех. Он, черт возьми, скучал, и пофиг на потерявших челюсти чужаков, когда те видят их.
- Меня не было всего лишь два дня, а ты уже успел вляпаться! – хрипло рычит Кай, и Алан слышит, как быстро бьется его сердце.
- Ты не поверишь, – сделав серьезное лицо, произносит Алан, – мимо проезжал...
Весь серьезный вид слетает, когда он видит угрюмую морду волка и бегущих к ним Уолтера с Эдди. Те своими звериными формами и так не располагают к доверию, а уж с такими перекошенными мордами запросто могут довести до усрачки. А он смотрит на них и устало улыбается. Мальчики волнуются за него. Они чуть не сбивают держащего его Кайрена и нервно честят, перебивая друг друга. Стая суетится вокруг. Окружает их, и Алан чувствует каждого из них. Они тепло, обволакивающее его и укутывающее в безопасность.