Запах Вереска (СИ)

Возмущенные разговоры продолжаются ровно до той минуты, пока в замок не входит белый, словно полотно, Алан. Не сказав ни слова, он запирается в своей комнате и не разговаривает ни с кем. Джер относит ему отвар из целебных трав и, покачав головой из-за совершенно не отреагировавшего дизайнера, уходит, тихо притворив за собой дверь. Больше никто не смеет лезть к нему. Их человек очень силен, но даже ему иногда нужно остаться в одиночестве.
Алан сейчас думает, и ему под горячую руку уж точно лучше не попадать. Потому что сейчас он осознает, что его двинутость на Кайрене Валгири перешла все немыслимые границы. То, что его самого хотели убить, как-то переходит на второй план. Не в первый раз и уж точно не в последний. Только своя собственная шкура, о которой он сам в состоянии позаботиться, не то же самое, что истекающий кровью златоглазый оборотень на его руках. Это его нервный предел, после которого хоть в петлю лезь. Он не может этого видеть, просто не может!
Дизайнер еще крепче сжимает пальцы на теплых боках кружки и, прикрыв глаза, пытается дышать глубоко. Получается хреново, если честно, но он заставляет себя успокоиться. Ну не истеричка же он, в самом деле! Да и Валгири от какого-то куска дерева лапы откинуть не может. Он бессмертен, просто Алан этот факт забыл. От чего еще более стыдно за ту истерику, которую он чуть не закатил стае.
Краем уха он слышит тот тихий щелчок замка, с которым бесшумно распахивается дверь спальни, а затем так же бесшумно закрывается. Мягкий ковер заглушает чужие шаги, и Алан знает, что даже не будь его, шаги все равно были бы неслышными. Ему не нужно услышать, чтобы понять, кто вошел к нему. А тем временем альфа подходит совсем близко и останавливается прямо за его спиной. Настолько близко, что он ощущает чужое дыхание на загривке и жар, который горячит спину. Кайрен всегда теплый, и он все еще помнит это чувство.
Кай так близко, что тонет в запахе Алана. Он неотрывно смотрит на человека, стоящего перед собой и понимает, что сходит с ума. В его мыслях вечно царит этот наглый мальчишка. Со своей белой кожей, под которой на шее так быстро бьется пульс. С дрожащими губами, которые не выходят из головы. С дрянным характером и острым языком, который бесит его до пятен перед глазами, но без этого он больше не может обходиться. Алан хуже наркотика. Если от последнего еще можно отказаться, то от этого блондина – невозможно. И у него рвет крышу всякий раз, когда он думает, что в один день все это прекратится, что у него отнимут этого человека. От этого зверь внутри впадает в такое бешенство, что готов порвать любого даже за одну попытку посягнуть на Салливана. Только понимает ли человек, как сильно сводит с ума зверя?
- Гор сказал, что они гнали этих волков до самых ваших границ? – голос, вопреки эмоциям, спокоен и даже насмешлив.
Только все это ложь, и Кай отлично читает ее по идеально прямой спине, напряженным плечам и пальцам, царапающим бок полупустой кружки. Он делает еще один шаг и чувствует, как еле вздрагивает Алан. Он так и не оборачивается, но оборотень слышит сбившийся стук сердца. Его бесит абсолютный эмоциональный ноль, под которым блондин давно уже захлебывается собственными чувствами.
- И ты даже не убил никого из них, – продолжает так же насмешливо дизайнер, – Божечки мои, неужели ты записался на тренинги по контролю над гневом? Общественность в шоке!
- Я отпустил их, потому что ТЫ пожелал этого, – наклонившись к самому уху и щекоча его теплым дыханием, тихо прошептал Кай.
- Что? – хрипло, потеряв всякую насмешливость, спросил Алан.
- Я сделал это, потому что, – с наслаждением ловя дрожь крепкого тела, прошептал оборотень, – ТЫ просил. И, если ты пожелаешь снова, то принесу сердце его шлюхи на золотом блюде.
Кружка просто выпала из разом ослабевших пальцев и мягко приземлилась на ворсистый ковер, окончательно испортив его. Алан, широко распахнув глаза, уставился в стеклянную поверхность, боясь обернуться назад. Он просто застыл, чувствуя, как с каждым словом альфы сердце ускоряется настолько, что больше невозможно держать внутренние заслоны. Эмоций слишком много, и они готовы раздавить его под собой. Он же не мог понять эти слова неправильно? Да их даже при желании невозможно истолковать по-другому!
 
- Мы попали? – голос опустился еще ниже, а чужое дыхание на шее стало ярче и сильней.
- Абсолютно, – кивнул альфа и, больше не сдерживаясь, провел носом по шее всхлипнувшего от неожиданности дизайнера.
- Это должно было пройти, – обреченно пробормотал Алан и медленно обернулся, – но оно, блядь, не проходит.
- У меня тоже, – не отрывая темных хищных глаз от лихорадочно блуждающих серо-голубых глаз, пробормотал альфа.
Алан и дернуться не успел, как расстояние между их лицами моментально сократилось настолько, что чужие сухие губы легко коснулись родинки в уголке его губ. Они опалили таким жаром, что ударило прямо в голову и растеклось лавой по телу. Удержаться было уже невозможно, и руки заскользили по чужим плечам, до побелевших пальцев смыкаясь на мускулистых предплечьях, вырывая из груди звериный рык.
- И что будем делать? – еле соображая, выдохнул Алан и прикрыл глаза, когда руки оборотня обвились вокруг талии и резко вжали в горячее тело, вышибая из легких весь воздух.
- Не знаю, – пробормотал альфа и, довольно рыкнув, оцарапал клыками подбородок блондина.
- Я тоже, – просипел Алан и, откинув голову, позволил темноволосому мужчине тереться лицом о свою шею и вынюхивать ее.
Зверь... Огромный, опасный и настоящий. Который сейчас сжимал в своих объятиях и жарко тискал его, пока сам он, потеряв голову, постанывал от удовольствия и все больше поднимающегося возбуждения. О да, у Алана сейчас в башне вовсю громыхали дикие северные ветра. Из-за чего мозг временно был недоступен в связи с долгосрочным переездом в нижние конечности. Собственно говоря, в одну конкретную конечность, и, судя по с каждой секундой твердеющей другой такой конечности, прижатой к его бедру, у Кайрена тоже мозги поехали с ветерком.
- Ри... – простонал Алан и, запустив пальцы в растрепанные темные волосы с проседью, зубами вцепился в шею зарычавшего оборотня.
Он и глазом моргнуть не успел, когда оказался прижатым спиной к стене с коленом альфы между своих ног. Стон удержать не удалось. Златоглазый альфа всем телом вжался в него, лихорадочно ведя губами по шее и вдыхая сводящий аромат человеческого возбуждения. Когти оцарапали стену с обеих сторон от откинутой головы постанывающего Алан. Он при желании даже не смог бы сейчас остановить собственные бедра, жадно двинувшиеся навстречу извивающемуся блондину. Губы тронули кадык, на мгновение сомкнулись на подбородке и были уже в миллиметре от жарких и влажных губ блондина, когда неожиданно раздался резкий стук в дверь и голос Гора.
- Милорд, – оборотень был явно напряжен и взволнован, – я прошу простить, что мешаю, но вам нужно спуститься.
До них его слова дошли не сразу. Но когда Гор позвал снова, Кайрен взбешенно зарычал, чем заставил начальника безопасности растерянно шарахнуться от двери, словно та сейчас взорвется. Он был недалек от истины. Только вместо двери в шаге от взрыва был старший Валгири.
Испепелив Гора взглядом через закрытую дверь, он снова обернулся к зажатому между собой и стеной Алану. Одного взгляда хватило, чтобы снова сделать ручкой мозгам. Салливан был похож на совращаемую девственницу, которую очень хотелось продолжить развращать.
Возбужденный, тяжело дышащий, в растрепанной одежде. С взъерошенными распущенными волосами, совершенно шальными сверкающими глазами, румянцем на щеках и алыми прикушенными губами. Его пальцы все еще были в волосах альфы и мягко гладили кожу. От одного этого вида пересохло во рту и захотелось со вкусом облизать его с ног до головы. Напоследок обкусав и затискав до стонов и сладких криков. А вместо всего этого в дверь с упрямством носорога долбился долбаный дятел, по ошибке природы родившийся волком и бесивший до нервного тика.