Запах Вереска (СИ)

Оборотень резко подобрался и, распахнув глаза, сел на постели. Алан уже стоял спиной, сжав добела кулаки и резко захлопнув путь к своим эмоциям, но вот будоражащий запах не исчез. Кайрен глубоко вдохнул его, чувствуя, как собственный член просто каменеет, и наружу лезут клыки. Алан стоял, не шелохнувшись, с идеально прямой спиной, и чувствовал, как горит все лицо. Этот чертов оборотень не мог не знать о его состоянии!
- Салливан, тебе не стыдно врываться с утра пораньше в спальни к добропорядочным людям и будить их своими воплями? – не отводя хищного взгляда от заалевших кончиков ушей дизайнера, хрипло спросил Кай.
- Приличные люди не гробят чужое дело. Еще раз выкинешь такое, и всажу в твое сердце так своевременно подаренные мне янтарные ножи, – совершенно безразличным, ледяным тоном произнес Алан и вышел из спальни.
Дверь грохнула о косяк с такой силой, что стекла в окнах зазвенели. Альфа откинулся на локти и с садистским удовольствием уставился на дверь, отлично зная, что с другой стороны к ней прислонился белокурый мальчишка. Который, сам не чувствуя, продолжал царапать деревянную поверхность ногтями и тяжело дышать. Через минуту он сорвался с места...
Апокалипсис миновал как-то резко и спокойно. Рабочие в тот же день преступили к ремонту. Новый прораб встряхнул пыль с каски и развернул рабочий план, Джулиан взялся за счета, в замке опять застучали и заскрипели, Алан начал избегать Кайрена. Причем с великолепной точностью и скоростью. Ел Салливан тоже не с ними. Завтракая на ходу, обедая с рабочими, а к ужину, просто устав до отказа, доползал до собственной постели. Так продолжалось целую неделю, в течение которой старший Валгири вконец потерял итак не безразмерное терпение, Джулиан задолбался играть роль щита, Маркус с Дианой устроили допрос с пристрастием Каю, который, в итоге, слинял из окна шестого этажа. Терпение альфы подошло к своей критической отметке к середине второй недели.
Позабыв о том, что вообще адекватные люди спят в три часа ночи, Валгири, только вернувшись с очередного своего крайне кровавого дела, отправился прямиком в спальню обнаглевшего американца. Нервы были на взводе, адреналин от недавней схватки бушевал в крови, а волк внутри требовал законной мести за двухнедельное игнорирование. Человек был полностью «за» и потому в рекордное время оказался перед нужной дверью, но так и замер с занесенной рукой, проглотив свое возмущение, когда услышал собственное имя.
- Ри...
Хриплый, с надрывом, стон. Обжегший внутренности и заставивший с шумом проглотить скопившеюся во рту слюну. Рука легла на ручку, и замок тихо щелкнул, впустив его в утопающую во тьме спальню. Где на постели извивался и стонал Алан. Он крепко спал, с ума сходя в своих снах и не видя, как на него смотрят потемневшие золотые глаза. Как скользят по обнаженной груди, отслеживая путь прозрачных капель пота. Как горят животной похотью при виде широко раздвинутых и согнутых в коленях крепких гладких ног. Он не видел, как наяву тяжело дышит мужчина, которого он звал во сне. Как он по-звериному бесшумно скользит к постели и, не в силах отвести взгляд, наклоняется ближе, ловя чужое хриплое дыхание с присвистом. Всматриваясь в сведенные в муке брови, приоткрытые влажные губы и язычок, мелькающий за белым ровным рядом зубов. Вдыхая аромат острого мускуса и полевых цветов, перекатывая на языке чужое желание и все сильней разгораясь.
Руки сами опустились к простыне и медленно потянули, обнажая извивающееся тело. С жадностью смотря на влажное от смазки пятно на боксерах и дрожащий под ним набухший член. Дергающийся от каждого бесстыдного толчка бедрами. Еще один толчок, и трение с тканью стало просто невыносимым. Пальцы схватились за простыни, а из горла вырвался всхлип, мурашками отдавшийся по коже Кая.
Черного альфу вело так, как никогда прежде. От одного запаха, от бессвязного шепота и глухих всхлипов. У него стояло так крепко, что было больно от давящей ширинки армейских штанов. Все инстинкты обострились до предела, волк внутри возбужденно скалился и, скуля, тянулся к ароматной коже человека. Перед глазами то плыло, то моментально прояснялось. Ладони жгло от невыносимого желания прикоснуться, обладать, сорвать к чертовой матери мешающие тряпки и, подтянув к себе такое открытое и уязвимое тело, вонзить в него клыки, вылизывать каждый сантиметр кожи, уткнуться в пахнувший терпко-сладким вереском пах и царапать до крови напряженные бедра. С каждой секундой становилось плевать на реакцию человека, когда он проснется и поймет, что происходит.
 
Блондин глухо заскулил, и у альфы сорвало крышу.
Ладони с силой прошлись по щиколоткам, вверх по сведенным от судороги икрам, и губы коснулись левого колена. Язык скользнул по внутренней стороне бедра, заставив Алана взвыть и изогнуться, еще шире раздвинув колени, позволяя мужчине продвинуться вперед и, оперевшись на одну руку, нависнуть над все еще спящим парнем. Ловя губами чужое отрывистое дыхание и вырывая из груди глухой рык. Скользя кончиками пальцев ниже живота и подцепив резинку боксеров, оголить сочащуюся головку. Нажав на нее пальцем и пройдясь по уздечке, взять в кольцо. Грубо двигаться, ловя его отрывистые вздохи и вскрики. Взглядом прикипеть к исказившимся от наслаждения чертам лица, тяжело дышать, не смея полностью лечь сверху и двинуть бедрами навстречу, не смея дотрагиваться до влажных от пота волос. Только смотреть и желать вылизать, вытрахать распахнувшийся в немом вскрике рот.
Тело под ним разгорячено и напряжено до предела. Он уже не может остановиться, снова и снова двигая рукой, чувствуя, как близится конец. Алан изгибается и встает на лопатки, когда он обхватывает пальцами бархатную мошонку и, дразня, опускает их к сжимающемуся анусу. Этого достаточно, чтобы довести до края. Член пульсирует и толчками изливается, пачкая его руку и одежду. Кай рычит и грубо проводит языком по распахнутым влажным губам белокурого дизайнера.
- Ри! Ри! – кричит Алан и распахивает глаза.
В комнате он один. Сердце загнанно бьется, грудь ходит ходуном от тяжелого дыхания, а губы горят так, словно по ним прошлись раскаленным железом. Вокруг темно и тихо, только собственное сорванное дыхание бьет в ушах, а ветер, пробравшийся сквозь распахнутые балконные двери, колышет прозрачные шторы. Мокрые боксеры неприятно липнут к коже и заставляют поморщиться.
- Твою мать, – нервно выдыхает бледный Салливан и на дрожащих ногах пробирается к ванной комнате.
- Твою мать, – тихо шипит он, прислонившись руками к холодной плитке, стоя под обжигающими струями воды.
- Твою мать, Валгири, – шепчет он.
Его руки дрожат, когда он зажигает сигарету. С обнаженного тела все еще капает вода, а в голове царит хаос. Этой ночью он больше не уснет, совершенно не зная, что в это самое время, стоя под душем в собственной ванной, остервенело дрочит и когтистой рукой исполосовывает всю стену перед собой волк из его снов.
 Комментарий к Сутки Стафилококк* – род бактерий семейства Staphylococcaceae.
====== Блажь ли? ======
Детка, я охочусь на тебя сегодня
Выслежу тебя, съем тебя живьем
Точно, как животные, животные
Как животные
Может, ты думаешь, что сможешь спрятаться
Но я могу учуять твой запах за много миль
Точно, как животные, животные
Как животные, малыш, я…
Так что ты пытаешься сделать мне?
Мы будто не можем остановиться, мы будто враги
Но мы ладим, когда я просачиваюсь внутрь тебя
Ты как наркотик, убивающий меня
Я отключил тебя
Но ты дополняешь меня, когда я внутри тебя
Да, ты можешь начать все заново, быть свободной
Ты можешь подцепить другую рыбку на крючок
Ты можешь притвориться, что так все и должно быть
Но ты не сможешь уйти от меня далеко
Я продолжаю слышать тот звук, который ты издаешь
Тот звук, который затаскивает меня под землю
Ты можешь притвориться, что это был я, но нет…
Maroon 5 — «Animals»
Это все блажь, обман, минутная прихоть. Просто банальное желание поэкспериментировать. Эти слова Алан говорит себе каждое утро, умываясь и одеваясь. Он крутит их в мыслях все то время, пока ехидно улыбается за обедом и отпускает шутки. Он улыбается довольной Эрике и предпочитает не замечать чужой взгляд на другом конце стола.