Сказание об Оками 7 (СИ)

– Если вы планируете воевать с Узушио, я не могу сейчас одобрить эту идею. Киригакуре обескровлена гражданской войной. Нужно выждать время. Как минимум, дождаться, когда треххвостый восстановится, его новый джинчуурики подрастет и тогда уже мы прикончим дезертира Утакату и вернем шестихвостого…
– Нет-нет-нет, вы обязаны быть умнее, Ринго-сан. Разве пример йондайме мизукаге вас ничему не научил? У Узушио, по всей видимости, огромное количество шиноби S-ранга. Вы же сражались против их так называемой королевы? Моё видение состоит в том, чтобы остров Водоворота перестал быть независимым. Мы с вами обязаны сделать их частью если не Скрытого Тумана, то хотя бы Страны Воды. Две скрытых деревни шиноби в стране ведь возможны?
  
Хитер, как обезьяна! Но что-то в его предложении есть. Амеюри предпочла бы продолжить сотрудничать с рыбешкой по имени Оками, а не оказаться на другой стороне. Хотя поучить уважать старших эту нахалку стоило бы.
– В чем суть вашего предложения, господин? – вежливое обращение и поклон дались ей непросто. Гнуть спину перед желтым слизняком не хотелось.
– Пригласите ее на грядущее собрание пяти каге. Скажите, что вы будете решать судьбу шестихвостого и намекните, что дружба в отношениях со Страной Воды пойдет ей на пользу. И ей, и захваченным территориям. Еще и прецедент с гибелью моего царственного брата из Страны Волн замять пообещай.
– Его же убили шиноби Кири, приспешники Ягуры…
– А вот это та деталь, какую лучше опустить. Я научу вас искусству дипломатии, Ринго-сан.
Интерлюдия. Зецу 
Нагато был превосходным инструментом с того самого дня, как Зецу пересадил ему глаза Учихи Мадары – риннеган. Сильный, но управляемый. Направить его на путь становления Пейном оказалось до смешного просто. Еще лет пять-семь и можно будет приступать к финальной части плана, для исполнения каковой он, Зецу, и был создан в нынешнем виде.
Но сегодня инструмент дал сбой и Зецу это не понравилось. Изначально он отнесся к операции, возвращающей лидеру Амегакуре подвижность, равнодушно. Главное, чтобы выжил и сохранил именно ту степень безумия, что делала управляемым и предсказуемым.
Привычно спрятавшись в тенях, в своей форме сгустка чакры, Зецу подслушивал разговор Пейна и Конан, беседующих за ужином в апартаментах мужчины. Раньше это была больше больничная палата, сейчас же уже скорее просто жилище. Аскетичное до невозможности. 
– Приятно, наверное, наконец-то начать есть полноценную пищу, да? – спросила Конан и переложила кусочек рыбы от себя на тарелку Нагато. 
– Как ты считаешь, мы движемся в верном направлении? – спросил Пейн. И этот вопрос Зецу не понравился. Его инструмент не должен испытывать колебаний. Он обязан исполнить свое предназначение. Убивать, собирать хвостатых и в итоге пожертвовать собой ради воскрешения Учихи Мадары. Простые радости жизни для него лишние. Зря он все-таки позволил провести ту операцию и снизить боль. Зря!
– Мы идем туда, куда ты указываешь, – проявила лояльность Конан. – Если мое мнение что-то значит, я бы предпочла больше делать для Аме, а внешнюю политику сократить до торговли.
– Разумно, – вот это заявление Зецу не понравилось совершенно. Где “мир через боль”? Где высокомерие, какое он так тщательно культивировал в лидере Акацуки? Пейн сломался. Согласится ли человек, которому есть что терять, так запросто отдать свою жизнь? Хорошо, что Зецу заметил изменения так рано. Их можно купировать, исправить. Выжечь глупую сентиментальность и привязанность. Надо всего лишь дождаться, когда Конан уйдет…
Этот ужин показался Зецу вечностью. Они говорили, болтали, СМЕЯЛИСЬ! Нет-нет, совсем не то, что требуется. Наконец-то Пейн остался один и Зецу сделал с ним то, что было необходимо. Слился с его организмом, собираясь взять под контроль и подправить образ мышления. То, что он уже однажды проделал и с Нагато, и с Мадарой, и со временно замещающим Мадару Учихой Обито. Заблокировать отдельные участки мозга, внедрить в них свою чакру и пересмотреть интерпретацию событий. Очень тонкая манипуляция.
Это ничтожество вздумало сопротивляться. Ему, Воле Кагуи! Цеплялся за воспоминания о погибшем друге, чье тело сделал марионеткой. За общие моменты с Конан. За “мир без боли”! Пришлось надавить сильнее. Не нравится боль? Только ее Зецу и оставил. Для Пейна не должно быть ничего кроме… упс…
Перестарался. Поддался эмоциям и сделал слишком многое. На кушетке в комнате лидера Амегакуре лежал слюнявый дебил, неспособный себя контролировать. Плохо, плохо… придется исправлять. Снова сливаться с телом Нагато, но заниматься уже другими воздействиями. Выстраивать новые нейронные связи. Может, и к лучшему. Работа будет долгая и кропотливая, на несколько лет, но когда Зецу с ней закончит, Пейн будет настолько послушен, что без тени колебания отдаст свою жизнь ради великой цели. Акацуки, еще одним полезным инструментом. До того времени будет командовать Конан. Может быть, ее тоже подправить? 
Зецу испытал подобие неуверенности в себе. Вдруг опять перестарается и получит уже двух коматозных подчиненных? Это лишнее. Может быть, поставить во главе Обито? Нет, рано. Если Конан не будет справляться, он ей поможет. Хватит ли у нее силы, воли и решимости, чтобы подчинить всех этих S-ранговых нукенинов? Скорее да, чем нет. Статус правой руки Бога ко многому обязывает.
Тело Нагато обнаружили только через шесть часов. Конан к нему зашла, увидела, что ее друг не шевелится, проверила пульс и позвала ирьенинов. Сохранила самообладание, хороший признак. Зецу наблюдал за ней из тени, слившись с фикусом.
– Похоже на признаки ишемического инсульта, – объявил доверенный медик, какой обычно и выполнял большую часть ирьенинских манипуляций с Нагато. – Простите, точнее не скажу. Мозг – самая сложная часть организма.
– Это может быть последствием операции на позвоночнике? – уточнила женщина. Зецу одобрил ход ее мыслей. Операция была не нужна. Лишняя, совершенно лишняя. 
– Косвенным. Как следствие экстремальной нагрузки на организм, – был ответ. – Вам стоит показать пациента тому же ирьенину, что оперировал позвоночник. Шини-сан квалифицированней меня. Пока же мы обеспечим наилучший уход. Это всё, что в наших силах.
Шини, она же Оками. Зецу подумывал, не сделать ли инструмент еще и из нее. Для запланированного сбора всех биджу она будет крайне полезна, несмотря на своевольность. Но это исправимо. У всех есть слабые места. Каждым можно манипулировать. Несколько смертей ее близких и бесконечное цукуёми, иллюзия того, что все хорошо, покажется девочке наилучшим выходом. Или нет. Он найдет подход, ко всем находит. И даже с Пейном неудача не так и велика. Тот еще оживет, просто станет чуточку другим.