Сказание об Оками 7 (СИ)

– Привет, Шини, – Конан зашла ко мне без стука, как к себе домой.
– Ага. Привет. Рыбу будешь?
– Да… Потом… Спасибо… За Нагато, – кажется, она не очень умеет благодарить. – Пожалуйста, используй астральную проекцию. В Акацуки новые члены, Пейн-сама приказал устроить знакомство.
Пожав плечами, послушалась, села на пол, и разделила сознание. Оказавшись в пещере с уродской статуей, сразу зацепилась взглядом за огромного киринина с акульими чертами. Чуть было не приняла его за Бьючи-сана, хотя сходство очень и очень отдаленное. Такой же могучий, но другой. Но нет, даже не родственники. Узнала его, так как изучала информацию. Один из семи мечников Тумана, меч которого больше всего напоминает дубину. Или шипастый половой орган биджу, если у кого-нибудь такое же больное воображение, как и у меня.
  
Второй же новичок… Это было ожидаемо. Блондинчик-джашинит собственной персоной. Если я его убью, ко мне ведь на фоне полезной услуги, оказанной Пейну, особенных претензий не возникнет? Так ведь?
– Все в сборе, – провозгласил Пейн. Реально все. Итачи мне коротко поклонился, почти кивнул. И Конан к нам примкнула, уйдя в медитацию прямо из моей комнаты. – Конан, познакомь нас с новыми членами Акацуки.
– Позвольте вам представить. Хошигаки Кисаме и Хидан, – кратко назвала имена синевласка. Пожалуйста, скажите несколько слов о себе, – попросила она.
– Моё имя Хошигаки Кисаме, по прозвищу Бесхвостый Биджу, – первым представился человек-акула. Он был краток, и в целом показался мне адекватным, не очередным маньяком. Возможно, все дело в некотором сходстве с Сумидаре Бьючи. – Бывший мечник Тумана. Покинул Киригакуре из-за разногласий с мизукаге Ягурой. Теперь примкнул к вашей организации.
– Йо, ублюдки, – сплюнул себе под ноги джашинит. Я аж зубами заскрипела из за того, что он присвоил моё любимое ругательство. – Пейн-сама, это я не про тебя. Я Хидан, мать вашу, жрец Джашина-самы и самый ебанутый психопат из всех, кого вы встречали в своих жалких жизнях. Эй ты, мелкая сучка, это же ты мне голову отрубила? Джашин-сама прощает тебе этот грех. Лить кровь и рубить головы – это охуенно.
– Слышь, ты, пиздабол джашинитский, ты кого сучкой назвал, недоразумение ебаное? – промолчать в подобной ситуации – значит, потерять лицо. Уверена, остальные тоже не стерпели бы даже “ублюдков”, но мне оскорбление досталось персональное, и успела ответить я первой. Редко когда опускаюсь до этой части лексики. Она даже не из языка улиц, а наособицу.
– Это кто тут вякает, пизда ты тупая… – блондинчика скрутило от боли моментально. Видимо, Пейн оказался более приоритетным божеством и Джашин своего жреца от пыточного импульса не уберег.
Радовало только одно. Мой напарник – тихий и спокойный массовый убийца, вырезавший свой клан, а не этот… это…
  
Глава 14
 
– Ты будешь учтив в присутствии Бога, – провозгласил Пейн.
– Мой бог – Джашин-сама!
Сектанта снова скрючило от боли, но улыбочка на его лице говорит о том, что он едва ли не кайфует. Еще один мазохист? Пожалуй, нет. Его штырит не от болезненных ощущений, а от осознания того, что не зассал и сохранил верность ублюдочному божку. Ну и болевой порог, походу, серьезно выше у него, чем у нормальных людей.
– Ты будешь учтив, – с нажимом повторил глава Акацуки, глядя тому глаза в глаза.
И блондинчик прогнулся. А ведь это даже нифига не личная встреча, а через проекции беседа.
– Да, я… буду, – в паузе перед изъявлением покорности угадывалась длинная нецензурная тирада. Знаю я, как стану действовать при следующей встрече с этим блондинистым ублюдком. Техника дистанционной передачи боли и плевать на то, что у него отрубленная голова прирастает. Ну или море кислоты от Кацую.
По-хорошему, мне нужно выдать то же самое наказание, я ведь также сквернословила в присутствии его типа-божественной задницы. Но… пытать ирьенина, от которого в перспективе зависит твоя жизнь и вообще будущее – для такого надо быть клиническим идиотом. И потому босс сделал вид, что матерился тут один лишь Хидан. Наверняка затем во время приватной аудиенции получу его “фи”. Или, даже более вероятно, Конан мне головомойку попытается устроить.
– Конан, – даже с некоторым благодушием кивнул Пейн-один своей помощнице. И та продолжила за него. Не божественное дело ведь организационной работой заниматься.
– У Акацуки есть миссии для большинства из вас, – начала женщина. – Партнером Хидана становится Какузу. С Хошигаки-саном будет работать мастер Сасори…
– Охуеть, этот рыбожопый говнюк “сан”, а я просто… – даже мелкие грызуны умеют избегать источников опасности и не лезть туда, где им будет больно. Походу, хомячки и крысы стоят на лестнице эволюционного развития намного выше, чем джашиниты. Иначе почему этот мудила до сих пор не просек, что не надо выражаться в присутствии Пейна? Закономерный итог – еще одна порция боли, необходимой для дрессуры. Надеюсь, Какузу его убьет, как и предыдущих напарников. Интересно, а если бы Хидан начал работать в паре с Сасори, получилась бы из блондина марионетка? И сохранились бы у куклы джашинитские техники?
Конан нарезала большинству задания, такие, обыкновенные. Убить, ограбить, разведать. Даже запоминать то, что меня не касается, не стала. Последним неохваченным оказался Итачи.
– Учиха Итачи, ты назначаешься телохранителем Шини. Шини, ты продолжаешь работать над текущим проектом. На этом всё, – закончила Конан.
– Ебанутой сучке что, нужна охрана в виде пиздюка? – за репликой воспоследовало наказание. Биджу… да какая-нибудь золотая рыбка и то бы уже научилась базар фильтровать, но не гордый жрец Джашина, едва-едва пришедший в сознание. На этот раз Пейн предпочел его и вовсе выкинуть из конференции, наверняка не забыв еще и пыточным импульсом приложить.
– Шини-сан, я прибуду в Амегакуре и смогу заниматься вашей охраной через пять дней. Пожалуйста, воздержитесь от любых опасных ситуаций до момента, когда я приступлю к своим обязанностям, – предварительно поклонившись, сказал мне Итачи. Биджев профи. Даже не спросил о причинах, по которым мне нужна охрана. А она мне нифига не нужна! Но я, походу, уже перешла в разряд ценного имущества, которое стоит оберегать.
– Шини, тебе запрещается покидать деревню до момента окончания лечения, – это Конан мне сказала уже лично, по завершению общего сеанса связи. Невыездная я теперь…
– Шикарно, – сарказм из меня в последнее время так и прёт. – У меня, между прочим, парень есть, знаешь ли. Почти муж. Или даже без почти. Думаешь, если Акацуки разрушит мою личную жизнь, лечение выйдет качественней?
– Мы не можем разрешить тебе привезти в Амегакуре жениха. Извини, – кажется, ей взаправду не наплевать. Это слегонца подкупает, делает меня более терпимой. – Но ты можешь отправить письмо и объяснить, что задерживаешься. Пейн-сама не будет возражать, я уверена. Способ отправки у тебя, насколько я знаю, есть.
Потекла муторная подготовка. Десятки медицинских процедур, почти ежедневных. Это надо же так себя было запустить. Считал, что безнадежен и потому не старался хотя бы частично привести себя в форму? Пожалуй, Конан стоит второй памятник поставить, рука об руку с любимым всеми в Аме богом за то, что не бросила его и отыскала-таки подходящего ирьенина – меня.
Написала-таки письмо домой. Кратенько, о том, что я тут застряла с важной и очень секретной миссией. Никто меня тут не обижает, но возможности регулярно держать связь в ближайшие полгода не будет. Волноваться не надо, всех люблю, целую, пусть мелкие много тренируются и хорошо кушают. В таком духе. И кто сказал, что разлука делает отношения крепче? Я бы этому умнику с ноги в пах прописала.
  
Ключевой момент будущей операции – черный металл, образцы которого мне таки передали. Пару шпилек, похожих на швейные булавки. На пробу воткнула такую в себя и пришла в ужас от того, как начало корёжить энергосистему. Нефиговые такие пошли наводки, сказывающиеся на течении чакры по каналам. Как будто бы Хьюга “мягким кулаком” по силовой линии приложил. Угу-угу, дурацкий эксперимент. Если нужно разобраться с какой-то острой штукой, протыкать ей собственную кожу – не самая офигенная идея. Но номерные Пейны ведь так и делают – втыкают пирсинг в себя, причем не в случайные места, а в ключевые точки энергосистемы.