Австралийские этюды Полет бумеранга
Затем от путешественников сбежали три верблюда, и один из афганцев пустился их догонять. Но он их так и не догнал. Постепенно из-за жары стало очень трудно двигаться днем, и экспедиция делала переходы только в утренние и вечерние часы. Ночью идти было невозможно из-за того, что в темноте трудно отыскать водопой. Иногда, не найдя следующего бочажка, им приходилось возвращаться к предыдущему. В некоторых бочажках воды было настолько мало, что иногда за три часа набиралось лишь одно ведро, а то и того меньше. Возле одного такого водопоя группе пришлось проторчать целые сутки, чтобы измученным жаждой верблюдам досталось хотя бы по одному ведру воды. Затем им пришлось пристрелить еще одного самца, так как его ужасно мучила гноящаяся рана на спине. Высушенным на солнце мясом этого верблюда все семеро членов экспедиции питались целых три недели. На вкус оно напоминало древесную кору. Еще одного верблюда пришлось зарезать потому, что он ослеп.
Австралийский мальчишка Чарли неутомимо бежал впереди, разыскивая воду. Когда однажды он не вернулся к назначенному времени в лагерь, Уорбертон, которого шатало от голода и жажды, решил идти дальше, не дождавшись его: пусть лучше погибнет в пустыне мальчишка, чем все остальные шестеро. Но вечером, двинувшись в путь, они наткнулись на Чарли, радостно бежавшего им навстречу. Оказывается, он пробежал после последнего ночного перехода еще 30 километров и нашел хороший водопой.
Сыну Уорбертона Ричарду удалось подстрелить птичку величиной с воробья, он отдал ее отцу, и тот съел ее до последнего перышка.
«Если бы в этой стране можно было найти хоть что-нибудь съедобное, — записывает Уорбертон в это время в своем дневнике, — хоть каких-нибудь змей, ворон или канюков. Правда, в колючем спинифексе водятся валлаби (маленькие кенгуру), но нам никак не удается их раздобыть, несмотря на то что они имеют привычку днем принимать солнечные ванны на открытом месте, спасаясь от муравьев, донимающих их в тени кустарников. Досаждают насекомые и нам. Кроме муравьев и обычных назойливых мух здесь водится австралийская пчелка, или медовая муха, которая нас буквально изводит. Эти насекомые хоть и не жалят, но зато имеют отвратительный запах и, как нарочно, непрестанно вьются вокруг наших ноздрей».
Встречали путешественники и отдельные племена, которые не испытывали ни малейшего страха при виде белых людей и верблюдов. Наоборот, они проявляли большой интерес к экспедиции. Европейцы вскоре узнали, как нужно вести себя при подобных встречах. Чтобы показать свои дружеские намерения, надо подойти и погладить друг другу бороду. При этом пышные бороды европейцев производили на аборигенов очень сильное впечатление.
Однажды энергичный маленький Чарли во время поисков водопоя попал на одну из стоянок аборигенов, где его приняли очень приветливо и угостили свежей водой. Но когда на горизонте появилась вся экспедиция и люди увидели, что к ним направляются белые на верблюдах, они ужасно испугались, решив, что Чарли заманил их в ловушку. Они набросились на бедного парня, всадили ему копье между лопатками и оглушили дубиной. Прошло несколько недель, прежде чем он поправился.
Не дойдя 250 километров до побережья, Уорбертон так обессилел, что не мог стоять на ногах. Тогда он послал одного из людей с последними двумя верблюдами за помощью к поселенцам, живущим на побережье. Но прошло несколько недель, а гонец все не возвращался.
«У нас избыток воды, есть немного табаку и несколько кусочков сушеной верблюжатины. Время от времени нам удается раздобыть ящерицу или какаду. Я надеюсь, что после дождя взойдет чертополох или еще какое-нибудь растение, которым мы сможем питаться. У нас у всех цинга, понос и боли в печени. Нам нечем ловить рыбу, и мы не в силах поймать какого-нибудь опоссума или змею, а птицы поблизости от нас не садятся. Встать же и подойти к ним мы уже не в состоянии. Я думал, что возле реки у нас не будет особых трудностей с пропитанием, однако это оказалось не так. С каждым днем наши силы угасают».
Как раз вскоре после этой трагической записи в дневнике появился посланец с продовольствием и шестью верховыми лошадьми, на которых Уорбертона с его людьми благополучно доставили к побережью.
Пустыню Гибсона во Внутренней Австралии открыл в 1874 году Эрнест Джайлс (1835–1897). Сейчас она носит имя его спутника, который заблудился в ней и не вернулся. В этой пустыне с Джайлсом случилось следующее происшествие:
«На другое утро я узнал, что несколько верблюдов отравилось и не в состоянии пошевелиться; один или два из них, наверное, сдохнут. Это была для нас ужасная новость, учитывая, что мы лишь начали свое путешествие и находились как раз на краю пустыни, которую собирались пересечь. Тотчас же перед нами встал вопрос: „Что же делать?“ И так же быстро пришло решение: „Делать нечего, надо ждать“. Было бы совершенно бессмысленно переложить поклажу с больных животных на здоровых, которые не смогли бы тащить такую тяжесть. А бросить их здесь без присмотра тоже было нерезонно. Итак, мы решили остаться и энергично лечить своих пациентов. Лечение шло так успешно, что к ночи один из самых тяжелобольных верблюдов снова встал на ноги. Мы ставили заболевшим животным горчичники и клизмы, делали им горячие примочки и кормили маслом.
Нам удалось выяснить, что они отравились растением Gyrostemon ramulosus. Когда мы устраивали свой привал, было почти темно, и мы не разглядели, что кругом растет такая отрава. Теперь мы перенесли свой лагерь и перегнали животных подальше, на отлогий песчаный холм, где этого чертова семени почти не было. На другое утро я, к своей несказанной радости, нашел верблюдов почти здоровыми, хотя они еще не слишком уверенно стояли на ногах и сильно дрожали. Здешняя проклятая земля просто задыхается от обилия этих ядовитых растений. Правда, от Gyrostemon животные умирают не всегда, но, поскольку я уже потерял из-за него одного верблюда, а все остальные, наевшись этой пакости, отравлялись ею, можно себе представить, как нас пугал один только вид проклятого растения. Верблюды, которые от него еще не заболевали, упорно стараются его сорвать. Но однажды отравившись, они к нему уже не прикасаются. Весь ужас в том, что кругом не растет ничего другого, на чем бы они могли пастись».
Между прочим, именно Эрнест Джайлс в 1875 году пересек континент от Аделаиды до Перта. После двухмесячной передышки он повторил это путешествие в обратном направлении. И хотя Джайлс был удостоен золотой медали Географического общества, тем не менее семнадцатью годами позже, забытый всеми, он умер в безвестности и бедности. Последние свои годы он проработал писарем в одном из заштатных городишек Западной Австралии.
За десятилетия, прошедшие после Берковской экспедиции, в Австралию ввезли очень много верблюдов из Индии. К 1900 году их число достигло шести тысяч, не считая потомства, принесенного ими уже на новой родине. Завоевание засушливых земель Австралии верблюдами было большим успехом, но, увы, недолговечным. Здесь произошло примерно то же, что в Африке с приручением слонов. Приручение африканских слонов, столетиями считавшееся невозможным и затем блестяще организованное в Конго на станции по дрессировке слонов «Гангала на Бодио», в корне могло бы изменить на материке положение с транспортом. Однако вскоре автомобиль вытеснил слонов в Африке и верблюдов в Австралии (в качестве верхового, вьючного и тяглового скота). Но в самых отдаленных и труднодоступных районах Австралии и сейчас еще нередко используют верблюдов, еще и сегодня в степи тут и там можно увидеть их одичавших потомков.
Следовательно, новая часть света — Австралия была исследована не только благодаря мужеству и упорству отважных путешественников, но и выносливости дромадеров. Только благодаря тем и другим она пройдена вдоль и поперек, в ней найдены полезные ископаемые, и она покрыта сетью телеграфных и железнодорожных линий. И хотя дромадеры сейчас уже мало кого интересуют в Австралии, справедливости ради им следовало бы тоже воздвигнуть памятник в Аделаиде.
