Совсем не герой

По мере рассказа лицо собеседника приобретало все более скептическое выражение, и в конце концов он расхохотался.
– Это такой бред, что я даже не понимаю, чего ты хочешь добиться с помощью него.
– Но я говорю правду! Аарон, мы были знакомы раньше.
– Я бы предпочел продолжить допрос с Гриффитом. Он хотя бы кажется вменяемым.
Джоанна уже открыла рот для гневного ответа, но почувствовала ностальгическое сожаление. Она скучала даже по их перепалкам. Поэтому лишь вздохнула:
  
– Мы стали друзьями в той хронологической линии. А герой не просто существовал сам по себе, его создала Элеонора. Она превратила обычного парня в охотника на монстров.
– Черт, да я уже согласен даже на Найтингейла, – прокомментировал Аарон. – Лучше подвергнуться пыткам, чем продолжать слушать слащавые истории про нашу с тобой дружбу. Лучше пусть Себастьян по каплям выцедит из меня жизнь.
Его слова должны были бы задеть Джоанну, но на фамилии его голос надломился, выдавая страх под напускной бравадой. Сердце сжалось от сочувствия.
– Найтингейлы и вправду тебя ненавидят.
Джоанна тут же пожалела о сказанном, увидев, как ощетинился Аарон, вновь скрываясь за надменной маской.
– Они не слишком благосклонны к тем, кто предал членов их семьи, – процедил он. – А моя мать была одной из них.
Он почти ничего не рассказывал о Маргарите Найтингейл в прошлой хронологической линии, но при любом упоминании Джоанна замечала в нем следы сильных эмоций. Сейчас она всмотрелась в лицо собеседника. Его чувства выдавали лишь стиснутые челюсти.
– Себастьян говорил, что ты донес на нее в совет.
– Я не нуждаюсь в пересказе беседы, которая состоялась всего пятнадцать минут назад, – натянутым тоном бросил Аарон. – Ты же знаешь, почему мою мать казнили? Как раз за помощь таким, как ты.
– Да, – прошептала Джоанна. – Поэтому ты заявил, что хочешь посмотреть на мою смерть. Потому что твоя мать погибла из-за подобных мне. – Ее ужасно ранило понимание, что в этом потоке времени Аарон испытывал по отношению к ней искреннюю ненависть. Однако эти слова подействовали: его безразличие опять дало трещину, демонстрируя уязвимость и боль, что вызвало новую волну сочувствия. – Мне все равно, что говорил Себастьян. Я знаю, что ты никогда бы не донес на свою мать совету. Никогда бы не поступил так с тем, кто тебе дорог.
– Ты уже даже не задаешь вопросы, – попытался съязвить Аарон, но его маска еще чуть-чуть треснула. – Просто рассуждаешь сама с собой. И неясно, чего хочешь этим добиться.
– Но почему Найтингейлы так тебя ненавидят за то, чего ты не делал? – никак не могла понять Джоанна.
– Хватит притворяться, что знаешь меня, – сжал кулаки он. – На мне твои уловки не работают.
– Я знаю, что ты бы защитил ее любой ценой.
– Ты ничего обо мне не знаешь!
– В прошлый раз ты защищал от совета меня и даже отвел в убежище матери.
– Что? – прошептал уже набравший воздуха в грудь для очередного едкого комментария Аарон и с изумлением уставился на собеседницу. – Какое убежище? – Он быстро взял себя в руки. – Не понимаю, о чем речь.
– Квартира в Саутарке с одной спальней, гостиной и крошечной кухней. Твоя мать укрывалась там.
– Я бы никогда… – потрясенно выпалил Аарон и осекся, затем стиснул кулаки, разжал их. Выражение изумления медленно исчезло, и следующие слова он произнес уже ледяным тоном: – Несколько минут назад ты употребила термин «истинные способности Оливеров». Где ты о них слышала?
Джоанна мгновение поколебалась, выбитая из колеи сменой темы, но все же ответила:
– От тебя. Ты сам мне рассказал.
– Ложь! – воскликнул Аарон, после чего с видимым усилием успокоился, стиснул челюсти так, что заходили желваки, и процедил сквозь зубы вызывающим, недоверчивым тоном: – Продолжай. Сообщи в точности, что именно я говорил и в каких обстоятельствах.
Джоанна вспомнила их последнюю беседу в прежней линии времени. Как раз в той маленькой квартирке. То, как он просил взять его с собой.
– Я догадалась, где находится герой, и понимала, что должна отправиться к нему одна. Однако… ты перехватил меня прежде, чем я успела покинуть убежище. И предлагал свою помощь.
Аарон выглядел одновременно польщенно и скептически, точно уличил собеседницу во лжи:
– В твоем описании я кажусь таким благородным.
Потому что он и был таким.
– Ты не веришь, что решился бы сразиться с героем?
– Ты и правда совсем меня не знаешь, – прошептал Аарон.
– А может, ты просто смелее, чем думаешь.
– Лесть на меня тоже никогда не действовала, – прокомментировал он. – И я заметил, что ты уклонилась от ответа на прямой вопрос: как именно узнала об истинных способностях Оливеров.
Он и правда не верил, потому что видел себя в другом свете. Джоанна с болью вспомнила тот день и поняла, насколько же скучала по Аарону.
– Мы вместе искали способ изменить хронологическую линию, чтобы вернуть наших родных к жизни.
– Это невозможно, – в очередной раз возразил он.
– Тогда ты тоже так считал, – согласилась Джоанна. – Но в итоге изменил свое мнение, судя по тому, что сказал перед тем, как я ушла: заставил пообещать, что если получится предотвратить нападение, никогда не приближаться к тебе и не доверять. Потому что… – Голос невольно надломился от эмоций, когда в ушах снова зазвучали те слова: «Я не буду помнить, сколько ты для меня значила». – Потому что новая версия тебя будет меня ненавидеть.
– Что ж, вымышленный я оказался прав, – с суровым видом кивнул Аарон.
Сердце Джоанны сжалось, будто кто-то стиснул его в кулаке. Несмотря на предупреждения Джейми, она не осознавала, насколько больно сталкиваться с разочарованием, однако заставила себя продолжать говорить.
– Ты рассказал про испытания, которые все монстры проходят в детстве, чтобы определить принадлежность к какой-либо семье. Ты подтвердил свои способности в девять лет.
– Я был одаренным ребенком, – прокомментировал Аарон, затем слегка нахмурился и, словно рассуждая сам с собой, медленно проговорил: – Информация о моем раннем прохождении испытаний довольно широко известна.
– А еще твой дар проявился более мощно, чем у большинства, – добавила Джоанна. – Обычно члены вашей семьи умеют отличать монстров от людей. Но ты продемонстрировал истинные способности Оливеров: отличать один род от другого. – В глазах Аарона промелькнуло удивление от того, что Джоанна правильно описала его дар, который хранился в строжайшем секрете. – После этого тебя отвели в камеру, где держали пленника в клетке. – Судя по резко вскинутому подбородку, ей наконец удалось полостью завладеть вниманием собеседника. – Его заставили посмотреть на тебя с помощью электрохлыста и велели арестовать или убить каждого, у кого окажутся такие же глаза.
– Наверное, ты услышала об этом от кого-то, – прошептал он. – Потому что я бы никому не рассказал.
– Вот только именно ты сообщил мне, что не видел больше никого подобного до тех пор, пока не встретил меня. – Джоанна вспомнила, как Аарон отвел волосы с ее лица, будто собирался поцеловать. – И перед тем как я ушла, дал брошь, которую нашел в комоде убежища, – в форме коричневой птицы, сидящей в клетке.
– Что? – В его голосе звучало неподдельное потрясение.
Джоанна вернулась из воспоминаний в нынешнее время. Аарон смотрел на нее так, словно впервые видел. Словно забыл о своем положении пленника.
– Брошь принадлежала твоей матери, – продолжила она. – И также являлась жетоном для путешествий, включавшим пятьдесят лет. Ты сказал, что так будет легче перемещаться.
– Почему тебе было сложно перемещаться? – уточнил Аарон – впервые не с вызовом или издевкой, а искренне желая знать. И тут же сам ответил тихо: – Из-за происхождения. Да и путешествовала ты хорошо если раза три-четыре. Жетон бы намного облегчил перемещение.
  
– Так и получилось, – подтвердила Джоанна. – Хотя в нем все равно заключалось время человеческих жизней, а это неправильно, однако… – Использовать его было плохо по моральными причинам, но ощущалось иначе, чем прямое воровство, – не делало ли это ее лицемеркой?