Совсем не герой

Блондинка бросила любопытный взгляд через плечо, и Аарон покраснел, будто Джоанна подставила его.
– Тихо, – процедил он. – Это тебе нельзя доверять! Ты – враг королевского совета!
Когда троица поднялась по ступеням, Джоанна почувствовала, как дрожат ноги. Чуть дальше находилась позолоченная палата, где погибли Оливеры, а также…
– Открывай, – махнула Элеонора в сторону библиотеки.
  
В массивных двустворчатых дверях кто-то вырезал створку поменьше, снабдив ее окошком с железными прутьями.
Аарон поднял тяжелый деревянный засов и выполнил приказ. Первым впечатлением Джоанны было головокружительное чувство узнавания. Помещение освободили от книг, но вытянутое пространство казалось ей таким же привычным до мелочей, как собственный дом. Она встретила здесь Ника. Они впервые тут поцеловались.
– Джоанна!
Она торопливо повернулась.
– Ник!
И тут же поспешила к нему, поняв, что поводок отпущен, только когда упала на колени перед прикованным пленником. Цепь тянулась от его запястья к тяжелому кольцу, вмурованному в стену. На Нике была все та же футболка из гостиницы, хотя куртка исчезла, оставляя его шею открытой и позволяя видеть напряженные мускулы на руках.
– Ты в порядке? – хрипло выдохнула Джоанна. – Тебе не причинили вреда?
– Привет, – пробормотал в ответ Ник, тоже с усилием поднимаясь на колени.
Она испытала невероятное облегчение от того, что он был здесь. От того, что он был жив.
Дверь за их спинами захлопнулась, опустился в пазы засов, запирая узников. Джоанна вскочила и подбежала к выходу, выглядывая в зарешеченное окошко.
– Аарон…
Но снаружи на нее смотрела одна Элеонора.
– Я отослала твоего блондинчика, – усмехнулась она, хотя взгляд оставался ледяным. – Он симпатичный, правда? Может, я заберу его себе. – В ее голосе прозвучал вызов, словно ей хотелось увидеть реакцию Джоанны.
– Оставь его в покое! – выпалила та, сразу же пожалев о несдержанности. Элеонора уже обратила внимание на Аарона, и если заметит, что он дорог противнице, то способна навредить ему. От этой мысли пересохло в горле. – Зачем ты все это делаешь?
– Что именно? – насмешливо уточнила собеседница.
– Я знаю, что ты что-то планируешь! – заявила Джоанна. – Знаю! – вспомнилась статуя королевы в том кошмарном альтернативном Лондоне. Наверняка она имела отношение к замыслам Элеоноры. – Потому что видела мир, который ты хочешь создать. – Это была догадка, но, судя по расширившимся глазам блондинки, хотя бы отчасти верная.
– Что ты видела? – Та не подтвердила предположение, но выражение ее лица сменилось с насмешливого на уязвимое, словно на мгновение упала вуаль. – Ника обнаружили перед ограждением Элисов, – медленно проговорила Элеонора. – Тебе удалось сломать барьер? Что именно ты увидела в разрыве хронологической линии?
Джоанна резко втянула воздух. Значит, Том правильно угадал происхождение той дыры с рваными краями.
– Так что? – потребовала ответа блондинка.
Вспомнилось то невыносимое ощущение дисбаланса, тот треск, с которым словно непоправимо рвалось нечто жизненно важное, расползаясь под пальцами Джоанны. А потом появился ужасный альтернативный мир, в котором монстр открыто убил перепуганного насмерть беглеца, а прохожие слишком боялись протестовать…
– Я видела полицейский фургон с эмблемой совета. И королевского гвардейца за рулем.
Элеонора вцепилась в прутья, прижимаясь ближе с жадным выражением лица, будто получила нечто драгоценное, и, понизив голос, чтобы слышала только Джоанна, но не прикованный к дальней стене Ник, прошептала:
– Ты видела мир, где правят монстры. Лучший мир.
– Лучший? – Перед внутренним взором вновь пронеслись образы тел, сваленных как попало в фургоне, и накатила тошнота. – Это был ад! – с нескрываемым ужасом выпалила Джоанна.
В ушах отчетливо прозвучали слова Астрид: «Я видела, чем все закончится. Рухнет все, что важно».
Жадное выражение на лице Элеоноры сменилось прежней сложной смесью эмоций. Каких? Не жестокая расчетливость, но страдание. А еще застарелый гнев.
– Ты наблюдала мир таким, каким он должен быть. Каким станет, когда я все исправлю.
– Ты не видела того, что видела я. – Джоанна всмотрелась в лицо собеседницы, но обнаружила на нем только решительное упрямство. Если бы удалось ее переубедить… – Сама ступай и загляни в разрыв! Полюбуйся на свой идеальный мир! – Может, тогда Элеонора поймет, чего добивается. Монстры крали время, но только понемногу, по несколько дней от каждого человека. Большинство вовсе не стремилось убивать. – В том фургоне лежали трупы! Пятнадцать или даже двадцать тел! – Наверняка даже монстры не захотят жить в такой реальности.
– Все уже приведено в движение, – прокомментировала блондинка. В ее голосе прозвучали те же страдание и гнев, которые раньше читались на лице. – Новая хронологическая линия скоро заменит нынешнюю.
Джоанна невольно оглянулась на Ника, прикованного к стене слишком далеко, чтобы услышать негромкую беседу. Однако он внимательно наблюдал за происходящим. Астрид говорила, что ему удалось бы остановить катастрофу. Что он уже двигался к цели. Вот только ему помешала Джоанна. Она сжала кулаки, снова оборачиваясь к Элеоноре.
– Нет! Я не дам тебе осуществить свой план! – Слова прозвучали торжественно, словно клятва.
Пока неясно, каким образом ее исполнить – запертой в камере, приговоренной к казни, тогда как противница обладала властью, которую превосходил лишь сам всемогущий Король монстров. Однако Джоанна точно знала: именно она должна исправить то, что натворила, лишив мир защитника в лице героя.
Элеонора вцепилась в прутья решетки так, что побелели костяшки.
– Ты никогда меня не понимала. И сейчас не понимаешь. Это тебя всегда следовало остановить.
– Что? – недоуменно заморгала Джоанна.
– Я вернусь за тобой, когда буду готова. – Блондинка покачала головой, развернулась и направилась прочь, пропав из виду – только шаги еще долго отдавались эхом по анфиладам комнат, постепенно затихая вдали.
  
25
 
Ника приковали за запястье так, что он вынужденно сидел прямо под окном, которое выходило на территорию голландских садов. Джоанна опустилась на колени перед ним, скрипнув паркетными досками пола.
– Я так рад тебя видеть. – Она прижалась лбом к плечу Ника, а он обнял ее свободной рукой, затем провел большим пальцем по дорожке, отставленной слезой на щеке, и попытался утешить: – Не переживай, мы обязательно отсюда выберемся. – Слова прозвучали серьезно, подобно обещанию. – И непременно все уладим.
Джоанна прикоснулась к браслету оков. Под ним кожа Ника оказалась стесанной до мяса. До жестокости короткая цепь оканчивалась металлическим кольцом, наполовину вмурованным в заднюю стену каменного камина, напоминая причальные крепления для лодок, и заставляла узника сидеть в неудобной позе, держа руку на весу и неловко наклоняясь.
– И долго ты уже в таком положении? – спросила Джоанна.
Судя по чуть затянувшимся ранам, которые выглядывали из-под свежих, оковы снимали и надевали снова много раз.
– Не переживай за меня. – Ник прижал ее к себе и поцеловал в макушку, так что теперь его рокочущий голос воспринимался всем телом. – Я в порядке. – Затем добавил более сердитым тоном: – Как тебя схватили? Ты сама-то не пострадала?
– Нет. – Джоанна потрясла головой. – Давай я сниму с тебя эту проклятую цепь.
Она осмотрелась по сторонам. Библиотека Холланд-Хауса представляла собой длинную галерею, которая тянулась вдоль всего крыла. В лучшие годы ее заполняли полки с книгами в кожаных переплетах, а на стенах висели картины, нарисованные маслом. Однако сейчас она пустовала, производя странное впечатление. Единственным украшением сейчас служил темно-синий потолок с изображенными на нем созвездиями. Да, может, бордовое покрытие стен из кордовской кожи.
  
Джоанна не заметила ничего, что помогло бы ей отпереть замо́к. Оставалось прибегнуть к последнему средству: шпилькам в волосах. После того как Ник из прошлого держал ее узницей в этом самом поместье, она теперь всегда старалась иметь их при себе.