Стигма

Что там? Паб? Ночной клуб? Или дискотека?
Холодный воздух румянил мне щеки, я, колеблясь, рассматривала черный и немного тревожный прямоугольник входа.
С другой стороны, это не галлюцинация, вывеска действительно гласила: «У чуда». Это не случайность, не совпадение – в этом знаке заключалось нечто большее: то, что я так долго искала.
Я закрыла глаза и собрала всю свою решимость. Набравшись смелости, поставила ногу на верхнюю ступеньку. Все же рискнула войти в темноту, и звуки города медленно угасли за спиной, уступив место проникновенной чувственной музыке.
  
Коридор оказался очень узким. Чемодан царапал стену, я, прижав его к ноге, продолжала медленно двигаться вперед. Я шла все дальше и дальше, а потом стены расширились, и свет заструился из маленьких встроенных светильников на потолке.
Я ясно увидела красиво окрашенные в насыщенный цвет морской волны стены, они приглашали гостя полюбоваться на серию черно-белых постеров, изображающих старые фотографии и названия шоу, написанные блестящими золотыми буквами.
Справа я заметила небольшую стойку ресепшен и за ней девушку с завязанными в хвост каштановыми волосами. Она посасывала леденец на палочке. Половина головы у нее была выбрита, а ухо от мочки до верха унизывали сережки.
Когда я подошла, даже не взглянув на меня, она произнесла: «Добро пожаловать в Milagro’s. Тридцать долларов за вход».
Я замялась, нерешительно оглядываясь. Музыка здесь звучала громче, но была все такая же мягкая и влекущая.
До меня долетал шум голосов, звон бокалов. Все указывало на то, что я попала в изысканное, стильное заведение, у хозяев которого со вкусом полный порядок. Я стряхнула с себя неуверенность, прочистила горло и постаралась как можно увереннее сказать:
– Я ищу работу.
Девушка подняла глаза. Она развернулась на вращающемся кресле, наконец уделив мне внимание, и пристально осмотрела меня, начиная с лица и заканчивая длинными черными волосами, затерявшимися в шарфе.
– Где ты выступала?
– Выступала?
Она вопросительно приподняла бровь. Мне хватило одного взгляда на рекламные постеры, чтобы понять, о каких выступлениях шла речь.
– О нет, я не танцовщица.
– Извини, официантки нам сейчас не нужны, – сказала она, пропуская в зал пришедших гостей.
«Эй, погоди минутку!»
Я обернулась на мужчин в куртках, которые только что спустились по лестнице и шли к стойке. Новые гости, подумала я и прищурилась, решив легко не сдаваться. Я побарабанила кончиками пальцев по зеркальной поверхности стойки, чем снова привлекла внимание девицы.
– А нельзя ли мне с кем-нибудь поговорить на этот счет?
– Ты можешь заполнить анкету, – вяло ответила она, протягивая листок. – Если заинтересуешь, мы с тобой свяжемся.
Да уж, конечно, подумала я, пытаясь сдержать раздражение от очередного отказа. Мужчины топтались и покашливали у меня за спиной, но я посмотрела на них предупредительно строго, готовая разыграть все карты, что были у меня на руках.
– Мне нужна работа, – выпалила я.
– Понимаю.
– Я просто хочу пройти собеседование.
– А-а-а…
– Если ты пропустишь меня, я смогла бы…
– Я же уже сказала: в данный момент мы не набираем сотрудников. Но ты можешь оставить контактный номер, мы тебе перезвоним, как только… Эй!
Я чуть не упала. Какой-то парень прорвался сквозь собравшуюся за мной очередь, промчался мимо нас и проскочил в зал.
– Эй, ты! – рявкнула девушка, перегнувшись через стойку. – Ты куда? А заплатить?
Стоявшие позади меня люди нарушили очередь и смешались в переполненном коридоре. Девушка повернулась к телефону, чтобы вызвать охрану, а я воспользовалась этим моментом, чтобы рискнуть: схватила чемодан и побежала ко входу в зал, прошла через две тяжелые двери, и передо мной открылось удивительное зрелище.
Моим глазам предстал полукруглый зал. Слева открывалась сцена со светло-голубыми дамасскими шторами, доминировавшая над заполненным людьми залом. Пространство было похоже на театр, но вместо рядов мягких сидений тут и там стояли изящные столики и обитые черным бархатом кресла. На невысоком подиуме располагался бар с блестящей темной стойкой, за которой располагались полки со спиртным, несколько высоких столов с блестящими табуретами дополняли барную зону. По всему периметру зала тянулся еще один этаж, заставленный диванами, на них сидели элегантно одетые люди, на столиках рядом с ними стояли ведерки с шампанским, видимо, таким образом в этом заведении организовано приватное пространство, откуда гости могли смотреть шоу.
Я задрала голову. В центре потолка висела старинная люстра из латуни и хрусталя – результат художественного эксперимента. Это она рассылала по залу матовые блики света, которые создавали волшебную атмосферу.
Что это за место? Я не знала, какое определение ему дать: элегантная и сдержанная винтажная обстановка, приглушенное освещение и томно игравший на сцене джаз-бенд наводили на мысль, что это ресторан с живой музыкой.
– Извините, – попыталась я остановить одну из официанток, деловито перемещавшихся между столиками. – Подожди, эй!
Мне удалось привлечь к себе внимание. Маленькая блондинка обернулась, глядя на меня как человек, который очень спешит.
– Да?
– С кем я могу поговорить насчет работы?
– Что?
– С кем я могу…
Девушка вздрогнула, когда поняла, что ее зовет импозантный мужчина с азиатскими чертами лица, и не успела я договорить, как она ускользнула к его столику. Я взмахнула руками и остановила еще одну девушку, на этот раз брюнетку с шоколадно-коричневым цветом кожи.
– Я ищу работу. С кем можно поговорить?
– Работу? – переспросила она, пытаясь перекричать голоса, музыку и весь мягкий хаос вокруг нас. Здесь очень людно. Я кивнула и наконец получила ответ:
– Тебе нужно поговорить с Зорой.
– С Зорой?
– Зора Линч – владелица этого заведения, – сообщила девушка. – Она за все здесь отвечает. Вон она, смотри, у бара.
Она указала на стойку, и среди посетителей я заметила тонкий женский силуэт. Я снова повернулась к девушке, чтобы ее поблагодарить, но она уже убежала.
Возможно, дополнительных официанток они не искали, но тем немногим, кто здесь был, приходилось много бегать, чтобы успевать доставить заказы такому количеству клиентов…
Я покрепче взяла чемодан, словно он мог стать моей защитой, и направилась в указанном направлении, проходя между креслами, утопающими в лучах мягкого света, и столиками с бутылками розового вина, мимо дам в перчатках, держащих хрустальные бокалы.
Когда я подошла к бару, мое внимание привлекли стены. Искусно выполненные постеры рекламировали различные тематические мероприятия: кабаре, вечер «Мулен Руж», шоу 1920-х годов с девушками в жемчужных бюстье с яркими веерами из перьев. На другом постере – высокие столики с хрустальными шахматными досками вместо традиционных столешниц; ряды цветных бокалов имитировали фигуры противников, интерпретируя в стиле лаунж классическую игру в шахматы.
Я никогда не бывала в подобных местах.
Наверное, только читала о них, например у Фицджеральда, или видела в каком-нибудь фильме, действие которого происходит в послевоенный период, изобилующий излишествами и безудержной роскошью киношных звезд.
Когда я наконец добралась до женщины, то подумала, что тусклый свет совершенно не воздавал ей должного.
Окутанная тенью, слегка освещенная бликами, эта высокая и гибкая фигура принадлежала молодой женщине лет двадцати пяти – двадцати шести. Волевое лицо с заостренным подбородком, гладкая кожа – она была бы похожа на русскую куклу, если бы не великолепное шелковое платье, облегающее тело. Ей очень шла тонкая, расшитая бисером шаль, покрывающая плечи и руки, а высокие каблуки делали ее еще стройнее. Она излучала чувственность и властность. Ее великолепные темные, решительные и злые глаза смотрели в зал.
  
Я только теперь рассмотрела девушку внимательнее: мрачный взгляд, напряженная поза, высоко вздернутые брови выражали крайнее недовольство, возможно, даже гнев.