"Фантастика 2025-16". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)

Ряскин заметил Максима сразу. Дождался, пока тот перейдёт через дорогу, поздоровался. Парень не выглядел напуганным, скорее — слегка заинтересованным.
Они обменялись парой реплик, после чего Макс вытащил удостоверение. Ряскин изучил его вдоль и поперёк, потом кивнул.
Максим повернулся в сторону машины, махнул рукой, явно приглашая присоединиться, и зашагал к кафе.
Ряскин внимательно оглядел Эда, поздоровался и хмыкнул:
— Как раз говорил вашему коллеге, что ни за что не сяду в машину с незнакомцами. Можно, кстати, ваше удостоверение?
Пришлось показать. Его «корочки» студент тоже изучил досконально. Потом кивнул и молча пошёл за Максимом.
Эд, чуть приотстав, по пути трижды проверил парня знаками — ничего.
В кафе, к удивлению Эда, оказалось пусто, несмотря на то, что рядом универ, полный голодных студентом.
Ряскин, видимо, заметил его озадаченность и пояснил:
— Тут бессовестно дорого. Надеюсь, вас это не смутит?
В голосе студента явно слышались насмешливые нотки, но цены в заведении мало волновали «спецов» — можно будет поговорить без свидетелей, вот и отлично.
Максим выбрал столик на четыре места у окна, подальше от стойки. Они сделали заказ, ограничившись кофе и заслужив осуждающий взгляд официантки.
Ряскин и Макс сели напротив друг друга, Эд устроился лицом к окну.
— Итак, Кирилл, ты что-то знаешь о самоубийстве парня со второго курса? — Максим решил зайти издалека.
— Не больше, чем все остальные, — пожал плечами Ряскин. — А почему вас интересует то, что я об этом знаю?
Он выделил голосом «я» и внимательно уставился на Кошкина.
— Возможно, потому, что вы кое-чем привлекли наше внимание, Кирилл.
Парень выразительно приподнял брови.
— Это очевидный ответ, нескромно требующий моего встречного банальнейшего вопроса. Что ж, так чем же я привлёк внимание органов?
— Некоторыми фактами своей биографии, само собой, — усмехнулся Кошкин. — А теперь расскажите нам о своих отношениях с Алиной Серебряковой.
Ряскин, кажется, действительно удивился.
— С Серебряковой? С этой чокнутой?
Макс кивнул, неотрывно глядя на студента. Тот почесал кончик носа и сказал:
— Вот это поворот. Не ожидал. Вы что же, полагаете, она связана с самоубийством того парня? Ну, в принципе неудивительно… Так, постараюсь объясниться. Серебрякова подошла ко мне после торжественной речи ректора в День знаний. Я поначалу заинтересовался. Нет, не потому, что она красива. Симпатичных девушек много. Что гораздо важнее, она умная. Не такая умная, как я, конечно, но тоже ничего.
Ряскин сказал это спокойно, не рисуясь, и Эду вдруг пришло на ум, что, наверное, примерно так оценивал Змей Полоз: не такие сильные, умные, способные, как я, но тоже ничего.
Студент продолжал:
— Знаете, очень сложно найти собеседника, который способен понять, что такое «симулякр» или как работает система сдержек и противовесов. Да хотя бы осознающего, как работает телескоп или в чём разница между левыми и правыми радикалами. Люди по большей части утомительно глупы, — Ряскин покачал головой и добавил:
— Без обид.
Вот тут Эд почувствовал себя задетым. Не из-за самой фразы, а из-за устало-снисходительного тона. Как будто взрослый человек вынужден объясняться с детсадовцами.
Максим же, как ни в чём не бывало, спросил:
— Поначалу вы заинтересовались, а что случилось потом?
— Потом Серебрякова начала продвигать бредовые идеи о избранности и особой миссии. Я не просто от неё убежал, я прямо-таки умчался на всех парах, — усмехнулся Кирилл.
— Что конкретно она вам предлагала?
— В общем-то до конкретных предложений дело не дошло. Мы пару раз встретились, прекрасно пообщались на исторические темы, обсудили выразительные средства футуризма, вскользь прошлись по недостаткам демократии. В общем всё было хорошо, пока Алина на третьей встрече не заявила, что она точно знает, что мы с ней избранные. Бр-р-р, меня передёргивает от сумасшедших! Что может быть страшнее сбоя в работе разума?
На стол опустилась светящаяся «бабочка», подрагивая полупрозрачными крылышками. Макс мазнул по ней взглядом, а Кирилл не заметил сидящее в паре сантиметров от его руки создание.
  
— После той встречи Алина на контакт не выходила.
— Она не называла ничьих имён в связи с избранностью?
— Нет, ни человеческих, ни мифологических, если вы об этом, —чуть усмехнулся студент. — Так что я не знаю, какая именно у неё мания. Мне, собственно, и не очень-то интересно.
У Максима зазвонил телефон, и он, извинившись, вышел из-за стола, принимая звонок.
— А о своих друзьях Алина не рассказывала? — спросил Эд.
Не сидеть же молча в ожидании Макса.
— О других потенциальных избранных? Нет. Мне, знаете, показалось, что она примерно того же мнения о людях, что и я. Во всяком случае, она не отрицала того факта, что большая часть людей — идиоты.
Ряскин улыбнулся, и в воздухе будто повисло «и вы тоже».
— Так что друзей у неё, насколько я могу судить, нет. Полагаете, она сумела задурить голову тому парню? Ну да, он вроде бы был смышлённым. Но, очевидно, стрессонеустойчивым.
К столу вернулся Макс.
Положил возле кружки деньги за кофе и сказал Эду:
— Идём. Новая информация. Вам, Кирилл, спасибо за беседу. Вы нам очень помогли.
Студент хмыкнул и вежливо попрощался.
На выходе из кафе Эд спросил:
— Что там?
— Серебрякова пропала. Сбежала, скорее всего. Забрала документы. Телефон сбросила до заводских настроек и оставила дома.
— Она точно сбежала? — нахмурился Эд.
— Дома записка для матери «Поживу у друзей». Почерк Серебряковой. Следов борьбы в квартире нет.
— А следы существа?
— О, очень много! Но опять же соприсутствие. Остаточные следы, только в её комнате.
Эд задумался и, когда они сели в машину, уточнил:
— То есть там не было самого существа, а был носитель?
— Видимо, так, — кивнул Макс.
— Братья-сёстры? Питомцы?
— Нет. Алина и её мать живут вдвоём.
Эд нахмурился, выезжая на проспект. Вряд ли в комнате у девушки, которая живёт с мамой, тайно обитал какой-то посторонний человек. Может быть, носитель существа — вещь?
Он озвучил мысль Кошкину, и тот согласился.
— Видимо, так. Вот сейчас будем искать Серебрякову по всем доступным каналам. Оформим дело официально, помощи у полиции запросим. Если повезёт, быстренько отыщем. Студентка всё-таки, а не махровый рецидивист.
У здания спецотдела Эд с удивлением заметил Вику.
Осторожно притормозил рядом с недовольно рассматривающей грязные ботинки девушкой.
— Ты чего тут? Где Егор?
— Ждёт эвакуатор. Что-то с машиной.
Максим вылез из салона, чтоб составить Вике компанию, а Эд покатил в гараж.
Через час дело официально было открыто, но поиски с мёртвой точки не сдвинулись. Алина Серебрякова не появлялась ни на железнодорожном вокзале, ни в аэропорту, ни на автовокзале. Не заказывала билеты онлайн, не пользовалась картой, не связывалась с одногруппниками.
В половине седьмого вернулся недовольный Егор. Выслушал отчёты Вики и Макса, кивнул и только хотел что-то сказать, как у него зазвонил телефон.
— Брянцев, слушаю. Да, Геннадий Петрович, узнал вас. Как? Повторите, пожалуйста. Понял. Да. Да, отлично. В шесть сорок встретим вас на вокзале. Да. Спасибо. До завтра.
Старший спрятал телефон в карман и сказал:
— Звонил Жирков. Говорит, Ерохин пришёл к нему и решил покаяться. Геннадий Петрович нам его привезёт ранним утром для дачи показаний.
— А что парень сказал-то? — не выдержал Эд. — Кто за всем стоит?
Егор усмехнулся:
— Неназываемый.
От странного прозвища повеяло жутью, и Эд уточнил:
— Это лидер секты?
— Это существо, которое всё видит и всё знает. Ну, с точки зрения Ерохина, само собой. Утром расспросим парня во всех подробностях.