Сломанная печать (СИ)
— Я всегда с тобой, моя девочка с янтарными глазами. Не грусти. Я скоро вернусь…
Забрав артефакт себе, она зажала его в ладонях и легла. Рин говорил с ней, через иллюзорные чары. Это был почти его голос, немного искажённый временем и записью, но Марисе казалось, что он рядом и становилось немного легче. Но сердце всё равно продолжало болезненно сжиматься, будто чувствовало скорую беду.
О настойке острой водяницы Мариса вспомнила вечером следующего дня. С утра было не до походов в лабораторию — подошло время зачётов, и первокурсники погрузились в череду контрольных, устных ответов и отработки практики. Неистовая Келена потащила уставшую подругу в чайную. Обе ничего не ели с момента пробуждения. Измотанные, они торопливо запихнули в себя по кусочку пирога и выпили по кружке горячего напитка.
Именно в чайной Мариса вспомнила, что не сделала настойку. А ведь она обещала Рину позаботиться об этом. Мысленно подсчитав время, она прикинула, что срок не вышел, и кинулась в лабораторию. Дверь оказалась закрыта. Несколько минут Мариса то дёргала за ручку, то прислушивалась к происходящему внутри, будто вход мог магическим образом открыться.
Проходивший мимо служащий сочувственно оглядел студентку и сказал:
— Учебный корпус закрывается. Завтра приходите, барышня.
Видимо у Марисы был очень озадаченный и расстроенный вид, и он добавил:
— Ну-ну, не стоит так огорчаться из-за учёбы.
— Да-да, спасибо, — опустив голову она медленно побрела прочь.
«Что же теперь будет? Утром может быть поздно», — ладонь невольно легла на живот.
Мариса попыталась почувствовать что-нибудь, использовать дар эмпата, но для определения беременности было слишком рано. Она испугалась, обругала себя за легкомыслие. Нужно было сразу сделать несколько настоев, не обращая внимания на разговор с Виктором и испорченное сырье. Ничто не мешало ей вернуться в лабораторию позже и сделать несколько пузырьков с зельем.
— Глупо, но случившегося не изменишь, — пробормотала Мариса, решив, что успеет исправить ситуацию рано утром.
Она так и поступила, примчавшись в кабинет на следующий день. Изготовление настоя не заняло много времени. Мариса успокоилась, проглотив горьковатую жидкость.
53.
— Как же меня вымотал магистр по стихийным заклятиям!
Раскинув руки, Келена рухнула на постель. Соседки по комнате вернулись с зачётов по практическим дисциплинам. Впервые за долгие несколько недель у них появилось время для отдыха.
— Может погуляем? — Келена повернула голову к подруге. — Ты снова грустишь. Я зла на Брума. Да-да! Зла! — она сделала недовольное лицо. — Где его элементали носят?! На тебе же лица нет! Бледная, ешь через день… Скоро засохнешь, как деревце без воды.
Мариса молча сидела на постели. Все слова, слетавшие с языка Келены, она знала наизусть. Последние дни выдались не просто тяжёлыми из-за итоговых экзаменов, но и выматывающими. Рин не возвращался. Прошло больше трех недель, а от Брума не было никаких вестей. Мучаясь от тревоги, Мариса даже заглянула в цветочную лавку. По словам ментала представители службы безопасности обговаривали там важные вопросы с тайными агентами. Красотка-цветочница устроила встречу с командором, но разговор вышел пустым. Мариса почувствовала себя неудобно — напрасно потревожила людей. У командора никаких сведений о Бруме также не было, но мужчина смотрел понимающим взглядом и постарался успокоить нервную невесту.
— Настроение не очень, — всё-таки отозвалась Мариса, чувствуя, как подкатывает к горлу страх за Рина, даже затошнило немного.
Пока она занималась учёбой, было не так тревожно. Со свободным временем вернулись и переживания. Они не успели договориться с Келеной. Спустя несколько минут за стихийницей пришёл её ухажёр и увёл в чайную. Мариса осталась одна. Ничего не хотелось. Чувствуя усталость, она попыталась заснуть, но только вертелась на кровати.
И тут в дверь постучали. Нехотя поднявшись, Мариса открыла. Почему-то и в голову не пришло спросить, кто пришёл. Всколыхнулась неясная надежда, что вернулся Северин, который бы отругал её за беспечность. Но вместо мага за дверью стояла неожиданная гостья.
Мариса встретилась взглядом с заплаканными глазами Грасии Юинг. Нежная кожа лица рыжей стихийницы покраснела от слёз. Пухленькие губки подрагивали. В руках она мяла платочек.
— Можно? — неуверенно произнесла Грасия.
Обычно презрительно гордая, она говорила тихо, даже просительно. Мариса впустила её. Визит показался странным, и она ждала объяснений, а старшекурсница никак не решалась выговориться. Наконец, Грасия вздохнула:
— Понимаю, мы никогда не общались. И я была груба. Но сейчас, после того, что произошло… Я не хотела приходить, — нахмурившись, девица Юинг зло посмотрела на Марису. — Только он так просил… Я же люблю его.
— О чём ты? — Мариса не понимала смысла бессвязных фраз, но беспокойство растекалось под кожей сильнее с каждой секундой.
— Северин, — неожиданно всхлипнув, Грасия приложила платок к глазам. — Он очень просил, чтобы тебя нашли.
— Где он?! — ноги похолодели, а комната качнулась, точно лодка на море.
Мариса устояла. Ей придётся быть сильной сейчас.
— В сторожке. Кордвудский лес. На Брума напали. Всё дело в лекаре. У семьи Юинг и Брум один лекарь, — затараторила стихийница. — Он уже был у раненого, но перевозить Рина нельзя. Северин в лихорадке и требует привезти Марису Дэй. Я встретила лекаря в Академии и пообещала помочь.
В солнечном сплетении завязался узел, мешавший Марисе дышать. Вот и случилось то, чего она так опасалась. Она бездумно схватилась за тёплую накидку, надела сапожки. Перевела дух, бросив взгляд на поникшую Грасию. Да, они никогда не ладили, хотя и встречались не часто, но Брум не безразличен стихийнице. Казалось, девица Юинг искренне переживает за мага, а у Марисы не выходило сосредоточиться, чтобы проникнуть глубже в эмоции соперницы.
— Мы едем?! — голос Марисы обрёл твёрдость.
— Поторопимся! — и быстрая Грасия обогнала её, повела за собой вниз к экипажу.
Мариса плохо помнила дорогу. За окном мелькали зимние пейзажи — чёрные кривые деревья, снег по обочинам дороги. Юинг сама ловко управлялась с чарами, заставляющими экипаж двигаться. Они молчали. Разговаривать двум девушкам было не о чем. Марисе пришлось приложить немало усилий, чтобы успокоить болезненный ритм сердца, побороть головокружение и тошноту. От ужаса она чувствовала себя слабой и разбитой.
— Дальше по тропинке пешком, — сообщила спутница, холодный воздух высушил слёзы в глазах Грасии, и они словно горели изнутри стихийным огнём.
Ничего не ответив, Мариса шла следом. Вскоре впереди они заметили тёмное строение. Немного покосившийся, почерневший от времени домишко выглядел нежилым. Это показалось Марисе странным. Она подняла голову — печная труба на крыше развалилась, никаких признаков разведённого огня в доме. Неужели раненый лежит в холоде? Потом она вспомнила про чары эмпатов, способных согреть пациента.
— Заходи, — Грасия остановилась, пропуская Марису вперёд. — Он ждёт тебя.
Улыбка искривила маленький рот девицы Юинг, показав такие же мелкие зубки. Что-то нехорошее, пугающее мелькнуло во взгляде. Но Мариса толкнулась в дверь и оказалась в чёрном пространстве старого дома. Сырой холод нежилого помещения немедленно пробрался под одежду.
— Рин, — тихонько позвала она, прислушиваясь к звукам.
В глубине комнаты, наверное, единственной здесь, заскрипело, заворочалось. Не раздумывая Мариса, бросилась туда.
— Рин! Где ты?!
Она наткнулась на деревянный хлам, сваленный на полу, но продолжала осматриваться, пока не увидела лежанку у дальней стены. Входная дверь скрипнула. Грасия следом зашла в дом.
— Я тут. Правда я не совсем Рин, — насмешливый голос опалил огнём.
Вместе с его звучанием вспыхнуло пламя магического фонаря. Комната разом раскрылась перед Марисой, глубокие тени залегли по углам. Оттуда, прихрамывая, и вышел Лирой Фолэнт. Высокий, широкоплечий, он чёрной громадой нависал над хрупкой фигуркой. Развернувшись, Мариса посмотрела в лицо девице Юинг, которая откровенно потешалась над соперницей.