Сломанная печать (СИ)
— Веришь мне?
Облизнув губы, она кивнула. Последняя преграда, разделявшая их, полетела в сторону, а Мариса осталась перед магом полностью обнажённая. Он целовал её постепенно поднимаясь выше, укладывая на бок и сам лёг рядом. Тела, точно притянутые магической силой сплелись в тесное единство. Так они могли смотреть друг другу в глаза, касаться лица и губ. Высоко поднятые колени Марисы обхватили узкие бёдра Рина. Его пальцы выписывали узоры на спине и животе любимой, словно сплетали магические схемы. Руки ментала, такие чуткие и ловкие оказались ещё и беззастенчиво смелыми — на девичьем теле не осталось ни одного тайного для мага места.
А потом… Поражённая новыми ощущениями, Мариса полностью не осознала, когда начала двигаться, отвечая на такие же настойчивые движения Северина. Только охнула в начале, привыкая к мучительно сладкой, похожей на пытку, но желанной близости. Тело жило собственной жизнью. Весь мир сосредоточился в Северине. Переполненная магом, она будто из последних сил цеплялась за него. Мариса не хотела упустить и секунды счастья. Их дары давно стали продолжением друг друга, целостной структурой, напоминающей магическую печать.
Вначале медленные и мягкие движения Северина менялись. Нарастая, обращались бурным морем, где нет преграды волнам и ветру. Мариса казалась себе маленькой лодочкой, которую швыряло из стороны в сторону, но она всё равно упорно отдавалась шторму, словно в этом и был смысл её жизни.
Она уже лежала на спине, невольно следуя тому, чего желало её тело. Руки мага с осторожной силой сжимали её бёдра, не отпуская на свободу, помогая до конца пройти этот путь. Северин и Мариса жили в едином ритме, где больше ничему не было места. Всё стало лишним, никчёмным.
— Люблю… — сквозь стон прошептал Северин, припадая ртом к распухшим губам Марисы.
Язык Рина гладил и подчинял её язык, а потом вдруг сдавался, позволяя взять над собой верх. Эта страстная игра стала последней каплей. Горячий узел, мучивший её взорвался, распавшись на тысячи золотистых нитей, пронизавших чувствительное к ласке тело от кончиков пальцев до кожи на голове. Охваченная силой закономерного финала, она не помнила закричала ли, но воздух шумно вылетел из приоткрытого рта.
— Мой Рин… — всё, что Мариса смогла произнести, сразу обмякнув в его руках.
Она слышала, как сдержанно вскрикнул и судорожно втянул воздух Северин, застывая на миг и опять недолго двигаясь, словно желая вернуть время вспять. Оба были готовы переживать этот момент снова и снова. Она почувствовала непривычную и неправильную пустоту, когда он перекатился к ней под бок. Сил не осталось даже открыть глаза. Мариса начала улыбаться в темноту, ощутив кольцо рук, согревающих и надёжных, и дыхание мага на щеке.
— Мой Рин, — повторила она.
50.
За окном наступали сумерки. Снег усилился и тихо падал на землю крупными хлопьями. Свет фонарей в парке Академии рассеивал полумрак. Северин и Мариса лежали на полу завернувшись в одеяло. Не хотелось ни шевелиться, ни думать. Казалось, перед ними расстилается вечность, через которую они медленно плывут двумя былинками. Неважно куда и зачем. Главное навсегда вместе.
Оба задремали, но удивительно быстро восстановили силы. Маг лежал, закинув руку за голову, и задумчиво смотрел в потолок. Впервые сложные идеи и схемы он отодвинул в сторону, забыл обо всём на время. Разрозненные обрывки простых мыслей он пока никак не мог соединить между собой. Рин понимал, что немного работы над собой — и он научится быстро переключаться между эмоциями и холодным разумом, и уже чувствовал ответственность, которую взял на себя сегодня.
Он не шевелился, боясь потревожить Марису. Она доверчиво дремала у него на груди, маленькие ладони касались шеи и плеча, дыхание обжигало кожу. Северин ни о чём не жалел. Разве только об одном — он не уничтожил собственными руками мерзавца, посмевшего надругаться над Марисой. Мысль, что преступник должен был давно находиться в тюрьме, немного успокаивала ярость мага. В задумчивости Рин не сразу заметил, что янтарные глаза внимательно следят за ним.
— Отдохнула?
Он погладил Марису по спине, с наслаждением прошёлся ладонью по изгибу, переходящему в манящую упругую округлость. Его пальцы сжались сами собой, что подарило возбуждение. Брум про себя усмехнулся — инстинкты не чужды даже выдержанным менталам. Но самым приятным было ощущение женского тела, мгновенно подавшегося вперёд, чтобы прижаться сильнее. Чудесный отклик любимой на его желание. Мариса с улыбкой склонилась над ним и поцеловала первой. Несколько минут они возились на одеяле впитывая отголоски жара, сбившего их с ног ранее.
— Тебе лучше отдохнуть.
Северин нежно обхватил пальцами лицо Марисы, поглаживая, исследуя тонкие линии.
— Как жаль, — опущенные ресницы Марисы дрогнули. — Жаль, что ты не стал первым.
Почувствовав, как рука мага замерла, она испуганно распахнула глаза.
«Зачем я напоминаю. Надо думать, что говоришь. Стоит немного расслабиться… Дурочка!» — она закусила губу.
Вначале помрачневшее лицо Рина внезапно просветлело.
— Разве я не первый настоящий мужчина?
— Да, ты прав. Ты настоящий, — Мариса приподнялась, чтобы обнять мага за шею, прижаться, почувствовать его горячую и желанную близость. — И ты первый. Несмотря ни на что.
— Не расскажешь? — осторожно спросил он.
— Не теперь. Не хочу портить такой невероятный и прекрасный вечер.
— Да. Согласен с тобой.
Мгновения поцелуев и ласковых прикосновений снова исцелили их.
— Как же больно будет терять тебя, — все чувства Марисы немедленно оказывались высказанными, чего не случалось раньше. — Я привыкла терять. Если к такому можно привыкнуть.
— Не потеряешь. Мы со всем справимся.
— Верю, что ты пойдёшь до конца, но иногда судьба сильнее нас.
Забыть об изломах собственной жизни никак не выходило. Они сидели на одеяле тесно соединившись телами. Мариса водила пальчиком по линиям губ, носа и подбородку мага, будто запоминала ощущения.
— У тебя же был кто-то? Или об этом не принято спрашивать у мужчин? Мне показалось, ты опытный любовник.
Кровь прилила к щекам, но любопытство пересилило стыд. Ревнивая мысль, что другая женщина знала Северина настолько же близко, так же трепетала в его объятиях и дарила ему себя, отозвалась мучительным спазмом в груди. Губы Рина изогнулись в лукавой улыбке.
— Женщины были. Любимых не было. Ты первая. И последняя. В моей семье ценили верность.
Подумав, Мариса всё равно не успокоилась.
— Ты делал это без любви? Я знаю о традиции водить мальчиков из знатных семей в публичные дома.
— Вот ты сама и ответила на все вопросы, — мягко улыбаясь, сказал Рин.
— И тебе нравились те женщины? — она постаралась придать тону небрежную отстранённость.
— А ты ревнивая, моя любимая колючка, — рассмеявшись маг уткнулся носом ей в шею.
— И не думала ревновать! — Мариса гордо вскинула голову.
Он откинулся назад, опираясь руками, прищурившись разглядывал её, обнажённую, немного со стороны. Мариса смутилась и порадовалась, что в комнате сгущаются тени.
— Если хочешь знать, то это скучно. Одна физиология. Не стану отрицать — приятно, но бессмысленно. Занятие не для ментала. Я исследовал эту сторону жизни насколько хватило терпения и желания, но затем нашёл более интересные увлечения.
— Значит у нас тоже бессмысленно?
Северин приблизился снова.
— Я люблю тебя. В этом и есть смысл, — внезапно складка пролегла между тёмных бровей мага. — Совсем потерял голову. Не подумал, — он выглядел растерянным.
— Ментал и не подумал? — теперь рассмеялась и Мариса, но серьёзность Рина напугала.
— Принесу тебе настой острой водяницы сегодня же.
— Ах, ты об этом, — с облегчением выдохнув, Мариса не удержалась от улыбки. — У нас есть сутки в запасе. Забыл, что твоя любимая эмпат-лекарь? Завтра сделаю настойку. Там всё просто.