Восстание Персеполиса
Теперь, когда ей предстояло стать капитаном, она обязана удостовериться.
Амоса она нашла в мастерской, на обычном месте. Он просматривал советы, как сохранить старый корабль в безопасном и пригодном к полетам состоянии. Белая щетина на макушке блестела под лампочкой – похоже, механик пару дней не брил голову. Они шли без ускорения, экономя реактивную массу, но Амос закрепился на палубе, словно ожидал внезапных перемен. Может, и ожидал, хотя бы просто по привычке. Его толстые, изрезанные шрамами пальцы барабанили по монитору, перескакивая от темы к теме в поисковой цепочке: структурный ремонт кружевных пластин, зарастание микрофлорных восстановителей воздуха, автонастройка силовых сетей. Тысячи усовершенствований, появившихся благодаря изучению техники чужаков. Он во всем этом разбирался. За бодрой повадкой громилы легко забывалось, насколько Амос умен и работоспособен.
– Эй, верзила, – окликнула Бобби, придерживаясь за скобу.
– Хэй, капитан Бабец, – отозвался он.
– Как дела?
Амос оглянулся на нее.
– Ну, мне малость неспокойно за пластины, которые мы наложили у дюз в том депо на Стоддарде. Куча пароду столкнулась с тем, что они отслаиваются при лучевой бомбардировке. На Медине я, пожалуй, вылезу за борт да гляну своими глазами. Не хватало, чтобы они раскрошились пахлавой, когда мы на них рассчитываем.
– Не хотелось бы, – признала Бобби.
– Кружевная обшивка хороша, пока хороша. – Амос снова отвернулся к экрану.
– А в остальном как?
Он пожал плечами, листая страницы.
– Как есть, я бы сказал.
Между ними воцарилось молчание. Бобби почесала шею, и тихое шуршание ногтей по коже перекрыло остальные звуки в помещении. Она не знала, как спросить, не беда ли, что Холден с Наоми от них уходят.
– А ничего, что Холден с Наоми уходят?
– Ба, – отозвался Амос. – А что? Тебя это тревожит?
– Немножко, – ответила Бобби, с удивлением обнаружив, что говорит правду. – То есть ты, помнится, сказал, что почуял это раньше Холдена. Думаю, все мы чуяли. Но ты много лет с ним летал.
– Это да, но я Холдена в первую очередь за то люблю, что он готов принять пулю за любого из команды. А ты, прямо скажем, уже приняла за нас пулю-другую, так что тут все без перемен, – пояснил Амос и, помолчав, добавил: – Вот с Персиком бы тебе поговорить.
– Думаешь?
– Угу.
Больше Амос ничего не добавил, и Бобби задом наперед вытолкнулась наружу.
Кларисса нашлась в медотсеке, на столе автодоктора. Трубки от бормочущей аппаратуры тянулись к катетеру у нее в боку, кровь вытекала из худенького тела и закачивалась обратно. Кожа цвета восковой свечки туго обтянула скулы. Все же Кларисса улыбнулась и приветственно вскинула руку, когда Бобби вплыла в дверь. Кларисса Мао была лучшим техником, с каким Бобби доводилось иметь дело. Она догадывалась, что эту худенькую женщину подстегивали гнев и отчаяние. Работой она сдерживала рвущуюся наружу темноту. Бобби такой мотив был понятен.
– Латаем на скорую руку? – спросила Бобби, кивая на полные кровью трубки.
– Ремонт не лучшего качества, – признала Кларисса, – но завтра буду на ногах, обещаю.
– Спешить некуда, – возразила Бобби. – У нас все в порядке.
– Знаю. Просто…
Бобби хрустнула костяшками. Автодоктор погудел сам себе и снова жадно потянул кровь Клариссы.
– Ты что-то хотела? – спросила та, заглядывая Бобби в глаза. – Ничего, можешь говорить.
– Я еще не капитан, – начала Бобби, – но буду. – Она в первый раз произнесла это вслух. Прозвучало так приятно, что захотелось повторить. – Буду. И на этом посту окажусь в ответе за тебя. За твое благополучие.
Она много лет не вспоминала свою роту. Свою старую роту. Хиллмана, Гураба, Тревиса, Саида. Свою последнюю команду до этой. На миг все они оказались рядом, невидимые, безгласные, но такие же реальные, как Кларисса. Бобби сглотнула и прикусила улыбку. Вот в чем дело. Вот к чему она все эти годы искала обратный путь. Вот почему ей важно в этот раз не допустить ошибки.
– А если я в ответе за твое благополучие, – продолжила она, – нам надо поговорить.
– Хорошо.
– Это дело с твоими имплантами. Лучше не станет, только хуже, – сказала Бобби.
– Знаю, – кивнула Кларисса. – Я бы их удалила, только это меня убьет еще быстрее. – Она улыбнулась, приглашая Бобби улыбнуться вместе с ней. Превращая правду в подобие шутки.
– Когда вернемся на Медину, я буду нанимать новую команду, – объяснила Бобби. Не совладельцев, как наши, а просто наемных работников. На место, остающееся после ухода Холдена и Наоми.
– Но ты и на мое место могла бы кого-нибудь нанять, – сказала Кларисса. Слезы, скопившиеся в глазах, выплеснулись, когда она кивнула. Автодоктор снова гуднул, закачивая в нее очищенную кровь.
– Если захочешь остаться на Медине – так и быть, – ответила Бобби. – Если хочешь остаться на корабле, тебе здесь рады.
В невесомости слезы не упали со щек. Поверхностное натяжение удерживало их, пока Кларисса не тряхнула головой, и тогда они разлетелись солеными шариками, чтобы со временем втянуться в вентиляцию, оставив в воздухе слабый запах горя и моря.
– Я… – мотнув головой, Кларисса беспомощно пожала плечами. – Я ведь думала, первой уйду я.
Она коротко всхлипнула, и тогда Бобби толкнулась к ней. Взяла за руку. Пальцы у Клариссы были тоненькие, но пожатие оказалось неожиданно сильным. Они не разжимали рук, пока дыхание больной не стало менее рваным. Кларисса подняла другую руку, тронула Бобби за плечо. На ее щеки отчасти вернулась краска, только Бобби не знала, раскраснелись они от переживаний или сделала свое дело медицинская аппаратура. Возможно, то и другое.
– Я понимаю, – сказала Бобби. – Тяжело терять людей.
– Ага, – кивнула Кларисса. – И… не знаю. Есть что-то неприличное в том, что это по Холдену. Понимаешь, да? Было бы из-за кого рыдать!
– Нет, – возразила Бобби, – нет нужды переводить это дело в шутку.
Кларисса открыла было рот и снова закрыла. Кивнула.
– Я буду скучать, вот и все.
– Знаю. Я тоже. И… слушай, если тебе сейчас неохота об этом говорить, я могу просто посмотреть твое досье насчет плана лечения и вариантов окончания жизни. Что бы там вы с Холденом ни решили, я приму с уважением.
Светлые тонкие брови Клариссы сошлись у переносицы.
– С Холденом? С Холденом мы этого не обсуждали.
Бобби чуть вскинулась от неожиданности.
– Не обсуждали?
– Мы о таких вещах не говорили, – пояснила Кларисса. – Я обсуждала с Амосом. Он знает, что я хочу остаться здесь. С ним. Если станет плохо, он обещал… помочь. Когда время придет.
– Хорошо, – сказала Бобби. – Это стоит иметь в виду.
«И такое, – добавила она мысленно, – надо тщательно документировать, чтобы в чужой юрисдикции кое-кто не сел за убийство. Какого черта Холден не озаботился?»
– Ты уверена, что Холден никогда с тобой об этом не говорил?
Кларисса покачала головой. Автодоктор закончил процедуру. Трубки, отсоединившись от катетера, благовоспитанными змейками втянулись в тело корабля.
– Ну и ладно, – решила Бобби. – Теперь я знаю. И сделаю для тебя все. Амос тоже.
– Спасибо тебе. И извини.
– За что?
– Я из-за Холдена и Наоми вздумала жалеть себя, – призналась Кларисса. – Не хотела бы никому доставлять затруднений. Я вернусь к работе.
– Каждый горюет как умеет, – ответила ей Бобби. – И каждый должен, отгоревав, волочь задницу на рабочее место.
– Есть, сэр! – Кларисса отсалютовала не без иронии. – Я рада… что мы поговорили.
– И я рада, – отозвалась Бобби, подтягиваясь за дверь.
«И не понимаю, почему этого давно не сделал Холден». Впервые у Бобби возникло чувство, что кое в чем – не во всем, но кое в чем – она будет капитаном куда лучше него.
Глава 10
Драммер
– Ладно, – кажется, в тысячный раз повторила Драммер, – но это естественный ход вещей или нет?
Камерон Тюр, советник по науке, был внушительного роста, но разболтанный, с выпирающим адамовым яблоком и поблекшей татуировкой на пальцах. Он работал в Союзе со времен президентства Тьона и оставался на том же месте при Уокере и Санджрани. При его возрасте и жизненном опыте Драммер ожидала от него взгляда сверху вниз, но советник держался скорее застенчиво. И сейчас виновато хмыкнул.