Плата за молчание

Председательствующий на процессе судья Льюис страдал циррозом печени. Из-за болезненного желтого лица он производил впечатление человека, стоящего к могиле гораздо ближе, чем цветущий, полный сил 29-летний подсудимый. Присяжными были десять пожилых мужчин и две молодые женщины. Обвинение поддерживал сэр Стэнли Вуд, поседевший почти за сорок лет служения британскому правосудию и за заслуги перед ним возведенный в дворянство. Подробно сообщая об этих заслугах, пресса особенно подчеркивала, что за долголетнюю прокурорскую деятельность он передал в руки палача 57 осужденных.
Судья Льюис по существующей с незапамятных времен традиции открыл заседание следующим наставлением присяжным:
- Нам предстоит слушать дело об убийстве. Однако, пока обвинение не будет полностью доказано, пока останутся хотя бы малейшие сомнения, вы обязаны рассматривать подсудимого как человека невиновного. Поэтому забудьте все, что вы до сих пор читали или слышали о настоящем деле, и ни с кем не обсуждайте того, что станет вам известно в процессе судебного разбирательства. Понятны ли вам ваши обязанности?
Присяжные, сидящие за загородкой справа от судейского стола, подтвердили, что сознают свой долг.
- Хорошо, - сказал судья и предоставил королевскому прокурору слово для обвинения.
Сэр Стэнли Вуд с достоинством поднялся, поправил напудренный парик и, еще раз проглядев свои заметки, с пафосом начал:
- Уважаемые дамы и господа присяжные! Сотрудники полиции, выполняя свой служебный долг, установили, что человек, сидящий перед нами на скамье подсудимых, 4 октября прошлого года, заманив при помощи телефонного звонка в свою квартиру на Финчли-роуд торговца автомобилями Стэнли Сетти, нанес ему двадцать ударов кинжалом, а затем убил его. 5 и 6 октября он на спортивном самолете вывез и сбросил в открытое море
три свертка с частями расчлененного трупа, чтобы таким путем навсегда уничтожить следы своего чудовищного злодеяния, целью которого было завладеть тысячей фунтов стерлингов, имевшихся, как ему было известно, у жертвы. Все это, почтенные дамы и господа присяжные, вы должны помнить и не упускать из виду при оценке показаний подсудимого, который, несомненно, сделает все возможное, чтобы уклониться от ответственности…
Тут Хьюм, во время речи королевского прокурора беззастенчиво разглядывавший разряженных девиц из первых рядов, нагнулся к своему защитнику Фрэнсису Леви и, тронув его за плечо, прошептал на ухо несколько слов.
Молодой адвокат послушно поднялся и почтительно обратился к судье:
- Прошу прощения, ваша честь, но я вынужден заявить протест против подобных высказываний уважаемого господина прокурора. Ничто из того, о чем он говорил, не только не доказано, но и не было пока предметом судебного разбирательства. Такого рода предварительные заявления опасны тем, что заранее могут настроить суд против моего доверителя и, следовательно, воспрепятствовать вынесению справедливого приговора, в котором все мы, здесь собравшиеся, в равной мере заинтересованы.
Дональд Хьюм кивком выразил свое одобрение. Судья, смущенно кашлянув, тихим голосом объявил:
- Протест принят.
С добродушной улыбкой королевский прокурор выслушал сделанное ему замечание. Его слова уже возымели действие на слушателей, и это действие не могло быть уничтожено распоряжением судьи:
- Присяжным надлежит вычеркнуть из памяти все сказанное королевским прокурором.
После этой обычной для английского судопроизводства предварительной перебранки между сторонами судебное следствие началось. Была вызвана первая свидетельница обвинения.
С трудом пробившись через толпу, простая полная женщина лет пятидесяти с маленькими живыми глазками за толстыми стеклами очков поднялась на свидетельское место. Это была Этель Страйд - приходящая прислуга Хьюмов. Она находилась в их квартире и утром 5 октября, то есть в то самое время, когда, по утверждению королевского прокурора, было совершено расчленение трупа Сетти.
Когда свидетельница была приведена к присяге, королевский прокурор дружелюбным тоном обратился к ней:
 
- Миссис Страйд, когда вы 5 октября пришли в квартиру ваших работодателей, кого вы там застали?
- Мистера Хьюма, больше никого.
- А где была его жена?
- Она, полагаю, вместе с ребенком отправилась к своей матери.
- Хорошо. Итак, вы застали одного мистера Хьюма. Как он вас встретил? Держался он как-нибудь иначе, чем обычно?
- В сущности говоря, нет. Он сказал только, чтобы я начала с уборки кухни и ванной и не мешала ему.
- Так. Значит, вы отправились в кухню?
- Нет, сперва в ванную.
- Хорошо. А где был сам мистер Хьюм?
- Он заперся в комнате.
Королевский прокурор, повысив голос, повторил последний ответ свидетельницы:
- Он заперся в комнате! Откуда вам это известно? Вы ведь не могли этого видеть.
- Я слышала, как он запер дверь изнутри. Ведь слышно же, когда ключ поворачивается в замке.
- Конечно. Расскажите теперь сами, что было дальше!
- Ничего особенного. Когда через час я кончила мыть кухню, я видела, как мистер Хьюм вышел из комнаты с двумя свертками в руках и затем ушел из дому.
- С двумя свертками, вы совершенно в этом уверены?
- Да. Он сказал, чтобы я не дожидалась его возвращения, а, покончив с работой, шла домой. У меня был свой ключ от квартиры.
- Вы помните, как выглядели свертки? Вам ничего особенного не бросилось в глаза?
- Я не обратила на них внимания. Я ведь не могла знать, что там…
Королевский прокурор поспешно перебил его:
- Благодарю вас, миссис Страйд. Мне хотелось бы услышать от вас только о том, что вы видели сами, а не о том, что узнали из газет.
Женщина смущенно уставилась на свои руки.
- Сама я ничего больше не видела. Но вообще он мог за это время расчленить труп. Он почти целый час оставался в комнате, в которой позже…
Снова королевскому прокурору пришлось быстро приостановить поток красноречия свидетельницы обвинения, чтобы помешать говорить о том, что могло быть ей известно только из газет. Вместо этого он еще раз повторил важнейшие пункты ее показаний:
- Итак, мистер Хьюм при вас заперся в комнате, от куда вышел только через час с двумя свертками в руках?
- Да, все было именно так. Я могу в этом поклясться.
Победоносно взглянув на присяжных, королевский прокурор жестом передал свою свидетельницу адвокату. Однако тот не успел еще подняться, как Дональд Хьюм, вскочив, сам с горячностью напустился на свою бывшую прислугу:
- Послушайте, миссис Страйд, только что вы, к не удовольствию королевского прокурора, заявили, что у меня было достаточно времени, чтобы расчленить труп Сетти. А слышали вы когда-нибудь, какой шум производит распиливание даже самой тонкой доски?
Испуганная неожиданным выпадом свидетельница не успела и рта раскрыть, как в дело вмешался защитник. Энергично прошептав что-то своему доверителю, он обратился затем к судье:
- Прошу прощения, ваша честь. Мой подзащитный согласился перепоручить мне дальнейший допрос уважаемой миссис Страйд.
Судья Льюис, только что проглотивший таблетку, чтобы унять боль в печени, лишь коротко кивнул, и адвокат Леви осторожно продолжил допрос перепуганной свидетельницы:
- Миссис Страйд, господин королевский прокурор хочет с помощью ваших показаний убедить присяжных, что ваш бывший работодатель в упомянутое утро чуть ли не в вашем присутствии хладнокровно расчленил и упаковал в свертки труп убитого торговца автомобилями Стэнли Сетти. У меня, как и у уважаемого господина королевского прокурора, только одно желание - выяснить истину. Скажите мне поэтому со всей откровенностью, донесся ли до вас, когда вы находились в кухне, то есть рядом, за стеной, хотя бы малейший шум, которым, без всякого сомнения, должны были сопровождаться
подобные чудовищные действия!
В психологическом отношении вопрос был поставлен исключительно ловко. Простодушная уборщица, конечно, вообразила, что в случае положительного ответа ее сочтут свидетельницей отвратительного преступления и потребуют объяснить, почему она сразу не заявила обо всем в полицию. В страхе перед такой перспективой она отрицательно затрясла головой: