Плата за молчание

- Говорил Хэймс, как вам надлежит обращаться с этим пакетом?
- Нет. То есть он сказал, чтобы я передал пакет только мистеру Кершу, а не миссис Керш. И чтобы я никому про это не говорил.
Все время, пока длился этот допрос, агенты ФБР не сводили глаз с Ричарда Хэймса. Они имели все основания быть довольными достигнутым результатом: Хэймс не мог скрыть, как напугали его показания негра. Чтобы не видеть устремленных на него злорадных взглядов, он закрыл лицо руками и только сокрушенно покачивал головой.
В эти секунды Хэймс уже понял, что с его дипломатической карьерой покончено. Но он не мог и вообразить, в каком чудовищном преступлении его подозревают.
Занятый своими мыслями, он не заметил, как негр вышел из комнаты. Только когда к нему снова обратились, он поднял голову.
- Хэймс, вы видите, нам все известно. Но нас интересуете не вы. Мы даже готовы отпустить вас на известных условиях. Вы должны лишь дать согласие выступить свидетелем на показательном процессе. Расскажите обо всем, только откровенно. Скажите, кто дал вам взрывчатку. Назовите всех известных вам шпионов и признайтесь, что получили задание через русское посольство. Тогда через час после процесса вы станете свободным человеком.
Снова Хэймс попытался вскочить, и снова стоящий позади него охранник усадил его на место.
- Но это же чепуха! Я в жизни не имел дел с русским посольством!
Обладатель тонкого голоса укоризненно покачал головой:
- Ну, ну, Хэймс! Мести ваших друзей вы можете не бояться. Господи, за кого вы нас принимаете? Вы получите, разумеется, новые документы, переедете в другой город и займетесь другим делом. Мы заботимся о людях, которые нам помогают, даже если они этого и не заслуживают. Высшие государственные интересы заставляют порой забывать обо всем прочем. В конце концов, вы всего лишь жалкий, обманутый, маленький человек. Может быть, вы и впрямь верите, что коммунизм - это райна земле и что он стоит жертв, пусть даже таких, как сорок четыре ни в чем не повинных человека. Вам это можно простить. Но тех, кто стоит за вами, ваших руководителей, нам необходимо заполучить.
Он уговаривал Хэймса с почти отеческим терпением, и в голосе его не было ни тени насмешки.
Ричард Хэймс опять стал успокаиваться. Он уже понял, в чем его обвиняют, но это было настолько нелепо, что в первый момент он не принял происходящее всерьез. В пакете, переданном им приятелю, находились письма, дневники, записи, документы, которые должны были помочь Кершу доказать комиссии по расследованию антиамериканской деятельности, что он не государственный враг, что он уже много лет назад вышел из коммунистической партии.
Хэймс внезапно увидел возможность вырваться из заколдованного круга. Как можно доказать, будто в пакете была адская машина, даже если кто-то будет упорствовать в этом идиотском предположении? Всякое обвинение должно быть доказано. Как вообще можно доказать, что он когда-то состоял в коммунистической партии, раз Джека Керша нет в живых?
Спокойно, обдумывая каждое слово, Хэймс сказал:
- Вы заблуждаетесь, господа, я никогда не имел ни малейшего отношения ни к русскому посольству, ни к коммунистам, ни к какой-либо шпионской организации! Мой друг Керш дал мне на сохранение одну вещь, которую он хотел подарить в Портленде своей знакомой. Понятно, жена его не должна была об этом знать. Поэтому я и сказал лакею, чтобы он передал пакет лично мистеру Кершу. И неужели вы всерьез допускаете, что я вообще стал бы передавать через слугу адскую машину? Тогда я бы уж наверняка сам поехал к Кершу.
Следователь поиграл зажигалкой, немного помолчал и затем с огорчением заметил:
- Так, так! И это называется правдой? Жаль, право, жаль! Ну а если я теперь поймаю вас на лжи, могу я заключить, что и во всем остальном вы тоже лгали?
Ричард Хэймс машинально кивнул головой. Следователь встал, подбросил свою зажигалку, поймал ее и направился к двери.
Через минуту в комнату вошла женщина, лицо которой было скрыто густой вуалью. Только когда она, подойдя ближе, оказалась в кругу света от настольной лампы, Хэймс узнал Лайну Керш, вдову своего покойного друга.
 
Агент предложил ей стул. Когда Лайна Керш подняла вуаль, Хэймсу стало не по себе от ее взгляда, полного холодной ненависти.
При первом допросе в ФБР от женщины не скрыли, что Ричарда Хэймса считают убийцей ее мужа.
- Миссис Керш, - начал следователь, - не поможете ли вы нам несколько освежить память мистера Хэймса?
Женщина чопорно кивнула. Хэймс во все глаза смотрел на нее.
- Мы знакомы с войны, - без вступления начала Лайна Керш. - Мой муж и мистер Хэймс были некогда дружны.
Ричард Хэймс опустил голову. В углах его рта залегли горькие складки.
- В то время, - продолжала миссис Керш, - мы были очень молоды, настроены романтически, очень мечтательны. В Нью-Йорке тогда многие принадлежали к радикальным кружкам. Мы выиграли войну, и русские были нашими союзниками. Мистер Хэймс был членом коммунистической партии, и он очень ловко использовал для своих целей наш патриотический порыв. Он так долго уговаривал моего мужа, что и тот тоже вступил в партию.
- Известно ли вам, занимал в свое время мистер Хэймс руководящий пост в партии или нет? Заметно это было по его поведению? - с самодовольным видом скрестив на груди руки, спросил следователь.
Лайна сидела застывшая, неподвижная.
- У меня создалось впечатление, что он является руководителем коммунистической группы, так ревностно он действовал, - сказала она.
Хэймс вышел из оцепенения. Он хотел было обратиться к Лайне Керш с вопросами, но следователь опередил его:
- Ну, мистер Хэймс, как насчет других ваших высказываний? Должен я верить хоть единому вашему слову?
Он подал знак увести Лайну Керш и, когда за ней закрылась дверь, наклонился к Ричарду Хэймсу:
- Так как же, Хэймс, не лучше ли будет, если вы все же примете мои условия?
Ричард Хэймс перестал владеть собой. Он закричал в лицо всем пятерым, что ни в чем не виновен. Он шумел, рыдал и в конце концов свалился, совсем обессилев.
Его оставили в покое на несколько часов, а затем снова принялись допрашивать, но теперь уже в другом помещении, без окон, и не в прежнем наигранно-дружеском тоне. Его подвергли длительному перекрестному допросу. Будь он хоть в чем-то виноват, он, безусловно, сознался бы. Он уже и без того готов был сознаться в чем угодно. Но ему ничего не было известно об агентах Кремля. Он ничего не знал ни о каких шпионских центрах, он ни разу в жизни не держал в руках динамитной шашки, не говоря уже об адской машине. И потому он вынужден был оставить все вопросы без ответа.
Действия ФБР не ограничились, однако, только допросами Ричарда Хэймса. По всей стране велись поиски коммунистических заговорщиков. Во многих городах хватали людей, высказывавших когда-либо коммунистические взгляды. Их сажали под арест, допрашивали, били. Но и из них не удавалось вытянуть необходимого признания. Розыски убийцы 44 человек, находившихся в самолете Денвер - Портленд, превратились в одну из самых крупных политических «охот за ведьмами», какие когда-либо знала Америка.
Проверяли и всех тех, кто имел хоть малейшее отношение к потерпевшему аварию самолету, в том числе и родных безобидной старой дамы, которая впервые в жизни села в самолет, чтобы к моменту, когда у ее дочери начнутся схватки, оказаться на Аляске. Вся родня состояла из двоих детей: этой самой дочери, жившей в районе вечной мерзлоты, и сына по имени Джек Грэхэм. Но дочь вообще исключалась из круга подозреваемых, так как не имела физической возможности подложить в самолет бомбу. Сыном же заинтересовались поначалу только потому, что в прошлом он судился за подделку документов и попытку получить деньги по фальшивому чеку.
Внимательнее приглядевшись к Джеку Грэхэму и изучив его прошлое, агенты ФБР обнаружили, что он не раз безуспешно пытался проделать различные махинации со страховкой. Так, застраховав на большую сумму грузовик, годный только на слом, он оставил его ночью на неогороженном железнодорожном переезде. Представлялось бесспорным, что это было сделано с целью «содрать» со страхового общества деньги, однако тогда полиция не смогла доказать наличие умысла и дело не было возбуждено. Несколько месяцев спустя в автофургоне, подаренном ему матерью, произошел взрыв газовой плитки, во время которого якобы сгорел денежный ящик с пятью тысячами долларов. Когда страховая компания потребовала детальной полицейской проверки происшествия, Грэхэм неожиданно заявил, что отказывается от претензий на получение страховки.