Плата за молчание
Натурщица с Парк-авеню была не единственной жертвой «чистки», предшествовавшей процессу над боссом нью-йоркских гангстеров. «Гамбургер абендблатт» 17 октября 1967 года по этому поводу писала: «Как стало известно, за последние месяцы при загадочных обстоятельствах погибли многие, связанные с этой бандой люди. Среди них помимо членов банды также и некоторые агенты федерального ведомства по делам о наркотиках».
Весьма красочно и со всеми подробностями описывали нью-йоркские газеты самое изощренное из этой серии преступлений двойное убийство. В середине сентября в Бруклине был найден упакованный в мешок из-под сахара труп мужчины. Голова и кисти рук отсутствовали, отрубленные, видимо, для того, чтобы сделать невозможным опознание убитого. Однако убийца, как сообщали газеты, допустил роковую ошибку. На левом предплечье покойного имелась хорошо знакомая уголовной полиции татуировка - изображение китайского дракона, столь редкостное по качеству исполнения. Эта «особая примета» имелась только у одного зарегистрированного полицией преступника. Таким образом, отсутствие головы и кистей рук не слишком затруднило опознание убитого. Им оказался Билли Кэрр, один из 800 находившихся в подчинении у Джозефа Бонанно гангстеров. Обстоятельства весьма благоприятствовали раскрытию этого убийства, писали нью-йоркские газеты. Нашелся свидетель, который видел, как некий дородный мужчина в пальто из верблюжьей шерсти доставил на «крайслере» этот самый мешок с трупом. Свидетель даже запомнил номер лимузина. Не прошло и двух часов, как владелец «крайслера» - он же убийца Билли Кэрра - был разыскан. Звали его Роджер Шпильсбери. Ему было 48 лет, и его имя постоянно фигурировало в полицейских донесениях о делах Джозефа Бонанно.
«Убийство Билли Кэрра было совершено выстрелом из «кольта-48», который Шпильсбери постоянно держал наготове в кармане брюк, как другие люди держат зажигалку. Когда сотрудники уголовной полиции настигли его в одном из маленьких нью-йоркских отелей и хотели задержать, он встретил их градом пуль. В последовавшем затем огнестрельном бою он пал от руки одного из сыщиков» - в таком бойком фельетонном стиле излагала раскрытие убийства Билли Кэрра одна вечерняя газета. Более серьезная «Нью-Йорк таймс» по-деловому сообщала: «Следы содержащего свинец сурика, обнаруженные как на мешке из-под сахара, так и на пальто убитого в перестрелке Роджера Шпильсбери, оказались идентичными и не оставляют сомнений в том, что именно Шпильсбери устранил Кэрра. Однако выяснить участие в этом убийстве подстрекателей или сообщников из числа других представителей гангстерских кругов уже не удастся».
Как бы то ни было, по меньшей мере трое из ближайшего окружения Джозефа Бонанно, и, несомненно, осведомленных о его делах, не могли больше повредить ему на процессе.
Прокурор Кимбел в первые дни судебного следствия не производил впечатления человека, уверенного в успехе обвинения. Он вызвал 16 свидетелей, охотно и многословно показавших, что обвиняемый оплачивал дорогие апартаменты исчезнувшей Эрики Бунне на Парк-авеню, что он более года постоянно бывал у нее, принимал участие в происходивших по нескольку раз в неделю вечеринках и вообще поддерживал с прибывшей из Западной Германии молодой дамой самые близкие отношения. На Бонанно все эти показания не производили ни малейшего впечатления. Пока прокурор обстоятельно и дотошно выспрашивал одного за другим жильцов дома, Бонанно читал газеты, переговаривался со своими адвокатами или спал, в связи с чем судья время от времени тревожил его предупреждением, что он будет оштрафован на 100 долларов за неуважение к суду. При этом все четверо адвокатов каждый раз поднимали крик, ссылаясь на предусмотренное законом право американца перед судом говорить или молчать, плакать или смеяться, а значит, и спать. Защитники так горячились, словно их доверитель обвинялся не в убийствах, торговле наркотиками и подкупе должностных лиц, а исключительно в том, что позволил себе спать в суде.
Джозеф Бонанно окончательно проснулся только тогда, когда прокурор обратился к присяжным:
- Для чего этому человеку, которому в будущем году стукнет 60 лет, у которого уже трое внуков, понадобилось снимать дорогую квартиру для молодой девушки? Чтобы иметь гнездышко для тайной любви? Ничего подобного, дамы и господа! У этого человека есть в нашей стране сотни публичных домов, которые он может бесплатно посещать. Он не стал бы разоряться на такую роскошь. Вы слышали здесь показания хозяина дома, управляющего, горничной. Ни одному из них он не дал и цента чаевых, - так трясется он над своими деньгами. Мы не можем поверить и в то, что он по-особому относился к этой девушке, что он воспылал к ней горячей любовью, той поздней последней страстью, за которую цепляется иногда мужчина на пороге старости, чувствуя, что силы его начинают уже угасать. Возможно, он станет уверять вас в этом, но здесь не будет ни слова правды, потому что эту девушку он любил ни на йоту сильнее, чем всех других, которым одновременно оплачивал столь же дорогие квартиры в 12 городах Америки с единственной целью - обделывать в этих апартаментах свои преступные махинации с наркотиками. Для этой цели служила и квартира Эрики Бунне на Парк-авеню.
Отнюдь не как дед троих внуков, силы которого начинают уже угасать, вскочил Бонанно с места и громовым голосом заорал:
- Вы хотите изобразить меня жалким старикашкой, дряхлым дедушкой? И суд это допускает? Высокий суд, я требую лишить прокурора слова и сделать ему замечание!
Зал реагировал на эти слова бурной веселостью, заразившей даже судью и присяжных и не оставлявшей места для мысли, что одного из опаснейших преступников Америки может ожидать электрический стул.
Новая вспышка веселого оживления разразилась в зале, когда на свидетельское место был приглашен священнослужитель одной из церковных сект. Он должен был показать, что Бонанно ежемесячно платил ему и 12 другим священникам взятки в размере 5 тысяч долларов за то, чтобы они в своих проповедях не обличали контролируемую им азартную игру числовое лото. Как во времена «сухого закона» была запрещена продажа спиртных напитков, так и поныне запрещены в США все виды азартных игр, даже лото и тотализатор. И как прежде гангстеры тайно удовлетворяли тягу своих соотечественников к спиртному, так и ныне удовлетворяют они их страсть к азартным играм. Существующее во всей стране тайное числовое лото является третьим по величине источником дохода для гангстерских боссов. 80 миллионов американцев играют в числовое лото и в конце каждой недели вносят от 150 до 200 миллионов долларов на нелегальные приемные пункты в газетных киосках, парикмахерских и аптеках, хорошо зная, что половина этих денег попадает в карман преступников. Деньги, которые выплачивают преступники проповедникам, служат своего рода косвенной агитацией.
Патер Митчелл, читающий воскресные проповеди не только в своем приходе, но и в четырех из четырнадцати или пятнадцати телевизионных программ Нью-Йорка и призывающий свою паству к богоугодному образу жизни, за 1966 и 1967 годы получил из этого фонда 90 тысяч долларов, не обложенных налогом. За это он не только ни одним словом не задел игру в числовое лото, но даже намеками предсказывал своим слушателям счастливые числа.
- И от кого же вы получали этот гонорар? - спросил прокурор Кимбел в предвкушении желанного ответа.
Маленький седовласый человечек в строгом черном одеянии со стоячим воротником сначала с некоторым смущением поглядел на носы своих батинок и только затем ответил:
- От Бонанно, сэр!
Один из защитников немедленно поднялся:
- Что же, подсудимый приходил к вам в церковь, приносил деньги и брал у вас расписку?
Свидетель сначала посмотрел на прокурора, словно извиняясь перед ним за свой неточный ответ:
- Нет, этого не было. Сам он не приходил, для этого он стоит слишком высоко. Я полагаю, что он вообще не посещает церкви…
- Кто же тогда приходил? - прервал адвокат поток его словоизвержений.