Убийство на станции (СИ)

Сенников с Оболенским переглянулись.
— Попробуем, господин подполковник, — неуверенно сказал Оболенский.
Плотников небрежно махнул ладонью, и Кеша подъехал к нему сзади, изобразив собой подобие трона. Николай Иванович молодцевато запрыгнул задом на него.
— У меня есть факт, что перед происшествиями доктор Фролова провела подготовку к эксперименту. В чём она заключалась? Прошу вас, майор…
— Николай Иванович, — Сенников смутился. — У вас нет допуска к такой информации, извините.
— Это я понимаю. И не прошу рассказывать подробности. Но также прошу понять и вас — мне через несколько часов нужно сообщить в СК предварительные результаты следствия. И факт проведения подготовки не может быть мной игнорирован. Также как и заключение эксперта о том, что в телах пострадавших существует неизведанное доселе явление. Ну, я ещё кое-что изложу, и выдам вывод о том, что на станции орудует маньяк, убивающий неизвестным способом цвет научной плеяды.
— Это вы махнули, — усмехнулся капитан. — Откуда на станции маньяк?
— А это уже не моё дело, — отпарировал Николай Иванович. — Все остальное — и срыв экспедиции, и тела пострадавших, и перевод персонала в места хм… не столь далёкие, можно предположить на девяносто девять процентов.
— Это шантаж, — нахмурился Сенников. — Не думал, что старшие следователи на такое способны.
— В пределах следствия я способен на всё. С меня тоже требуют результат. А вы, майор, так и не озадачились оформлением мне соответствующего допуска. Это саботаж. Я так и доложу.
— Вообще-то, это прерогатива командира экспедиции, — попытался возразить Сенников, но Оболенский его перебил.
— Майор, вы заместитель командира по военной части, и можете выйти на руководство без санкции Хромова. Всё равно запрос от командира должен быть вами подтверждён.
— Хорошо, хорошо, — поднял ладонь Сенников. — Николай Иванович, обоснуйте, пожалуйста, ваш интерес к военно-научной части экспедиции.
— У меня нет интереса к тому, что представляет собой эксперимент. Я задам вам несколько вопросов, а вы только постарайтесь на них ответить. По возможности, не углубляясь в детали и суть эксперимента.
— Ладно, — кивнул майор, заметно добрея. — Я попробую.
Плотников чуть подумал и сформулировал вопрос.
— Могла ли подготовка к эксперименту Фроловой вызвать возникновение неизвестных и неизученных энергетических явлений?
Сенников удивленно двинул губами, как бы соглашаясь с формулировкой и долго молчал. Потом отрешённо махнул рукой.
— Не будем играть во всякие словесные игры. Это только запутает расследование. Чёрт с вами, Николай Иванович, будем считать, что допуск у вас есть. Но при возвращении на Землю вы подпишите официальные бумаги. Я буду настаивать на этом.
— Без проблем, — моргнул следователь. — Если я раскрою это дело и поймаю преступника, то останусь на станции, чтобы посмотреть на сам эксперимент. Мне уже интересно!
— Так вот, — Сенников прошёлся по КП. — Дело в том, что подготовка к эксперименту, как и сам эксперимент, может вызвать всё, что угодно. Нам неизвестно с чем придётся столкнуться при проведении эксперимента. Природа явлений, если у нас получится их создать, совершенно непредсказуема.
— То есть, — Плотников склонил голову на плечо, рассматривая шагающего по КП майора. — Отрицать появление внутри сердец пострадавших женщин неизвестного сгустка энергии нельзя?
Сенников резко остановился.
— Это вам Рубцова рассказала?
— Она единственный эксперт, кто может дать заключение, — развёл руками Плотников. — Но посоветовала обратиться к вам. Сказала, что вы довольно известный учёный.
— Сказала… сказала, — снова зашагал майор. — Конечно, возникший феномен чрезвычайно интересен. Но мы с доктором Синичкиной не можем разобраться в его природе. Он совершенно на других физических принципах. Такое даже представить трудно — внутри человека сгусток энергии, контролирующий жизнедеятельность организма! Это за пределами нашего понимания и объяснения.
— Но по факту получается именно так?!
— Так, так. Сканирование внутренних органов и вен показало, что именно в сердце находится источник движения плазмы. И это держит женщин… между небом и землёй. Хотя, космос не слишком подходит для такого определения.
 
— Скажите, эээ… простите, как вас величать, майор?
— Георгий Яковлевич.
— Георгий Яковлевич, скажите, а как вы оцениваете работу мозга пострадавших?
Сенников встал столбом.
— Жаль, что Марина не видит сама себя. Это было бы для неё находкой.
Следующий вопрос Плотникова буквально сразил майора наповал.
— Георгий Яковлевич, а где сейчас шестая женщина из экипажа станции?
Сенников пошатнулся, но оперся о ближайший терминал. Капитан Оболенский тоже встал. Майор тихо то ли зарычал, то ли вздохнул.
— Как всё не вовремя?! — воскликнул Сенников. — Мы готовились к этим экспериментам несколько лет! Ладно… Эксперименты предполагали участие в них людей из числа добровольцев. Капсулы, в которых лежат пострадавшие, предназначены для добровольцев. Это одна женщина и двое мужчин. Они в отдельном отсеке на станции и должны были проходить подготовительные процедуры перед экспериментом.
— Так их трое? Как и пострадавших? — не удержался Плотников от озвучивания посетившей его мысли.
— Да. Трое, — подтвердил майор. — И мы с Хромовым думали, что происшедшие события — это чья-тодиверсия, направленная на срыв эксперимента.
— Диверсиями занимается ФСБ. Что я тогда здесь делаю? — удивился Плотников.
— Надеюсь, что ведёте расследование, подполковник, — жестко ответил Сенников. — У вас в помощниках комплекс с высшей степенью интеллекта. В ФСБ почему-то таких нет.
— Потому что программирование высшего интеллекта в рамках узких задач для ФСБ непродуктивно, — сказал молчавший до этого Кеша. — Это тут же выдаст следователя ФСБ. Высшая степень интеллекта оставляет след в информационном поле Земли.
— А он прав, — ткнул в сторону Стажёра пальцем Оболенский. — Расследования ФСБ по большей части скрытые от посторонних глаз. А в структуре Следственного Комитета это, наоборот, следствия открытые, с наибольшей доказательной базой. И Николай Иванович доказал это своей работой. За сутки он нашёл то, что мы не могли обнаружить за семьдесят пять часов.
— Да ну вас, — Сенников присел в кресло. — Какая у вас рабочая версия, подполковник?
— Собственно версий две, — гордо выпрямился Плотников, скрестив руки на груди. — Пока они имеют одну и ту же подоплеку — включение приборов для эксперимента повлекло за собой возникновение неизвестной энергии, которой кто-то воспользовался. Кто и в каких целях — это может быть понятно после расшифровки активности мозга пострадавших женщин. Все трое, до своего падения, слышали какой-то звук, напоминающий шелест или свист ветра, или выходящего из отверстия газа. Это могло быть диверсией, еслибы не одно но… Марина Скачкова была атакована в жилом секторе станции. Причем, первой. До этого она была в рабочей секции, как и две следующие женщины, подвергшиеся нападению. Но подвергнута нападению была именно в жилом секторе. И это не диверсия.
— Тогда что?! — в один голос воскликнули Оболенский и Сенников.
— Первая версия — это нападение из мести. Причём, знаковое. Вторая версия — это маньяк. Как бы неприятно это не звучало. Причём маньяк очень умный. Возможно, даже, причиной его маниакальности стала воздействие той же энергии, которую он, простите, поймал при включении приборов для проверки перед экспериментом.
— Интересно, — усмехнулся майор. — И как маньяк смог передать часть этой энергии женщинам?
— Вы же сами сказали, что не понимаете природу этой энергии, — отпарировал Николай Иванович. — Да как угодно. Например, адресно по воздуху. Прошептал имя жертвы и бросил несколько квантов, — блеснул знаниями физики Плотников. — Вот эти кванты и прошуршали до своих жертв.
— Это уже даже не фантастика, — продолжал усмехаться Сенников.