Код Марвел: Сын Криптона (СИ)

Я напрягся ещё сильнее, прислушиваясь к каждому слову.
— Эльза, — ответил Джек, и по тому, как он выговорил это имя, стало ясно, что он уважает её мнение. — Я всё понимаю. Но у меня нет выбора. Там моя дочь, Диана. Единственная. Ты лучше всех знаешь, на что я способен ради неё. Я готов явиться к Верусе сам, хоть в кандалах. Лишь бы Диана осталась жива.
Эльза. Моё предположение подтвердилось. Эльза Бладстоун — дочь того самого Улисса, легендарного охотника. Я слышал о ней от учителя: она пошла по стопам отца, всегда была рядом с ним, сражалась бок о бок. Если Веруса — холодная королева, правящая бесстрастно и жестоко, то Эльза — острый клинок, которым Бладстоуны пронзают нечисть. И вот теперь она здесь, на стороне Джека, хотя по тону ясно, что ей не нравится затея оборотня.
  
— Ты забыл, что именно нужно ей? — спросила Эльза, в её голосе прозвучали нотки упрёка. — Камень. Кровавый камень. Он не даёт ей покоя. Ты же знаешь, его нельзя просто снять и отдать. Способов всего два: убить владельца и вырезать камень из трупа… или…
Она осеклась, давая Джеку договорить.
— …или найти того, кого сам камень признает, — докончил он с усталой безнадёжностью. — Да, я помню. Кого-то, на кого он откликнется. Кого-то действительно достойного. Мы несколько месяцев ищем такого человека — впустую. Камень молчит.
Эльза тихо вздохнула, словно прикоснувшись к тяжёлым воспоминаниям.
— Мой отец прожил тысячу лет, Джек, — проговорила она ровно, без всякого хвастовства. — И за это время нашёл всего двоих, на кого Кровавый камень хоть раз реагировал. Всего двоих. Это один шанс на миллиард.
Джек отвёл взгляд, в его позе отразилась глубокая усталость.
— Знаю я всё это, Эльза. И лучше, чем ты, поверь. Но когда речь о моей дочери, ничто другое не имеет значения. К дьяволу все шансы и все последствия. Если надо — я сдамся добровольно. Лишь бы Веруса отпустила Диану.
Наступила короткая пауза. Казалось, даже ветер перестал шелестеть вокруг них, ожидая ответа Эльзы.
— Я знаю, какой ты упрямый, волчара, — процедила она, и глаза у неё недобро сузились. — Но бросаться на верную смерть — это крайность. Неужели нет другого выхода?
— Я не звал тебя спорить, — тихо, но жёстко перебил он, снова приподнимая голову. Теперь в его взгляде не осталось и тени сомнения: решимость стала почти физически ощутимой. — Мне нужна ты в качестве гаранта. Чтобы ты проследила, что Веруса выполнит свою часть сделки. Если у этой старой ведьмы вообще осталось понятие о чести, пусть выполняет обещание. А за остальное я расплачусь — сполна.
— Ты хочешь, чтобы я была её совестью? — слегка насмешливо уточнила Эльза. — Ты ведь понимаешь, насколько это звучит нелепо? Если бы у Верусы была совесть, она бы не использовала такие методы.
— Да, понимаю, — кивнул он и сделал полшага к краю крыши. — Но выбор невелик. К тебе прислушаются точно. Если ты вмешаешься, у неё не останется права отступить. Для неё потерять репутацию — равносильно краху. Пусть это будет твоя роль… если согласишься.
Эльза сжала губы, размышляя. По тому, как горели её глаза, было заметно, что она не хочет соглашаться с этим планом. Но и оставить Джека она тоже не могла — был в этом человеке какой-то стержень, который притягивал к себе даже таких, как она. Наконец Эльза сделала тихий вдох, подавив злость и раздражение.
— Солнце встаёт, — повторил Джек, глядя на розовеющее небо. И прежде, чем Эльза успела ответить, он шагнул с крыши вниз.
Я удивился: высота там не меньше пяти этажей! Но он приземлился мягко, почти бесшумно, слегка приподняв края плаща, и тут же поспешил к клубу. Эльза несколько мгновений стояла наверху, смотря ему вслед, потом с тихим вздохом сделала тот же прыжок. Её движение было иным — резким, словно она злилась на себя за то, что позволяет втягивать себя во всё это безумие. Однако приземлилась она не менее ловко и тут же догнала Джека у входа. Оба молчали, но шли рядом, плечом к плечу, готовые разделить грядущий бой.
Я откинулся в кресле и прикрыл глаза, чувствуя, как внутри меня нарастает смесь волнения и предвкушения. Всё, что я планировал, начинает воплощаться. Теперь все фигуры расставлены на доске, и игра вот-вот начнётся.
“Ну что ж,” — подумал я, чувствуя, как напряжение нарастает с каждой секундой. “Похоже, действительно время сделать ход. Первый… или последний.”
Я продолжил внимательно смотреть на происходящее, стараясь не упустить ни единой детали. За окнами всё ещё царили предрассветные сумерки, сквозь которые едва пробивался робкий свет. Предметы обретали всё более чёткие очертания, словно сама реальность постепенно вползала в этот мрачный мир. Я чувствовал себя на границе двух состояний — где ещё жива ночь, но уже вот-вот вступит в свои права рассвет.
Джек и Эльза, двигавшиеся словно тени в полумраке, подошли к входу в клуб. Я заметил, что у двери их уже ждали двое вооружённых охотников, державших укороченные автоматы наготове. Было очевидно, что этих людей поставили на пост, чтобы отсеивать незваных гостей.
Охотники, несмотря на свою привычку к опасным ситуациям, выглядели слегка озадаченными. Когда они наконец разглядели приближающихся гостей, один из них недоумённо приподнял брови и молча обменялся быстрым взглядом с напарником. Видимо, появление Эльзы Бладстоун, дочери легендарного Улисса, не входило в их первоначальные планы и стало для них неожиданностью.
Однако оба предпочли промолчать, лишь коротко кивнув и поспешно сделав шаг в сторону, освобождая проход. Возможно, они получили негласный приказ не вмешиваться, а может, им просто не хотелось конфликтовать с дочерью великого охотника. Джек прошёл мимо суровых часовых, ступая тяжело и словно не замечая их. Эльза задержалась на миг, метнув в их сторону холодный и надменный взгляд — взгляд, в котором читалось всё презрение к людям, выбравшим сомнительную сторону. Затем она, с гордо поднятой головой, проследовала за Джеком. Охотники переглянулись и, перекинув автоматы на плечо, направились следом. По тому, как они держались, было понятно, что они намерены быть наготове при малейшем признаке неповиновения со стороны гостей.
Когда все вошли внутрь, помещение клуба поразило своей непривычной тишиной и полумраком. Всего несколько часов назад в этом зале, звучала громкая музыка, вспыхивали разноцветные огни, люди смеялись и танцевали, а теперь здесь царила напряжённая, почти осязаемая тишина. Казалось, сама атмосфера пропиталась нервным ожиданием.
Вместо шумного веселья и смеха повсюду притаились охотники — мужчины и женщины, облачённые в темную одежду. В руках они держали огнестрельное оружие. Они располагались у стен, прятались за барной стойкой и колоннами, словно стая хищников, замерших в засаде перед решающим броском. В воздухе витало предчувствие скорой схватки, а настороженная молчаливость каждого из них говорила красноречивее слов: они готовы напасть в любой миг.
В центре пустынного танцпола стоял широкий и массивный стол из чёрного дерева. Его поверхность была отполирована до блеска, но чёрное дерево поглощало редкие отблески неяркого освещения. Вокруг стола стояли несколько тяжёлых стульев — они выглядели почти тронными, с высокими спинками, украшенными резьбой. На одном из таких стульев расположилась Веруса Бладстоун.
Она сидела, откинувшись на спинку кресла так, словно даже здесь, среди напряжения и опасности, ощущала себя полновластной хозяйкой положения. В ее руках покоился хрустальный бокал с вином, который она небрежно держала длинными пальцами.
Взгляд Верусы изначально был направлен на Джека, но в нём вспыхнуло мимолётное удивление, когда она заметила, что Джек пришёл не один. Но изумление быстро сменилось приторной улыбкой, за которой сквозила ледяная самоуверенность. Её улыбка была похожа на роскошную маску, скрывающую истинную натуру — расчётливую, опасную и беспощадную.
  
— Эльза, доченька… — протянула Веруса, произнося каждое слово с неправдоподобной нежностью, отчего они звучали ещё более зловеще. Она аккуратно опустила бокал на стол и склонила голову набок, словно разглядывая редкое и ценное произведение искусства. — Как же я рада, что ты решила навестить меня. Давно ты не заходила в гости, а я ведь скучала.