Код Марвел: Сын Криптона (СИ)

— Всё это очень странно, — призналась она, качая головой так, что ракушки в её косах зазвенели. — Я приплываю на этот остров вот уже более сорока лет, но никогда здесь не видела людей. Неужели тебя кто-то сюда послал за мной? Но почему послали именно человека?
Её слова насторожили меня. Сорок лет приплывает? Выходит, она заметно старше, чем выглядит. Я невольно округлил глаза, поперхнулся воздухом и, моргая, переспросил: — Постой, сорок лет? Значит, тебе, наверное, уже пятьдесят. Надо же, а по внешности не скажешь — дашь лет шестнадцать-восемнадцать, не больше.
  
— Ха! — фыркнула она, явно задетая моим недоумением. — Не смей сравнивать нас, атлантов, с вашими короткоживущим видом. Мы живём гораздо дольше людей. Я родилась в тысяча девятьсот сороковом году. — В её голосе звучала гордая нотка, словно она подчеркивала своё превосходство.
Я невольно распахнул глаза шире, прикидывая в уме, какая она получается старая по человеческим меркам: — Да ну… во времена Второй мировой войны? Ничего себе… Значит, ты старше моего отца.
Девушка лишь тяжело вздохнула, и в её ярко-синих, сияющих глазах мелькнуло явное раздражение.
— И что же мне с тобой делать? — пробормотала она, нервно покусывая губу. — Не знаю, как ты сюда попал и почему дельфины притащили тебя именно сюда, но с этого острова тебе не выбраться. Здесь не проходит ни один корабельный путь, а случайных судов ты не дождёшься. Так что велика вероятность, что ты тут и сгинешь, человек.
— И ты даже не собираешься мне помочь? — спросил я, слегка склонив голову набок, разглядывая её перламутрово-голубую кожу с переливами, которые становились заметнее в последних лучах заходящего солнца.
— А с чего бы? — холодно ответила она. — Ты человек, а я атлантка. Если ты погибнешь здесь, почему меня это должно волновать.
Я прищурился:
— Жестоко, знаешь ли. Мне кажется, что твой дружок дельфин будет расстроен, если со мной вдруг случится что-то нехорошее.
Девушка фыркнула и вскинула подбородок:
— Он не просто дельфин, у него есть имя — Коралл. А рядом с ним Ракушка. Они пара, а остальные дельфины — их дети. — Сказала она это очень серьёзно, будто перечисляла членов своей семьи.
— Ого, так ты дала им имена? — удивился я, скользнув взглядом по дельфинам, которые всё ещё плавали неподалёку и время от времени щёлкали, словно спрашивая, всё ли в порядке.
— Конечно. Они мои друзья. У друзей есть имена. Разве это так странно? Ведь у тебя же есть имя, — с негодованием проговорила она, нахмурив брови.
— Да, у меня действительно есть имя. Но забавно, что ко мне ты почему-то не спешишь обращаться по имени. Всё время только «человек» да «человек». Может, и мне тогда называть тебя «рыбкой»? — протянул я с нарочитой задумчивостью и добавил, будто между делом: — Хотя, говорят, у рыб очень плохая память, и они забывают всё спустя какие-то секунды…
— Эй! — возмущённо воскликнула девушка. — У меня отличная память, не смей говорить глупости!
— Правда? — с ироничной улыбкой поднял бровь я. — Ну что ж, давай проверим. Как же меня зовут?
Она надменно приподняла подбородок, но через секунду сдулась:
— Брюс. Твоё имя — Брюс. Видишь, я запомнила.
— Очень приятно, Камара, — ответил я, стараясь придать голосу дружелюбный тон. — И поскольку ты друзей называешь по имени, выходит, мы теперь друзья?
Девушка на миг замолчала, осмысливая сказанное. Сдавшись, она выдохнула:
— Хорошо, Брюс… Но давай уточним: мы пока лишь знакомые. — Она произнесла это с таким видом, будто делала снисхождение и самой себе, и мне одновременно.
Я хмыкнул, радуясь, что обстановка немного разрядилась. Мы оба продолжали стоять в воде, которая всё ещё хранила дневное тепло. Солнце уже почти коснулось горизонта. 
— Скажи, Камара, а почему ты так не любишь людей? — спросил я, внимательно смотря на нее. 
Как только я произнёс эти слова, в её взгляде вспыхнула горечь. Девушка поджала губы и, чуть отодвинувшись, ответила с холодной злостью в голосе:
— А за что вас любить, людишки? Вы паразиты, которые бездумно загрязняют моря и океаны. Вы строите свои заводы, сливаете отходы прямо в воду, сбрасываете туда химикаты, пластик, нефтепродукты. Рыбам и дельфинам негде жить, кораллы гибнут от вашего вмешательства. Вы охотитесь на морских обитателей сверх всяких норм, опустошаете рифы… Я уже не говорю о тех испытаниях, которые вы проводите, подрывая бомбы под водой, будто проверяете, кто из вас может нанести больший урон природе. — С каждой фразой её голос звучал всё резче, а лицо, казалось, темнело от негодования. — Так скажи, Брюс, за что мне любить человеческий род?
Я почувствовал, как душа сжимается от стыда за человечество, хотя никогда особенно не задумывался о глобальном масштабе того вреда, который наносят океану люди.
— Понимаю твоё возмущение, — проговорил я осторожно, стараясь подбирать слова, чтобы не задеть её ещё сильнее. — Но не все люди одинаковые. Есть те, кто искренне любит океан и стремится его защитить. Учёные, экологи, добровольцы — они создают заповедники, очищают пляжи от мусора, организуют спасательные операции для морских животных…
— И ты считаешь себя одним из них? — внезапно прервала меня Камара, приблизившись совсем близко и пристально заглядывая мне в глаза. В её взгляде светилась смесь скептицизма и любопытства.
— Не буду врать, — признался я, стараясь сохранить спокойствие под этим проницательным взглядом. — Раньше я никогда особенно не задумывался об экологии и о том, как сильно страдают моря от человеческой деятельности. Да что там, я вообще не думал, что однажды окажусь на дне океана и увижу всё своими глазами. Но после сегодняшнего дня всё изменилось. Я ощутил всю красоту подводного мира, его уязвимость. И теперь могу сказать совершенно точно: я люблю океан. Хоть и недавно, но это чувство во мне уже крепко укоренилось. И я хочу беречь то, что увидел.
Уголки её губ приподнялись, обнажив мимолётную, но тёплую улыбку. Похоже, мои слова вызвали у неё доверие — пусть и самое крохотное, но всё же: — Знаешь, Брюс, это звучит… искренне, — прошептала она, чуть смягчаясь. — Возможно, не все люди одинаково ужасны.
Мы оба некоторое время молчали, наслаждаясь тем, как спокойная вода колышется вокруг нас, а в небе над островом уже разгораются первые вечерние краски. Я почувствовал, как к берегу подступает прохладный ветерок, унося последний жар уходящего дня. Пора было уходить, иначе родители наверняка начнут волноваться.
— Камара, уже скоро стемнеет, и, похоже, ночь близко. «Ты будешь здесь завтра?» —спросил я, осмотревшись и отметив, как тени на песке становятся всё длиннее.
— Да, — ответила девушка, покачав головой. — Мне хотелось провести некоторое время вдали от… от дома, — она на миг запнулась, словно вспоминая о чём-то важном. — Так что да, я пробуду здесь ещё какое-то время. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что мне уже пора возвращаться, — признался я, поднимаясь и стряхивая капли воды с рук. — Но завтра я обязательно вернусь, если ты не против. Хотелось бы поговорить с тобой ещё.
Девушка, прикусив губу, посмотрела на меня с явным смешанным чувством — то ли недоверием, то ли любопытством, то ли… А возможно, во всём этом чувствовалось лёгкое предвкушение новой встречи. Но она не успела ответить, потому что я уже сделал шаг назад, погружаясь в воду.
— Как ты собираешься… — начала она, но я перебил:
— До завтра, Камара! — Я улыбнулся и махнул ей на прощание рукой. В следующую секунду исчез. 
«Представляю, какое у неё сейчас лицо, — подумал я, выходя на берег у знакомой виллы и поднимая с тёплого песка своё полотенце. — Уверен, такого исчезновения она точно не ожидала».
    
Глава 17
 
Рано утром я прибыл на небольшой остров, затерянный среди морских вод. С первыми лучами восходящего солнца я ступил на влажный песок и огляделся вокруг, ища хоть какие-нибудь признаки жизни. Но меня встретила лишь оглушающая тишина: ни одного движения, ни тени живого существа. Казалось, песчаный пляж был совершенно пуст — по крайней мере, на первый взгляд.