Все для вас
Под предлогом того, что ему надо в туалет, Чхве поднялся с места, а жена продолжала расспрашивать сына о Чха Муёне: с кем приходил и не только. Тот ей спокойно и подробно отвечал. И в кого он только такой разговорчивый? Да… В старости тоже будет хрычом, совсем как сам Чхве.
Чхве умылся, чтобы стереть слезы. Подняв голову, в зеркале он увидел седеющего мужчину с морщинами на лице и покрасневшими от усталости глазами. Из комнаты доносились голоса жены и сына. Уголки губ мужчины в отражении приподнялись – незаметно для себя он улыбнулся.
Ближе к концу лета Чхве снова заглянул в круглосуточный магазин «Все для вас». Зайдя внутрь, он увидел, как всегда, дремавшего за кассой Хун Камбо и пошел выбирать сочжу с пивом. Когда он обернулся, то увидел, что продавец уже открыл глаза и улыбается.
– Как поживаете?
– Смотрю, не уволили тебя еще.
– Да как же магазин без меня будет? Ох, сегодня вы много взяли. Разжечь вам спираль от комаров за столиком?
– У меня дом, вообще-то, есть. Зачем мне пить на улице за каким-то столиком?
– Ого! – сказал Кынбэ и одобряюще поднял вверх большой палец.
– Вот послушай меня: говоришь, я много взял сегодня, а знаешь почему? Я тебе расскажу.
И, не дожидаясь согласия Кынбэ, Чхве рассказал ему, что они с женой посмотрели на другие местные рестораны и он осознал: даже если не идут дела с бизнесом, нужно все равно заботиться о семье, ведь это главное. Сообщил, что сын уволился со своего прежнего места работы и стал помогать ему в семейном ресторане. Поделился историей, как узнал, что такое омакасэ, и решил обновить меню, а еще – что выпивать в компании родных намного веселее.
– И кстати, мы переименовали наш ресторан.
– Как же он теперь называется?
– «Сирлойн и Ко». Угадаешь, что значит?
– Стейк и пивко?
– Ну да, с воображением у тебя не очень.
– Ну вы же любите пиво. Каждый день пьете.
– Это в прошлом. В общем, это означает «стейк высшего класса в компании близких». Как тебе?
Кынбэ снова показал большой палец.
– Сын придумал.
– Ого, а вы согласились? Упертому старому хрычу это наверняка далось нелегко. Вы превзошли сами себя.
– Спасибо, – сказал Чхве, скрывая смущение, – что терпел меня. Благодаря тебе я смог немного измениться.
– И вам спасибо! – ответил Кынбэ. Даже когда ему говорили серьезные вещи, улыбка все равно не сходила с его лица.
– А мне-то за что?
– Что поделились. Я рад за вас.
Чхве смутился и лишь похлопал мужчину по плечу.
– Ой, чуть не забыл! Хотел тебя попросить кое о чем. В пятницу думал сделать небольшой ремонт в ресторане и установить барную стойку. Не поможешь? Вроде ты говорил, что подрабатывал на стройке. Боюсь, вдвоем с сыном мы не сдюжим. Я оплачу.
– Не надо платить.
– А как же тогда?
– Угостите меня лучшей корейской говядиной. Восемьсот граммов сирлойна – и мы в расчете. Ха-ха!
– По рукам! – сказал Чхве и, кивнув в знак согласия, направился к двери.
За его спиной Кынбэ продолжал что-то привычно бормотать, а Чхве решил, что угостит его еще и омакасэ из нового меню.
Глава 4
Два плюс один
Мир несправедлив. Посмотреть хоть на отца: каждый день, если только не шел дождь, он трудился разнорабочим на стройке, а денег получал не так уж и много. Все из-за его начальника-субподрядчика, которого отец вечно ругал за глаза на чем свет стоит: якобы тот скользкий, непорядочный, и все в таком духе. Отец всегда говорил: учись, Мингю, а иначе будешь, как я, работать и летом, и зимой.
Мир ужасно несправедлив. Взять даже маму, которая работала в одной клининговой компании и убирала офисы. Сотрудники этих офисов зарабатывали гораздо больше нее, а всю грязную работу выполняла она. Вдобавок приходилось выслушивать гадости и от своего руководства, и от работников здания. Вопиющая несправедливость. Денег почти не платят, так к тому же отчитывают.
То, что мир несправедлив, доказывает и история самого Мингю. Пока старший брат сидел в своей комнате с кондиционером и то ли играл на компьютере, то ли уроки делал, он по три раза в день ходил в душ, чтобы хоть как-то вытерпеть изнуряющий зной, от которого не спасал даже старый вентилятор.
Похоже, вся эта несправедливость была предначертана ему самой судьбой. Брат ростом и силой пошел в отца, а умом – в мать. Мингю же не отличался особой сообразительностью, как отец, и рос пухлым, как мать. Случаются же такие нелепые стечения обстоятельств! Бедняга умудрился унаследовать все худшее и с детства чувствовал свою ущербность.
Брат учился в выпускном классе и подавал большие надежды, поэтому кондиционер установили только в его комнате. А что же Мингю? Ему приходилось довольствоваться старым вентилятором, который погнулся, скрипел и отказывался поворачиваться в разные стороны. Несмотря на недовольство сына, мама сказала, что он выдержит еще одно лето. Впрочем, то же самое Мингю слышал и год назад.
Ему не нравился несправедливый мир и несправедливость родителей. Он ненавидел отца, мать и больше всех – брата. А еще эту пандемию, из-за которой пришлось обучаться дистанционно и целый день находиться дома с родней. Сплошной стресс.
Когда у отца был выходной, он с утра до вечера сидел на диване, выпивая и раздавая Мингю бесконечные поручения: то принеси бутылку сочжу из холодильника и сушеных кальмаров, то вытряхни пепельницу. Мингю ощущал себя слугой из эпохи Чосон [18]. Только когда мама приходила с работы и ругалась с отцом, атмосфера в доме разряжалась.
В другие дни, когда глава семейства выходил на смену, возвращался он уже поздно вечером, сразу ел и ложился спать. Но в последнее время часто шли дожди, поэтому ему приходилось сидеть дома, большую часть времени проводя в ссорах с женой. Тогда даже мама, которая обычно старалась не тревожить Мингю, цеплялась к каждому его движению и слову.
Устав от постоянных поручений отца и ворчания матери, он жаждал сбежать от них – куда угодно. Вот только бежать было некуда. Даже когда ему хотелось подремать под кондиционером в комнате брата, тот по праву старшинства не позволял ему вторгаться в свои владения. Прошли те времена, когда они играли вместе. Теперь он стал совершенно невыносим.
В грандиозные планы брата входили юридический факультет престижного университета и карьера судьи или прокурора. Кстати, это именно он поведал Мингю, что мир несправедлив и что добиться чего-то в жизни можно, только устроившись на хорошую работу, а ради достижения своей цели нужно идти на жертвы. Так со временем брат посвятил всего себя учебе, позабыв о Мингю, не говоря уже о домашних делах. Родители поддерживали старшего, соглашаясь с ним во всем, на младшего же, который никуда не мог деться от подростковых прыщей, учился посредственно и весил почти сто килограммов, не возлагали особых надежд.
Так что несправедлив был не только окружающий мир, но и родные. Мингю мечтал оказаться подальше от мучительной жары и предвзятости близких, как вдруг нашел такое место. В переулке за их малоэтажным домом располагался трехсторонний перекресток, на углу которого стоял круглосуточный магазин. Кондиционер здесь одинаково обдувал каждого посетителя, а цены были хоть и выше, чем в других местах, зато равными для всех. Здесь к нему относились так же, как к любому покупателю, несмотря на его внешность и оценки. Когда жара стала совсем невыносимой, после ужина Мингю стал незаметно сбегать от родителей, которые в любую секунду могли сорваться на нем, в этот круглосуточный магазин.
Зайдя внутрь через стеклянную дверь, он направлялся прямиком к прилавку с акцией «Два плюс один», расплачивался и садился в самый дальний угол. Часы показывали шесть тридцать. Выпивая по одному пакетику молока в час, он мог оставаться здесь до половины десятого: как раз в это время отец обычно ложится спать. Откупорив первый пакетик, Мингю сделал глоток.
