Золушка для миллионера (СИ)

– И сколько? – зачем-то уточнила у этого невозможного бахвала.
– Ни одной, – довольно во все тридцать два зуба лыбился чертов принц.
Очень захотелось дать ему затрещину, хотя всегда считала себя совершенно не агрессивным человеком.
– У меня нет к вам никакого интереса.
– Вроде бы уже взрослая девочка, а отрицаешь очевидные вещи… Сердечко наверняка забилось быстрее, когда меня увидела. Вон как грудь вздымается, – и красноречиво уставился на мои довольно скромные выступы.
Да как он смеет?!
– Это от возмущения, – тут же возразила я.
– Ну, конечно, – издевательски протянул Игорь Богданов, – знаешь, я тоже очень возмущен твоей несговорчивостью. Можешь сама убедиться, – с этими словами наглец схватил меня за руку и положил мою ладонь себе на грудь.
Ужасно горячо, обжигающе возмутительно, а мужское сердце под моей ладонью, действительно, бьется очень быстро, просто рвется из груди. Или это у меня сердце так заходится, звучит набатом в голове, всем теле, каждой жилке? От злости… Ни один человек не вызывал во мне такую сильную и яркую злость.
– Еще у меня очень много возмущения скопилось в другом месте, – бархатисто шептал принц Богданов и, направляя, заскользил моей рукой по своему телу вниз.
Таких бессовестных людей мне еще не доводилось встречать! Ему совершенно плевать, что мы находимся посредине двора, где каждый нас может увидеть и заснять на камеру. Степень моей злости стала расти в геометрической прогрессии, хотя, казалось, шире и выше просто некуда. Кожа ладони горела, и только холод металлической пряжки ремня стряхнул морок с тела. Попыталась вырвать свои руку из цепкой хватки его пальцев.
Удивительно, отпустил.
– Да что вы себе позволяете?! – практически орала я.
– Пока ничего предосудительного, – сексуально шептал принц, вызывая непонятную рябь мурашек по моей коже. – Хотя, знаешь, не могу удержаться, ты такая миленькая сейчас.
Мужские руки переместились, обхватили тисками предплечья, потащили на себя, впечатали в мужское тело. Я открыла рот от возмущения, а вовсе не потому, что хотела поцелуя, но его наглые губы тут же воспользовались ситуацией и жарко накрыли мои губы. Снова на минуточку растерялась, опять проснулось любопытство, так ли это обжигающе горячо, как мне помнилось. Очень горячо, и словно с американской горки вниз, дух захватило, мозги замутило, тело затопило жаром. Я же не могу хотеть этого надутого индюка? Нет! И еще раз нет! Но как же сладко. Божечки, ну почему именно на нем проснулось тело? Толкнула ослабевшими ладонями его каменную, стреляющуюся током, грудь. Господи, что я творю?! Позволяю себя целовать посреди двора. Да еще этому самовлюбленному недопринцу.
Еще один тычок в раскаленную грудь.
Отпустил.
– Что, опять будешь бить?! – в зелено-карих глазах скакали веселые бесенята.
– Не скрою, очень хочется подправить корону у вас на голове чем-нибудь тяжелым.
Богданов засмеялся. Какой он сейчас до невозможности привлекательный, словно всамделишный принц. Нет, не стану больше им любоваться, обогнула веселящегося наглеца и пошла к подъезду. Я девочка умная, ответственная мне нужно к урокам готовиться, а все тело продолжало вибрировать от обжигающей… ну, пусть будет злости.
Сделала лишь несколько шагов, когда на локоть легла мужская рука.
– Тебе помочь собирать вещи?
Он издевается?! Совершенно точно издевается.
– Не могу понять, у вас проблемы со слухом или психикой?! Я еще в прошлый раз сказала, что не хочу вас видеть. Никогда-никогда…
– Ты поторопилась со своим никогда, – лишь отмахнулся Богданов.
– Нет, ни капельки. Сейчас ещё раз убедилась, что от таких принцев надо держаться как можно дальше.
– В тебе говорит упрямство и желание меня задеть.
– Я предпочитаю считать это благоразумием.
– Ха, что-то мне подсказывает, благоразумие и Дарья Мельникова разные вещи. Будь ты благоразумной, то согласилась бы еще на первое мое предложение.
Злость внутри клокотала и пузырилась.
– Отпустите мою руку!
– За тебя так приятно держаться, – лыбился этот навязчивый сверх всякой меры принц.
 
– Я сейчас вызову полицию!
– Разве я сделал что-то плохое?!
– Вы меня насильно поцеловали.
– Вот не надо врать, пожалуйста, никакого насилия, ты даже немного ответила на мой поцелуй.
Как он смеет?! Не отвечала, просто вовремя не оттолкнула.
– Я всего лишь хотел о тебе позаботиться, поселить в хорошую квартиру рядом с твоей школой. Там охраняемая территория, отличный ремонт, рядом парк, и есть все необходимое для комфортной жизни. Будешь сама себе хозяйкой, уверен, твоя бабуля тот еще цербер.
Нет, Вера Ильинична довольно душевная старушка.
– Это вас совершенно не касается! А в квартире можете сами поселиться!
– Хочешь жить со мной? Так сразу?! – еще сильнее меня взбесив, захохотал Богданов.
Ну, знаешь, сам напросился…
– Повторяю для глухих, умственно отсталых, а также не замечающих из-за своего непомерно раздутого эго очевидных вещей. Я совершенно не хочу вас видеть! Ваши мысли, слова и действия мне отвратительны! Такие нахальные мажоры, которые считают, что мир крутится исключительно вокруг них, любимых, и они чем-то лучше, выше других людей, только потому, что имеют много денег, а все женщины должны, видя их прекрасную фактуру, пищать, по первому требованию раздвигая ноги, вызывают во мне презрение. Мне неприятно с вами общаться, стоять рядом. Более того, даже дышать одним воздухом с таким человеком противно.
– Все сказала?! – хмуро спросил Богданов, на мужских скулах заходили желваки, а из зелено-карих глаз исчезли озорные бесенята.
Могу себя поздравить, мне удалось задеть этого лощеного принца.
– Нет, еще не все. Я настоятельно прошу вас – избавьте меня от своего присутствия.
– Ты в каком веке родилась, девочка?! Словно обедневшая дворяночка отчитывает богатого графа, посмевшего предложить ей вместо венчания в церкви преступную связь и свое покровительство.
– Мне не нужно ваше покровительство!
– Дашунь, тебе никто не говорил, что когда ты сердишься, то до безумия миленькая. Я еле сдерживаюсь, чтобы снова тебя не поцеловать.
Сдерживаться Игорь Богданов не стал, не привык отказывать себе в удовольствии, наклонился и легонько чмокнул мои губы. Так нахально, быстро, что я не успела среагировать и залепить ему заслуженную пощечину.
– Иди, собирай вещи, злючка-колючка, – и легонько шлепнул по попе.
Сейчас буду шипеть, плеваться, топать ногами и орать. Он совершенно не хочет меня слышать! Так уверен в своей неотразимости, что даже явные оскорбления пропустил мимо ушей.
– Кажется, нормального языка вы не понимаете! Попробую объяснить более доходчиво. Пошел на фиг, придурок! Достал уже своими барскими замашками! Мне с таким, как ты, озабоченным, зацикленным на своем члене дебилом, западло рядом стоять. ПШЕЛ ВОН!
Боже, в страхе закрыла рот. Это в самом деле я сказала?! Неужели я так могу?! Надеюсь, никто из моих деток и Вера Ильинична не услышали мою «благородную» речь.
Самое интересное, сейчас точно дошло. Полные губы зло поджались, ноздри гневно расширились, зелено-карие глаза яростно сверкнули, брови сошлись у переносицы. Пальцы мужских рук, явно желая меня наказать за дерзкие слова, сжались, потом разжались, и снова сжались.
Ну и пусть… Такого самовлюбленного мерзавца-принца не грех обидеть.
– Грубость тебе совершенно не к лицу.
– Пофиг! – и показала ему средний палец.
– Мне хочется перегнуть тебя через коленку и отшлепать, – угрожающе зашипел Богданов.
– Мне тоже, потому что даже мои первоклашки более деликатные и сообразительные.
Отчетливо услышала, как в приступе злости скрипнули мужские зубы. Пусть злится, все равно… Сделала шаг к двери, надеюсь, мне удастся добраться домой без дальнейших препятствий со стороны этого красавчика.
Самонадеянная, наивная, меня тут же, останавливая, схватили за локоток мужские пальцы.