Тебе меня не получить (СИ)

– Эй там, кто-нибудь! – рявнул отец. – Тащите сюда вина! Такое дело обмыть надо.
– А невеста будет участвовать в обмывании? – холодновато поинтересовался… Грай?
Откровенно говоря, прозвище ему на самом деле подходило. Нет, он совсем не каркал, наоборот, голос у экзорциста был довольно приятным, может, чуть низковатым – здоровяком его не назовёшь, хотя и хлюпиком тоже. А вот физиономией «жених» и впрямь на ворону смахивал: очень смуглый и чернявый. Гладкие волосы, забранные в короткий, но толстый хвост, ещё темнее, чем у Роенов, брови до того густые, что срослись на переносице, а вместо носа натуральный клюв – богатый такой профиль. Правда, всё вместе это отталкивающим почему-то совсем не выглядело. Не красавчик, конечно, но имелось в нём что-то такое, трудноопределимое.
–… тогда её стоит развязать, – закончил экзорцист, едва заметно усмехнувшись.
Он даже не усмехнулся, а только дёрнул-дрогнул уголком рта, умудрившись очень чётко дать понять: рассматривания Оры заметил и, видимо, оценил произведённое впечатление. Ну а Роен очень захотелось провалиться сквозь пол, ведь в подвале темно и уютно, там точно никто не заметит её кончики ушей, вспыхнувшие огнём.
– Вы позволите? – эдак галантно поинтересовался «жених», вытаскивая из ножен, спрятанных в голенище, немалый тесак.
И опять-таки вроде ничего такого в его голосе не было, лишь сплошная вежливость, но и пастуху понятно: издевается.
Ора хотела уже ответить, но только воздух втянула сквозь стиснутые зубы – получилось очень громко. А что тут поделаешь, если экзорцист, всё время державшийся вполоборота, наконец, к ней лицом повернулся. И слева трети этого лица попросту не было, лишь бугрящаяся каша странно бледных шрамов, словно на висок, скулу и подбородок ему кислотой плеснули. Но ниточки метин тянулись к брови, глазу, носу, губам, будто кожа ещё и треснула.
– Извините, – промямлила Ора, опомнившись.
– Ничего, я привык, – равнодушно ответил Грай, разрезая верёвки на её запястьях.
– Мне всё-таки не стоило… Просто я от неожиданности, не разглядела…
– Я же сказал, ничего, – поддав в голос льда, процедил экзорцист и отошёл, предоставив девушке возможность самостоятельно распутывать узлы на ногах.
– Ну да, демона мы как-то и не заметили, – ехидно, ну просто капая ядом, протянули у Оры над головой, как раз когда она на корточки присела, сражаясь с узлом, затянутым, между прочим, на совесть.
Роен подняла голову, рассмотрев пыльные сапоги до колен – странные, с крючками и сложной шнуровкой на боку – от самой стопы до верха голенища. Потом изучила серые брюки, заправленные в эти самые сапоги, серый же мундир без всяких украшательств, не считая вышитой эмблемы ордена, под конец оставив физиономию. Очень неприятную, кстати говоря. Экзорцист был даже не рыжим, а, скорее, красным. Кожа очень бледная, в голубизну, как снятое молоко, все венки и жилки видно, будто у младенца. Глаза узкие и слишком уж приподнятые к вискам, да ещё и прищуренные. Нос тонкий, хрящеватый.
– Говорю, его шрамы сложно не заметить, – напомнил рыжий, скрещивая на груди руки и явно нарываясь на скандал.
– Вися на седле вниз головой сложно рассмотреть детали, – процедила Ора, поднимаясь.
– Коне-ечно, – улыбнулся экзорцист, откровенно не поверив.
Усмешка у него была припоганийшая.
– Оставь, Лис, – негромко приказал первый, который Грай.
Лис на самом деле её тут же оставил, отошёл, напоследок одарив взглядом: «Я тебя насквозь вижу». Чтоб ему пусто было, прозорливцу такому.
– Не обращайте на него внимания, – посоветовал гость, стоящий неподалёку от ревевшего лосем в гоне отца, который всё ещё требовал вина. Пока на его призывы никто не откликался. – Лис всегда злой, когда голодный. Правда, сытый он ещё и ленивый, а поэтому становится только злее.
– А во сне он ходит и закусывает невинными девами? – мрачно спросила Ора.
Экзорцист рассмеялся. Смех у него был подстать внешности: хрустальный, серебристый и бес знает какой ещё. Или так только про женский смех можно говорить? Правда, Роен лишь в книжках встречала дев, выдающих смех как «колокольца на ветру». А этот вот сумел изобразить подобное въяве.
 
– Я Олден[1], – представился мужчина, отсмеявшись, и протянул руку раскрытой ладонью вверх.
– Не удивительно, – пробормотала Ора, легонько царапнув его когтями по запястью.
Видимо, хамство в уставе ордена всё-таки прописано не было и являлось исключительно индивидуальной особенностью. У одного-то хватило воспитанности её поприветствовать, правда, несколько панибратски, но хоть так.
– Хотите сказать, я такой же круглый? – выломил бровь экзорцист.
– Нет… – Ора поколебалась, выбирая между «блестящим» и «дорогим». Честно говоря, олдены она тоже встречала только в книжках. Ими разбрасывались роковые красавцы, скупая бриллианты для соблазняемых дам. – Такой же золотой, – определилась, наконец, Роен.
И, кажется, попала впросак, потому что красавец опять развеселился.
– А можно я буду таким же недоступным? – спросил, отсмеявшись, да ещё и подмигнул.
– Ты доступнее полуфера[2], – буркнул Лис, далеко так и не отошедший.
– Да иди ты к демону в задницу, – безмятежно отмахнулся блондин, гипнотизируя Ору синющими очами. Гипноз работал, потому как уши Роен непонятно с чего снова стали горячими. – Лучше сволоки с окна Барса. В конце концов это невежливо, надо же представиться атьере.
Рыжий экзорцист в ответ только злобно зыркнул исподлобья и, конечно, с места не двинулся. Ну а четвёртый из гостей, блаженно растянувшийся на низком приступке оконного проёма, скрестивший ноги в щиколотках и, кажется, блаженно задремавший, в их сторону и ухом не повёл. А уши у него были знатные, едва не вдвое больше нормальных, они торчали из-под волос, почти как у настоящей кошки. Кстати, шевелюра у него тоже отличалась оригинальностью: тёмно-каштановые и совершенно белые пряди, каждая шириной с три пальца, чередовались, будто его краской обмазали.
– Да принесут нам, наконец, вина или нет? – в очередной раз рявкнул успевший побагроветь отец. – Или меня в этом Доме уже за хозяина не считают.
Грай вежливо улыбнулся, отворачиваясь. Лис презрительно хмыкнул. Безукоризненная морда Олдена слегка вытянулось, будто он с трудом сдерживал смех . Барс, чьего лица Ора толком не рассмотрела, остался безмятежен. Ну а сама Роен вздохнула, постаравшись сделать это понезаметнее.
Судя по началу, её супружество обещало быть странным. Это как минимум.
***
От разрыва сердца, а, заодно, и от несмываемого позора, главу Дома Холодной Росы спасла вторая дочь. Мира вплыла в зал, скромно потупив глазки, благонравно придерживая двумя пальчиками подол платья из дешёвой шерсти, зато богато украшенного затейливой вышивкой. Присела, приветствуя присутствующих – ну просто воплощение воспитанной атьеры – и отошла в сторону, будто и ни при чём вовсе, просто так зашла, потому что мимо гуляла.
А следом за ней слуги потянулись: шестеро втащили здоровенный стол, предусмотрительно накрытый скатертью – и правильно, нечего гостям знать, что обычно он на кухне стоял, другой такой громадины в родительском доме Ора не помнила. Воровато и с явным любопытством озирающиеся мальчишки, сильно смахивающие на тех, кто обычно при скотине ходит, потому внутренних покоев господского дома никогда не видавших, внесли стулья. Дальше подтянулась кухонная прислуга – от кухарки до девчонки, обычно чистящей камины. Эти несли еду.
При виде такого шествия атьер Роен захлопнул рот, но только для того, чтобы его снова открыть, но ничего сказать Тан так и не решился, лишь яростно поскрёб бороду и махнул рукой в сторону стола, мол, присаживайтесь, гости дорогие.
– Тебя кто просил? – прошипела Ора на ухо сестрице, до сих пор скромно рассматривающей пол.
– Законы гостеприимства? – тоже шёпотом пропела Мира, перебирая кончик косы, переброшенной на несуществующую грудь.
– Скажи лучше, хочешь продемонстрировать, какая ты замечательная хозяйка.