Деревенщина в Пекине 2 (СИ)
В голове моментально прокручиваются не самые приятные сценарии. Этот избалованный сынок министра совсем не в себе. Если он позволяет себе так обращаться с ней на публике, страшно представить, что происходит за закрытыми дверями. Не зря же она говорила, что он обязательно отыграется на ней за произошедшее на экскурсии.
Первым делом открываю приложение DiDi — самый популярный сервис заказа такси в Китае. Интерфейс привычно показывает карту со значками доступных машин. Выбираю ближайшую, экспресс-тариф. Пока система обрабатывает заказ, быстро одеваюсь, хватаю бумажник и телефон. На всё про всё уходит не больше трёх минут.
Спускаюсь на лифте вниз, параллельно отправляя До Тхи Чанг сообщение, что уже выехал. Пытаюсь выяснить, что конкретно случилось, но она не отвечает. Это только усиливает беспокойство.
Выхожу на парковку и сразу замечаю характерный жёлто-зелёный автомобиль. Номера совпадают с указанными в приложении.
— У меня к вам предложение, — обращаюсь к водителю, забираясь на заднее сиденье. — С меня же сто двадцать юаней?
Таксист, пожилой китаец в клетчатой рубашке, переводит взгляд на смартфон, закреплённый на приборной панели специальным держателем.
— Да, всё верно, — отвечает он, изучая маршрут.
— Дам сто пятьдесят, но поедем побыстрее, — подкрепляю предложение двумя красными купюрами с портретом Мао Цзэдуна.
Водитель с едва заметной улыбкой кивает, пряча деньги в потёртую кожаную сумку на поясе, и уверенно выруливает на главную дорогу.
Пока едем до указанной на навигаторе таксиста точки, я открываю на телефоне карту и детально изучаю отправленный вьетнамкой адрес (а то я даже не знаю, куда мы направляемся). Геолокация приводит к одному из самых престижных автодромов столицы. Несколько кликов по ссылкам — и передо мной открывается официальный сайт комплекса с впечатляющей галереей суперкаров: огненно-красные Ferrari F8 Tributo, агрессивные Lamborghini, элегантные Porsche.
Картина проясняется — сынок министра решил развлечься на гоночном треке. Для золотой молодёжи Пекина скоростные заезды на автодроме давно стали чем-то вроде элитного развлечения. Возможность почувствовать себя профессиональным гонщиком за рулём машины стоимостью в несколько сотен тысяч долларов — что может быть привлекательнее для человека с раздутым эго и толстым кошельком? Вот только судя по срочному сообщению До Тхи Чанг, веселье явно идёт не по плану.
Такси останавливается у главного входа автодрома. Выхожу из машины, направляюсь к стеклянным дверям. Внутри — просторный холл с глянцевым мраморным полом, но До Тхи Чанг здесь нет.
Охранник на входе едва удостаивает меня взглядом — видимо, привык к постоянному потоку посетителей. Следуя указателям, прохожу через административный корпус к самой трассе. Вечерний воздух наполнен характерным запахом горячей резины и выхлопных газов. Где-то вдалеке ревут моторы — похоже, заезд ещё продолжается.
Быстро нахожу высокую фигуру у смотровой площадки. Длинноногие азиатки ростом за сто восемьдесят — явление нечастое, особенно в Китае.
Быстрым шагом подхожу к вьетнамке:
— Ты в порядке?
Ответа нет, только едва заметное напряжение в плечах. Её лицо внешне спокойно, не выдаёт никаких эмоций. Но глаза… Пустые стеклянные глаза, наполненные концентрированной ненавистью, без слов говорят о многом.
Красная Ferrari на треке проходит очередной вираж, покрышки истошно визжат на пределе сцепления, двигатель рычит на высоких оборотах. За рулём — самодовольный Нгуен Ван Киет, а рядом с ним на — крашенная под блондинку китаянка, чей пронзительный смех разносится по всему треку.
Ты смотри, я и не знал, что здесь есть модели кроме одиночных.
Машина с рёвом проносится мимо нас на очередном круге и плавно останавливается на пит-лейне. Команда механиков в униформе тут же начинает суетиться вокруг раскалённого суперкара, быстро меняя гоночные шины. Нгуен Ван Киет, уже выбравшись из кокпита, демонстративно прижимает к себе китаянку, бесцеремонно положив руку ей на обтянутое коротким платьем бедро. Девица громко хихикает и льнёт к нему всем телом. Сын министра что-то шепчет ей на ухо, попутно поглаживая по талии. Его пальцы то и дело скользят ниже, заставляя девушку игриво повизгивать.
Механики и другие посетители автодрома неловко поглядывают на парочку.
— Ты ведь всегда знала, что так будет. Она не первая и не последняя, — киваю на спутницу вьетнамца в чёрном платье, больше похожем на длинную майку, едва прикрывающую филейную часть. — Ты же его не любишь, тогда к чему такая реакция?
— Нет большего способа унизить женщину, — отвечает До Тхи Чанг низким, вибрирующим от ярости голосом. — Знал бы ты, Лян Вэй, сколько потенциальных ухажёров я отшила. И от дорогих подарков отказывалась, и от приглашений в мишленовские рестораны. Каждый из них был в несколько раз лучше этого урода! — длинные ногти впиваются в ладони.
До Тхи Чанг на секунду закрывает глаза, пытаясь восстановить самообладание. Медленно выдохнув, она продолжила:
— Давай честно, к уродине мужчины так бы не относились. Любая красивая женщина понимает, что она красивая по первым мужским взглядам. Внешность, ум, самоуважение — всё при мне. А этому ничтожеству всё мало!
— Моё мнение — он относится к тебе потребительски. Просто не считает за равного человека. Дело не в тебе, а в нём и в его искажённом восприятии мира.
— Я понимаю о чём ты говоришь, — кивает вьетнамка. — Иногда мне кажется, что он специально меня унижает. Да, я прекрасно понимала, что он будет спать с кем попало — чёрт с ним, но зачем так вести себя при всех? Что за демонстративный плевок? О моей семье быстро слухи пойдут, что их дочь терпит такое, — она наконец отводит взгляд от трассы, в её глазах плещутся боль и ненависть. — Есть куда забрать меня? На условия мне плевать, лишь бы не с ним. Всё, моё терпение лопнуло.
— Конечно есть. Для начала к себе в общежитие поселю. У меня просторная комната с двумя спальными местами, все удобства, хороший ремонт. С питанием вопрос тоже решим, а ещё…
— Извини, но у меня нет денег, — резко перебивает вьетнамка. — Кроме секса ничем рассчитаться не могу. Но тебе понравится, не переживай.
— Сделаю вид, что не слышал.
— Я привыкла, что все хотят чего-то взамен.
С пит-лейна доносится очередной взрыв наигранного женского смеха, сопровождаемый ревом двигателя Ferrari. Вьетнамка вздрагивает, но даже не поворачивается в их сторону.
— Пусть развлекается с пустышкой. Поехали, — указываю в сторону выхода.
* * *При виде высокой вьетнамки у коменданта отвисает челюсть. Старик Хэ Пин вскакивает с потёртого кресла:
— Лян Вэй, чего не предупредил, что ты сегодня приведёшь гостей? Правила общежития не знакомы?
— Не предупредил? Разве? — на стойку регистрации ложится красная купюра в сто юаней.
Деньги молниеносно исчезают.
— Ах, да, — его тон мгновенно меняется. — Было что-то такое. Запамятовал, старый уже…
Расплываясь в довольной ухмылке, Хэ Пин провожает нас одобрительным взглядом.
— Ого, когда ты сказал, что поселишь меня в общежитии, я не ожидала, что оно будет таким! — До Тхи Чанг с удивлением осматривает апартаменты. Длинные пальцы скользят по модной мебели. — Здесь все живут в таких условиях?
— Ну, как сказать… — сиплю, пытаясь передвинуть небольшой диван подальше от кровати.
Деревянные ножки тихо скрипят по паркету.
Действительно повезло с помещением — будь оно стандартным, сейчас бы пришлось ютиться на двухъярусной кровати, как в обычных общажных комнатах.
Впрочем, по глазам До Тхи Чанг видно, что сейчас она согласна на любые условия, лишь бы подальше от «жениха».
Отодвинув диван к противоположной стене, достаю складную декоративную ширму с традиционным китайским рисунком и устанавливаю её между кроватью и диваном, чётко разграничивая пространство. Вьетнамка бросает в мою сторону признательный взгляд — она явно оценила.