Имперский престол (СИ)

И вот полетели кошки, цепляясь за крепостную стену, поставлены лестницы и по ним уже лезут воины. Штурм со стороны моря позволял обойти основные валы и рвы, потому и приступ начался очень быстро, как только башни расчистили участки стен от защитников.
Еще пять часов шли кровопролитные схватки. Турки не сдавались, вопреки уже начавшим распространяться байкам про трусливость османов. Ну побили же их под Эрзерумом, так что турка слабая стала, не чета той, что под Москву ходила при Иоанне Васильевиче. «Чета», еще какая «чета». Это русские стали сильнее, а не турки ослабели. И в этом была большая разница.
А еще и беи, те самые, мятежные, попытались помочь своим покровителям. Но легкой коннице на улицах города или на пересеченной местности, делать нечего, тем более, когда казаки были столь решительны и разъяренные, что сами выискивали, на ком сорвать свою злость и убить. Потому татары быстро стали дичью, которую оставшиеся в живых казаки стали загонять и уничтожать.
— Если я проведу еще одну такую битву, я оставлю Дон без казаков, — сказал Болотников, осознавая сколько много сегодня было потерь.
Более шести тысяч донцов и иных казаков упокоились тут, в Кафе. Потому для оставшихся Иван Исаеевич почти не делал никаких ограничений, разрешая грабить и даже насильничать. Он только лишь собрал старшин и потребовал не трогать православных, но это было лишнее. Казаки шли освобождать русских рабов, а не становится рабовладельцами. Хотя… Пленных турок, татар, да и заодно армян, греков, даже готов, было тоже немало. И вот они могут стать теми самыми рабами.
Кафа стонала, только что окропленная кровью казаков и османских воинов, она теперь получала новую порцию алой жидкости мирных жителей. Город расплачивался за слезы русских девушек, которых продавали турецким извращенцам, детей, которых тут же лишали и родителей и будущего. За все да воздастся! И казаки воздавали.
*…………*…………*
Вена
7 декабря 1610 года
Не все гладко в Священной Римской империи. Два императора, религиозные проблемы, еще и венгры, валашцы, молдоване, все они непостоянные в своих желаниях: то хотят быть с империей, то с другой империей, но уже Османской. Видимо, имеют намерения на противоречиях и лавировании заполучить максимум от возможного и жить своим умом при материальной помощи то одной стороной, то другой.
Император Матвей понимал всю глубину проблем, но император Рудольф жил в своем мирке, больше заботясь быть добрым для всех политических сил в Римской империи.
Не так давно определился лидер на землях цесарцев, и им стал Матвей. Он добился от своего родственника того, что Рудольф, не желая более обострять обстановку, согласился считать Матвея наместником, сам Рудольф же все более стал уделять внимание искусству.
И сегодня Матвей находился в своей резиденции в Вене и работал с документами. Он все не мог взять в толк, что вообще происходит. Когда складывается ситуация, на которую Матвей не мог качественно повлиять, он нервничал. А было видно, какие тектонические сдвиги начались.
— И почему эти русские только сейчас спохватились? Где они были четыре года назад? — сокрушался император Матвей.
Тогда, в 1606 году скрупулёзно и сложно выстраивалась антиосманская коалиция. В этот союз против турок даже допустили московитов, рассчитывая на то, что они своими воинами сильно отвлекут османов от главного направления — войны в Венгрии против Священной Римской империи. Тогда же, не в коалиции, но рядом с ней, был и персидский шах Аббас. А еще Рим поддерживал устремление сильно ослабить османов, Венеция, Польша, Испания.
Создавалась сила, способная переломить хребет сильнейшему государству мира, которым казалась Османская империя. Но случилось так, что откололась Московия, там произошел государственный переворот и началась, по сути, гражданская война. Польша увязла в войне со Швецией и стала тратить все больше сил на интервенцию в Московию. Венеция, понимая бесперспективность коалиции без «мяса» поляков и московитов, стала игнорировать требования императора, при этом не отказываясь от союзнических обязательств.
 
Пришлось идти на соглашения с султаном, который так же был не в лучшем положении, оттого две империи и смогли договориться. И все понимали, что это лишь передышка. Двум империям, которые имеют общую границу, никогда не быть союзниками или пребывать в долгосрочном мире.
Сложно было просчитать последствия событий этого года, потому королю потребовалась консультация и мудрый совет.
В последний год император Матвей начал прислушиваться к мнению Мельхиора Клезля. Этот ученый человек, казалось, сведущ, если не во всем, то во многом. Он понимал и в сфере финансов, и во внешней политике. Но самое главное, что взращенный иезуитами Мельхиор Клезль выступал за политику примирения между протестантами и католиками. По сути, Клезль радел больше за государство, чем за религию. И такой подход очень нравился Матвею, оттого он и приблизил к себе ректора Венского университета. Или же вначале приблизил, а после назначил ректором.
И, вот именно этот человек готовил доклад императору по Московии, которая принялась ставить с ног на голову всю систему взаимоотношений в Европе. При этом, если не считать местечковую войну с Польшей, Россия не воевала в Европе, но даже так меняла в ней Расклады.
Матвей слушал внимательно, Клезль собирал информацию из многих источников. Но, как оказалось, было достаточно приехать в Прагу и спросить сотрудников русского посольства. Да, посла России сейчас в Праге нет, но там находится вербовочная контора. Русские активно привлекают богемцев, моравцев, да и представителей иных народов на работу в России.
— А наемников они много привлекают? — перебил Мельхиора император. — И почему русское посольство расположено не в Вене?
— Как я знаю, Ваше императорское величество, русские все же набирают наемников, но это не большие и самостоятельные отряды, а малые, или вовсе собирают отдельных, но молодых воинов, — отвечал Клезль.
— Понятно. Они хотят сами переобучать солдат. А это значит, что московиты по-особому готовят войско. В этом ли залог их успехов? Но, почему в Праге? — проявлял интерес Матвей, ему было даже как-то по-детски обидно, что русские не прибыли с посольством к нему в Вену.
— Там уже два года посольство, открыто до того, как Вы, Ваше величество, стали императором, — говорил Мельхиор.
— Ладно. Ты мне скажи, иезуит, стоит ли посылать наше посольство в Москву? — император несколько терял терпение.
Ректор университета, коим являлся Мельхиор Клезль, не был иезуитом. Да, он учился у них, он католик. А у кого лучшее католическое образование, если только не у Ордена? Но советник никогда не поправлял императора, понимая некоторый сарказм правителя.
— Боюсь, Ваше величество, это может быть уже поздно. Мне стало достоверно известно, что в Москве активно действует английское посольство, голландцы посылают свое, французы… — Мельхиор в знаке сожаления развел руками.
— Думаешь, что мы окажемся опоздавшими к обеду? — спросил Матвей.
— Судя по всему, лучшие блюда будут съедены Англией, чуть менее вкусные — Голландией. Ну, а роль доедающих за господами достанется Франции и другим желающим, — образно отвечал Мельхиор Клезль.
— Э-ка ты французов! — рассмеялся Матвей. — Больше никому такое не говори! А то за подобные слова можно и войну получить. Мало нам проблем с Венграми и волашцами?
— Прошу простить меня, Ваше императорское величество, — не искренне сказал Мельхиор.
— Да, ладно тебе, иезуит, все величеством называешь, я же только всего наместник, а императора в Римской империи, почитай и нет. Ну, не Рудольфа же считать таковым, — отсмеявшись, говорил Матвей. — Родственники требуют войны и быть более агрессивным с османами. Так что нам не столько нужно торговать с русскими, сколько направить посольство в Москву, чтобы понимать, что из себя представляют русские, и планировать свою политику.