Имперский престол (СИ)

— Ну, так чего медлите? Или вы хотите, чтобы ваш король не имел возможности полноценно отобедать в Кальмарском замке? — спросил датский король и демонстративно направил своего коня в сторону замка.
Королевская свита обреченно вздохнула и направилась вслед за своим монархом. Датский король кичился своей смелостью и старался ее продемонстрировать, где только можно. Генералитету приходилось соответствовать.
— Солдаты мои, вперед! И знайте, что с нами Бог и правда! — выкрикнул король Кристиан, обращаясь к солдатам, с которыми успел поравняться.
Пушки сделали еще один слаженный залп. Облако дыма от сожженных пороховых зарядов заволокло ближайшее пространство, и по мере того, как ветерок прогонял в сторону завесу, из дыма выходили датские воины. Впереди всех на мощном, кауром коне, словно герой из скандинавского эпоса, вел свое войско вперед король Кристиан IV. Иоганн Каспар Ранцау, один из приближенных военачальников короля, был тем человеком, который мог, и постоянно это делал, говорить королю все, что думал. Кристиан не особо любил такую искренность, но и не гнал от себя полковника. Как и многим королю нравилась лесть, но он был в достаточной степени разумным человеком, чтобы слышать все мнения.
— Мой король, я уверен, что солдаты справятся, а ваша жизнь намного ценнее, чем жизнь солдат всего войска, — поравнявшись с королем, заявил полковник Ранцау.
— А скажут потом, что король стоял в стороне, когда его солдаты погибали, — сказал Кристиан, но коня немного придержал.
— Ваше величество, так сказать могут сказать только те люди, которые вас не знают, либо те, кто завидует вашей славе. Есть ли дело до мнения и тех и других? — сказал полковник, и король все-таки послушался его.
На самом деле, Кристиан не особо любил штурмовать замки, предпочитая полевое сражение. Как считал датский король, именно в поле проявляются честь, доблесть. Потому он и согласился с Ранцау, подспудно ожидая, когда его, наконец, начнут упрашивать не идти впереди колонн датских солдат.
Через двадцать минут на стенах замка кипел бескомпромиссный бой. Датские воины шли в проломы крепостных стен, там их встречали шведы ружейным залпом, датчане пытались отвечать, но при штурме это сделать сложнее. И местность пересеченная и рвы, да штурмовать приходилось в рассыпном строю.
Потеряв не менее трехсот человек, датским воинам все-таки удалось войти в один из проломов, закрепиться на обрушившихся камнях, перегруппироваться и продолжить натиск уже внутри замка.
— И с чем вы прикажете мне дальше идти воевать? Уже через три дня, как мы должны быть под Эльвсборгом. Нет времени держать эту крепость в осаде, — возмущался король Кристиан.
При штурме Кальмарского замка датская армия потеряла четыреста пятнадцать человек убитыми, а еще более трехсот раненными — это из тех, кто в ближайшее время не сможет вернуться в строй. На самом деле, такой размен, когда защитники бьются до последнего, не желая сдаваться в плен, вполне приемлем. Однако, королю хотелось большего. Он уже видел себя диктующим условия мирного договора. Осталось дело за малым: всего-то взять Эльвсборг, который уже как две недели находился в осаде датских войск.
Именно после Эльвсборга предполагалось начинать активно задействовать датский флот. Нужно разбить шведов в полевом сражении, а после начинать принуждать к выгодному Дании миру.
* * *
Шведский король Карл IX был в не себя от ярости. Он не успел, всего на две недели задержал начало войны с Данией, и датский король первым начал действовать. А тот, кто начинает военные действия, имеет инициативу, перебить которую становится сложной задачей. Однако, все равно исход войны решается в ходе сражений, а к ним шведская армия готова.
Тридцать три тысячи подготовленных солдат было в войске Карла, в этот раз имелась и особо мощная артиллерия. При том, что в шведском войске находилось семь тысяч великолепных кавалеристов, треть из которых — это закованные в доспехи рейтары. Еще в армии шведского короля было три тысячи наемников, в основном пикинеров, но имелись и французские мушкетеры.
 
И дернуло же тогда Карла устроить смотр и учение войск. Если бы не эта задержка, то Кальмар не только выстоял, но и позволил бы разбить датчан и начать наступление на датские территории, расположенные на юге Скандинавского полуострова. Но нечего думать об упущенных возможностях, нужно мыслить о будущих победах.
И теперь Карл IX спешил к Эльвсборгу. Уже направлены эмиссары в датские территории, которые населяли в большинстве своем шведы. Там начинало разгораться восстание крестьян. При том, Карлу не нужно было прикладывать много усилий для того, чтобы крестьяне уходили в леса и брались за оружие. Датчане сами виноваты в том, как они себя вели со шведским населением, выкачивая из них все соки, при том, считая не ровней датским крестьянам. А после, вместо того, чтобы засыпать народ обещаниями, пусть и неисполнимыми, датские войска стали вешать любых активистов, которые выступали против.
— Ваше величество, разъезды сообщают, что они увидели большое скопление датских войск, которое направляется к Эльвсборгу, — доложил дежурный офицер, отвечавший в авангарде шведского войска за разведку.
— Это не может не радовать, — сказал король, а после громогласно объявил. — Мы идем бить датчан!
Радовались все, особенно эмоции были на лице наследника шведского престола пятнадцатилетнего Густава Адольфа. Он впервые был взят на такое сражение. Ранее, когда военные действия велись с поляками, и была странная возня с русскими, наследника оттирали от управления войсками, хотя бы и ротой солдат. И пусть учителя рассказывали королю о том, что его наследник весьма разумен в военном деле и уже готов к тому, чтобы проявить себя, Карл все равно относился к Густаву Адольфу, как к неразумному ребенку.
Наследник шведского престола люто ненавидел датчан, считая их главными, если не единственными, врагами Швеции. Именно Дания является той страной, что занимает часть исконно шведских территорий. Это не говоря о том, что Швеция претендовала и на другие земли, в частности, хотела видеть Норвегию своим вассалом.
— Отец, ваше величество, могу ли я узнать у вас, как прикрыта наша столица от датского флота? — задал вопрос Густав Адольф.
Он много задавал вопросов. Наследнику казалось, что компания продумана плохо, что нет нелинейных ходов, которые позволили выигрывать противника стратегически.
— Сын мой, если здесь и сейчас мы разобьем датчан, то будет уже неважно ни то, как действует датский флот, ни что-то иное, — нехотя отвечал король.
Карл уже не один раз пожалел, что взял с собой в поход слишком любознательного и въедливого сына, который, то и дело, мешает королю размышлять и обдумывать свои решения.
— Отец, может, есть смысл отправить те русские пушки, что мы купили, в Стокгольм? У города будет шанс отбиться от флота, — не обращая внимания на раздраженность отца, продолжал спрашивать Густав.
— Сын мой, я предлагаю вам понаблюдать за тем, как побеждает ваш король! А свои вопросы оставьте для учителей, — жестко отвечал Карл, отмахиваясь от своего сына.
Холодок между королем и его наследником появился не сегодня. Слишком часто в последнее время Густав Адольф проявлял своеволие и осмеливался высказываться на разные темы, особенно касательно России, к которой наследник ощущал необъяснимую симпатию. Необъяснимую для короля, а Густав Адольф вполне себе находил причины, почему ему нравится политика русского царя, как и русское войско. Кроме того, шведский король знал, что в риксдаге образовывается партия, которая хотела бы более плотно работать и выражать интересы не короля, а его наследника. Так что сын превращался в конкурента, причем, не самого слабого.
Так что Густаву Адольфу оставалось только наблюдать за тем, как разворачиваются события.
Через час стало известно количество датских войск, и настроение шведского короля уже нельзя было испортить даже любознательностью сына. Карл ожидал более внушительные силы у противника, а не так, что шведское войско будет чуть ли не в четыре раза большим, чем датское.