Имперский престол (СИ)
Егор Иванович Игнатов уже слышал, что начался бой, там, на русских позициях, стреляли пушки. Хладнокровный в бою, сейчас полковник нервничал. Он знал, на что способны его воины. Эти стрелки могут остановить не полк, больше, сильно больше врага. Они в состоянии выбить обслугу у пушек, проникнуть в логово врага и перестрелять там всех быстро, так, что никто не успеет и схватиться за оружие. Все стрелки умеют разбирать цели и редко, когда несколько пуль попадают в одного врага, потому они эффективны не залпами, они индивидуально хороши.
И вот там идет бой, а он сидит тут и рефлексирует. Но приказ есть приказ.
— Разведка прибыла? — спросил Игнатов у своего заместителя.
— Нет, твое высокоблагородие, — отвечал согласно последнему войсковому Уставу ротмистр Акоп Мирзоян.
— Акоп Вазгенович, ты это прекращай! В бою по позывному можешь обращаться. Лешим и зови, если работаем в группе, ну или полковником, если я командую ротой, — сказал Егор.
Не то, чтобы ему не было приятно, когда называют уважительно и по Уставу, или Егор Иванович был таким бунтарем, который идет против правил. Нет, просто в бою, как уже убедился Игнатов, важно быстро и эффективно донести информацию. А у него в двух ротах стрелков, часть которых, осталась инструкторами в Преображенском, целый интернационал. Есть цесарцы, литвины, армяне, два кабардинца, донцы, кассимовцы, да кого только нет, чтобы разбавить русское большинство.
— Стрела с красной лентой, — сказал Ротмистр Мирзоян, указывая на небо.
— Ну, наконец-то, заждались уже гостей. Командуй, Акоп, — сказал полковник Игнатов и отправился на свой наблюдательный пункт.
Вперед выдвинулась разведывательная группа, которая пробежала примерно с версту, а после упала в траву и начала двигаться по-пластунски. По тому, что разведчики стали передвигаться скрытно, стало понятно, откуда именно идет враг.
К тому ущелью, где занял оборону Игнатов, вело две дороги. Одна была более прямой и далеко просматриваемой, вторая как бы выныривала из-за горы. И, как стало теперь понятно, именно оттуда идет неприятель. Данное направление рассматривалось как маловероятное для нападения османов. Дороги горные, с постоянным подъемом, с узкими местами, где и телега не каждая протесниться. Так что, если кто и пройдет, то это будет человек или выносливый конь. Ну, а тянуть сюда артиллерию глупо или вообще невозможно. А еще развернуться здесь негде, и даже небольшой отряд русских или персов может долго сдерживать оборону. Фермопильское ущелье, не дать, ни взять.
Этого не могли не понимать османы. Однако, видимо, решили проверить направление. В случае того, если бы здесь не оказалось русских или персов, удар с этого направления даже всего одного полка мог сильно изменить соотношение сил, да и стать, в целом, ключевым при прорыве обороны русского заслона.
Игнатов смотрел в свой оптический прицел, но не увидел никого. Тогда он решил сменить позицию и взобраться выше на соседнюю гору. Сделать это он предполагал не один, а с группой. Впрочем, быстро передумал. Егор иногда, но все еще забывался, что он командир, а не индивидуальный боец. И отвечает за всех вверенных ему воинов, а не за отдельную группу и, тем более, лишь за себя.
— Акоп Вазгенович, сделай это, зайди повыше и оттуда можете контролировать все ущелье. Три десятка по центру и по десятку с двух гор, и этого будет достаточно с учетом казаков, — менял конфигурацию обороны Игнатов. — Предупреди казачков, чтобы не лезли, я подам им знак и попробую отогнать неприятеля в правую сторону, где нет ям для коней. Вот там казачки и порезвятся. Было бы только с кем. Думаю я, что силы здесь у нас избыточные.
Через пятнадцать минут появились всадники, группа тяжеловооруженных конных появилась в начале ущелья. Игнатов всмотрелся в прицел и увидел там сипахов. Из-за поворота выходили всадники, числом явно не меньше, чем алай [алай — полк]. На лице Игнатова проступило удивление. Затащить по такой дороге тяжелую конницу — риск, и очень большой. Ну дошли, к примеру. А как воевать? Кони — они не двужильные, требуют отдыха чаще, чем человек.
— А, нет, не такие они глупцы, — сказал Игнатов, всматриваясь в прицел.
Невооруженным взглядом было бы сложно рассмотреть даже с возвышенности, что происходит в трех верстах. Ну, да, есть какие-то смазанные силуэты, то ли конницы, то ли еще кого, но разобрать без оптики, кто именно пожаловал, было невозможно. Между тем, сипахи спешились. В седельных сумках у них обнаружилось зерно, которым они стали подкармливать лошадей. Коням дадут отдохнуть, подкормят, а после сил животных явно должно будет хватить на одну атаку, даже с учетом потраченных усилий на подъем в гору.
Вдали отдыхали также и пехотинцы. Егор не был большим специалистом по османской армии, но янычар, среди прочих пеших осман, определить мог.
Игнатов задумался.
— А позовите-ка мне казацкого полковника! — сказал Егор, не обращаясь к кому-то конкретному, но точно зная, что его приказ будет исполнен.
Через пятнадцать минут хмурый, с седеющими усами, немного грузный казак стоял перед полковником Игнатовым.
— Не хмурься, казак, одно дело делаем, — сказал Игнатов, не совсем правильно расценив выражение лица Тимофея Рязанова, который уже давно ходит с угрюмым ликом и на то есть причины.
— Да, я и не хмурюсь. Но ты, полковник, казачкам не оставил места отличиться. Станичники пришли хабару набрать. А с кого они что снимут и где коней возьмут, если так вот простоят всю войну? — объяснил свое настроение казацкий полковник Рязанов.
— Посмотри сюда, казак, — Игнатов протянул свою винтовку и указал на оптический прицел. — После скажи, что ты видишь.
Казацкий полковник Рязанов не сразу понял, куда смотреть и как смотреть. Подобную диковинку он видел в первый раз, но что такое зрительная труба знал. Была такая у атамана Ивана Мартыновича Заруцкого.
— Ух ты ж! А мне Степан говорит, что конные там, а я смотрю и не верю. А тута он как, все в бронях, — казацкий полковник отложил винтовку с прицелом и посмотрел на Игнатова, — Ну, твое высокоблагородие, позвал же для чего-то, так предлагай!
— Это добре, что ты, казак, новый Устав знаешь, но в бою обращайся ко мне «Леший», так лучше. А то мы с тобой вдвоем полковники, и, где какой можем и не разобраться, — Игнатов усмехнулся. — А предлагаю я тебе то, кабы ты пощипал тех конных, да янычар, что рядом с ними. Как, кони выдюжат, коли подойти с двух верст? Выстрелить из пистолетов и уйти. Вот тебе, казак, и добыча. Разобьем, так две с трех долей твои, одну долю заберу себе.
— Ох, Леший, шкуру делишь зверя не стрелянного, — Рязанов по-отечески покачал головой, словно разговаривает с неразумным сыном. — Пощипать можем. Кони наши добрыя, два, а то и три боя за раз выдюжат. А задумку твою я понял. Ты выманить хочешь турку, а тут их расстрелять. Коней только не побей, а то и твою долю не отдам, там кони добрые, они казаку за всяко нужны.
Через пятнадцать минут пять сотен казаков цепью по два всадника шли вдоль южной горы. Именно так они могли подобраться чуть ближе к все еще отдыхающим туркам, а коней пустить вскачь только за полторы версты до османов. Игнатов еще раз проверил все лежки своих стрелков, убедился, что они заняли грамотные позиции. Потребовал в очередной раз проверить количество и наличие пуль с нарезами, как в карманах, так и ящиках. И только тогда начал наблюдать за разворачивающимися действиями.
Когда послышались многочисленные залпы русских пушек, в той стороне, где держал оборону воевода Волынский, казаки полковника Рязанова пустили своих коней в галоп и сначала тихо, а после, когда были обнаружены османами, с криками и улюлюканьем, словно татары какие, станичники быстро приближались к элитным османским воинам.
* * *
Аскер Мехмед Ага не видел никакой опасности и считал, что полк янычар контролирует все пространство вокруг. Потому, для него было неожиданным, когда вдруг обнаружилась казацкая лавина, надвигающаяся на неподготовленных к бою сипахов. Да, и янычары не все были готовы дать отпор наглым казакам.