Перешагивая через Грань (СИ)

— Привет. Красивый мишка. Это твоя любимая игрушка, да? — Элис улыбнулась ребятне, но те были слишком малы, чтобы без стеснения поддержать разговор с совершенно незнакомым человеком.
— Ты оставила чемоданы внизу? — женщина бросила долгий взгляд на её рюкзачок.
— Нет, у меня всё с собой, — Элис поставила рюкзак на пол и наклонилась, чтобы расшнуровать ботинки.
Хозяйка удивлённо подняла брови, но решила воздержаться от комментариев по этому поводу. Вместо этого она сказала:
— Пойдём, я покажу тебе твою комнату.
Элис послушно засеменила за хозяйкой.
— Как доехала? Надеюсь, благополучно?
— Да, миссис… — Элис запнулась, невольно краснея. Сделать вид, что она запамятовала её имя?
— Ах, оставь эти церемонии. Можешь звать меня просто тётя Салли, — добродушно хохотнула женщина и придержала створку дверей, пропуская Элис вперёд. — Комната, конечно, не ахти, но тёплая и светлая. Тебе понравится.
— Спасибо, тётя Салли, — Элис постаралась вложить в интонацию всю свою признательность. — И ещё раз извините, что приехала… без предупреждения.
— Пустяки, — улыбка её была столь искренней, что неловкость сразу исчезла. — Располагайся. Я на кухне, если что.
Комнатёнка, предназначенная девушке по имени Грейси Темпл, в самом деле оказалась тёплой, но на этом список её достоинств заканчивался. Из мебели здесь имелся только покосившийся платяной шкаф, пара стульев, да узкая железная кровать с тощим матрасом. Ни тумбочек, ни полок не было, роль письменного стола играл широкий подоконник. При этом комнатка была столь крошечной, что, несмотря на весьма скромную меблировку, она выглядела тесной и загромождённой. А из-за скошенного потолка стоять во весь рост можно было только возле самой двери.
Элис расстегнула куртку и устало опустилась на кровать, — продавленная проволочная сетка просела до самого пола.
Как ни обидно было это признавать, то, что ей удалось-таки отыскать крышу над головой, всего лишь счастливая случайность. В худшем случае у неё могло и не оказаться даже этого более чем скромного обиталища. Впрочем, это служило слабым утешением.
От лампочки на потолке к выключателю тянулся витой провод и уходил куда-то за дверь. Брезгливо морщась, девушка оглядела потемневшие от времени стены, выцветшие занавески на единственном окне, побитый молью коврик, облупившийся лак на рассохшемся паркете, не видавшем циклёвки как минимум лет тридцать.
— М-да, могло быть и хуже, — пессимистично подытожила она. — Хотя поверить в это сложно.
И служебная квартира миссис Браун, и даже комната в айзенбургском общежитии казались чуть ли не дворцами по сравнению с этим, с позволения сказать, жилищем.
Наручные часы показывали четверть десятого. Подавив сильное желание забыться сном прямо так, в одежде и без постельного белья, Элис расстегнула рюкзак и принялась разбирать вещи.
Интересно, подумала она, была бы миссис Салли такой любезной, знай она об истинном положении дел? Вряд ли.
Поэтому ей следует быть крайне осторожной и постараться ненароком не выдать себя. А главное — успеть покинуть этот дом до того, как объявится настоящая Грейси Темпл.
Вошла хозяйка, вручила Элис комплект чистого белья, пахнущего хозяйственным мылом, и осведомилась, во сколько подавать завтрак. Оплатив постой за неделю вперёд и пожелав Салли доброй ночи, Элис наскоро застелила постель и забралась под одеяло.
Утро вечера мудренее.
* * *
Ёё разбудил деликатный стук в дверь.
— Завтрак готов, — голос хозяйки был тихим, но настойчивым.
— Да-да, я сейчас приду, — девушка открыла глаза и тут же зажмурилась от яркого света, лившегося в комнату из окна. Сыпал снег; должно быть, он шёл всю ночь, потому что всё вокруг было ослепительно-белым: и крыши соседних домов, и земля, и кроны деревьев. Это было до того красиво, что Элис пожалела, что у неё нет с собой стереокамеры, чтобы запечатлеть открывшийся её взору белоснежный зимний пейзаж.
У Стива была такая стереограмма: небо, полное облачной ваты, густой снегопад, а внизу — крыши, крыши, крыши… Все детали снимка были отображены до мельчайших подробностей: крошечные домики с окошечками, балкончиками и дымовыми трубами на покатых крышах, похожие на глазированные пряники, замёрзшая гладь каналов, тонкий шпиль ратуши возле главной площади Айзенбурга.
 
Элис заставила себя отвернуться от окна. Не время купаться в старых воспоминаниях, потакая ностальгическим настроениям. Пора перестать жить прошлым.
Пора действовать.
За завтраком Элис предупредила миссис Салли, чтобы ужин на неё не готовили: у неё много дел в Дарквуде, и она не может сказать точно, когда вернётся, поэтому перекусит что-нибудь по дороге.
Хозяйка опять предприняла попытку расспросить свою постоялицу об её родном городе, о семье и о планах на будущее, но Элис, почуяв скользкие вопросы, торопливо проглотила яичницу с фасолью и, сославшись на неотложные дела, поспешила покинуть квартиру.
Снег с тротуаров и дорожек никто не убирал, и Элис быстро промочила ноги, — пришлось примоститься на кирпичном бордюре у остановки и сушить ботинки горячим воздухом, беспокойно озираясь по сторонам.
Закончив сушку, Элис надела перчатки и огляделась. Здесь, у проезжей части снег был плотно утоптан. От обросшей инеем водонапорной башни валил густой пар. Мимо проезжали турбомобили, реже — рейсовые автобусы. Изучив табличку с расписанием на фонарном столбе, Элис выяснила, что добраться до центра можно либо на автобусе, курсирующем каждый час, либо на такси, либо посредством стационарного портала, ведущего прямо на Оперную площадь. Метрополитеном, разумеется, в Ньютауне даже не пахло.
Убедившись, что в округе нет никого, кто мог бы обратить внимание на одинокую фигурку, зябко кутающуюся в куртку не по сезону, Элис двинулась к портальной платформе, огороженной невысоким штакетником. Спустя несколько секунд она очутилась в центре Дарквуда.
С тревогой ловя заинтересованные взгляды прохожих, Элис подняла воротник и направилась в ближайший переулок, где народу было поменьше.
Первым делом нужно было подумать о своём реноме. Оставаться белой вороной во враждебном мире было не только глупо, но и опасно.
К счастью, почти все магазины в центре города были открыты, несмотря на выходной день. Элис купила короткую шубку из красивого серебристо-синего меха с перламутровым отливом и мохнатую шапку, закрывающую пол-лица. А вот зимнюю обувь пришлось поискать: в отличие от её мира, здесь башмаки и туфли продавались отдельно от одежды, в немногочисленных сапожных лавках.
Когда на неё перестали оборачиваться и таращить глаза, Элис почувствовала себя немного раскованнее.
Она пообедала в закусочной на Оперной площади, напротив злополучного "Ля-Минора". Разбитые фэрлингами стёкла уже заменили, но ресторан всё ещё был закрыт: на входных дверях темнел пудовый замок.
Покончив с едой, Элис отодвинула пустые тарелки и потянулась за салфеткой. Темноволосая официантка принесла счёт, и Элис задержалась на ней взглядом, старательно копируя образ — пригодится для личины.
— Что-нибудь не так? — девушка по-своему истолковала пристальный взгляд.
— Нет-нет, всё в порядке. Спасибо, — поспешила успокоить её Элис.
Снег, почти прекратившийся к полудню, теперь пошёл с удвоенной силой, так густо, что здания на противоположной стороне площади почти скрылись из виду. Официантка одарила её обезоруживающе искренней улыбкой и удалилась.
Внезапно Элис осознала, что Дарквуд вызывает у неё… Нет, не сочувствие. Скорее… симпатию?
 
Да, симпатию. А ещё — сожаление и вину, — за то, что она не может позволить себе полюбить этот мир по-настоящему.
У неё и прежде возникало подобное чувство, но тогда она не отдавала себе отчёт, что эти ощущения истинны, и принимала их за некую блажь, за появление слабости.
Все эти люди, которые и слыхом не слыхивали ни о какой войне и не подозревают о существовании зеркального мира, — они просто живут. Работают, растят детей, радуются снегопаду… Элис вспомнила, что в бытность свою курсантом считала Реверсайд чем-то вроде жутковатого подобия мифологической преисподней, а тамошних жителей — эдакими буками, угрюмыми и жестокосердными, не способными на светлые чувства. Но сейчас она с изумлением обнаружила, что здесь живут точно такие же люди.