Перешагивая через Грань (СИ)

— Дорогая, — он бросился к супруге, лучезарно улыбаясь, — Почти все в сборе. Мой приятель, майор Кортни мечтает познакомить тебя со своей невестой.
Розали заметила, что Элис, наконец, проснулась и недовольно завозилась: она не любила, когда её подолгу держали на руках.
— Генри, — она опустила дочь в кроватку, — так, словно отрывала от сердца. — Пообещай мне беречь наше сокровище.
Элис заметила отца и радостно улыбнулась, показав свой единственный зубик. Её глаза, бывшие при рождении голубыми, уже приобрели сиреневый оттенок, унаследованный от матери.
— Роуз… — Генри опешил, — Почему у тебя такое лицо? Ты будто прощаешься со мной.
Розали содрогнулась, но Эльвинг мысленно подбодрил её, и это придало ей сил.
— Мне нужно отлучиться… ненадолго. Возникли неотложные дела. Не бойся, всё будет хорошо. Я не пропаду: ведь со мной Эльвинг.
Генри изумлённо хлопал глазами, не двигаясь с места.
— Роуз, я не понимаю… Мы планировали этот банкет два месяца. Приехал князь Барденский. И Риттендорфы, и господин Вайденберг с супругой. И мои родители! А ты хочешь нас покинуть? В конце концов, это просто неприлично.
— Я постараюсь вернуться как можно скорее, — фальшиво-непринуждённо пролепетала Розали, выдавив виноватую улыбку. — Это действительно очень важно.
— Куда ты собралась? Я должен знать!
— Нет времени на подробности, — она была полна решимости. — Прости. Эльвинг ждёт меня.
Крошечная ручонка крепко сжала бутылочку с молоком. Элис чувствовала, что происходит что-то чрезвычайно важное и значительное, и ей это не нравилось.
— Ты бросаешь меня? — растерянно пробормотал Генри, так, словно сам не верил в свои слова. — Сейчас, когда мы так счастливы? Почему? Почему, Роуз?!
— Ради нашей дочери.
— Это как-то связано с Реверсайдом? — догадался Генри.
— Не вынуждай меня лгать, — Розали отвела взгляд. — Об одном прошу. Дай мне слово: не ищи дорогу в Реверсайд, никогда. Это не то место, где тебе будут рады.
— Хорошо, но объясни…
Розали молча обвила руками его шею, стараясь не разрыдаться. Ей хотелось остановить время — или замедлить его настолько, насколько возможно. Их прощальный поцелуй был солёным от слёз. Таким он ей и запомнится — навсегда.
— Она так похожа на тебя, — Розали обняла малышку и, завернув в одеяла, осторожно вручила мужу. — Позаботься об Элис. Она важнее, чем я. Береги её.
Генри машинально принял из её рук драгоценный свёрток. Он выглядел несчастным и потерянным, как заблудившийся в лесу ребёнок.
— Возвращайся, — с мольбой прошептал Генри. — Я сделаю всё, что хочешь, только возвращайся, — он шагнул к ней и попытался взять её за руку, но Розали попятилась назад, отчаянно замотав головой.
— Не надо. Мне пора.
Каким-то краешком сознания она отметила, что на ней лёгкое платье из тонкого шифона, совершенно не подходящее для полёта верхом, а переодеваться нет времени.
— Я люблю тебя.
Это можно было и не говорить вслух, Генри и так это знал.
Эльвинг вынырнул из полумрака сада и припал к земле, опустив правое крыло, чтобы Розали было легче вскарабкаться к нему на спину. Генри хотел было предпринять последнюю попытку остановить её, но фэрлинг предупредительно оскалился, обнажив острые клыки, и глухо зарычал, давая понять, что вмешиваться не стоит. Взмахнув крыльями, он стремительно взмыл в темнеющее небо, унося с собой ту, которая два года назад навсегда изменила его жизнь.
Ту, которую он любил больше жизни.
Элис каким-то образом выпуталась из пелёнок и цепко ухватила отца за галстук. Генри с бесконечной нежностью посмотрел на дочь. Сиреневые глаза, отражавшие последние сполохи заката, были серьёзны как никогда: словно малышка всё понимала. Внезапно он в полной мере ощутил груз ответственности, возложенный на его плечи.
Он к нему не готов. Но выбора нет.
— Моя Элис, — медленно проговорил Генри. — Моя маленькая леди Элисон Мейнфорд.
Элис этого не запомнит. Лишь иногда ей будет сниться красивая белокурая женщина и огненно-красный фэрлинг, некогда качавший её колыбель.
   
Глава первая. Нет хуже гостя, чем незваный
 
Часть 1.
Познай боль
Гонит ветер осенний листвы отзвеневшую медь,
Замолчала душа, не хочет ни плакать, ни петь…
Выход ищут слова, оставляя на чистом листе след,
Воскрешая из памяти отзвуки прожитых лет…
Перекрёстки миров открываются с боем часов,
Слышишь ты голоса и тревожные звуки шагов,
О бетонные стены домов разбивается твой крик…
От желанья уйти до желанья остаться лишь миг…
Кипелов — На Грани
Глава первая. Нет хуже гостя, чем незваный
Первый снег терпеливо, дюйм за дюймом, укрывал улицы толстым пуховым одеялом, сверкающим в тёплом свете газовых фонарей. С высоты птичьего полёта город выглядел сплошным белым пятном, кое-где разорванным дорогами и теплотрассами на неровные лоскуты. Порывистый ветер с востока стремительно растаскивал остатки туч, и последние снежинки, описывая зигзаги, неторопливо опускались на камень тротуаров и мостовых, на заледенелые спины крыш и на волосы Элис.
Она подняла воротник и потянула за шнурки, натягивая капюшон на лоб. Сидеть на крыше не очень неудобно, но это было единственное место, где её не увидят с земли.
Сосредоточившись, Элис протянула руку и поймала снежинку. Снежинка не растаяла, а осталась лежать на ладони. Получилось, надо же. Консервация температуры — довольно сложная магия, и с непривычки может не сработать. Девушка пригляделась. Крошечный кристаллик льда чуть заметно серебрился, отражая своими гранями звёздный свет.
Звёзды.
Она запрокинула голову к небу.
Это были звёзды не её родного мира. Тысячи тысяч незнакомых созвездий с молчаливой враждебностью взирали на чужестранку, незаконно проникшую в их святую обитель.
Она приходит сюда почти каждую ночь — эта хрупкая нескладная девчонка с глазами необычного цвета. Забирается на крышу и с тоской глядит в небеса. Зачем? Какие ответы она желает там отыскать, какие знаки пытается прочесть, какие вопросы не дают ей покоя?..
На несколько мгновений звёзды заслонила крылатая тень, очевидно, принадлежащая фэрлингу.
Элис вздрогнула. Она вспомнила свой недавний сон.
В том сне тоже был фэрлинг. Нет, не Лориан: её Лори угольно-чёрный, а у этого, из сна, мех был ярко-красный, очень густой, пушистый и шелковистый на ощупь. А крылья — крылья были белее молока. Настоящий красавец! Он щекотал её кисточкой хвоста и напевно мурлыкал.
Элис нахмурилась, пытаясь сосредоточиться на обрывках сновидения. Там был ещё кто-то… Молодая светловолосая женщина в старомодном платье.
Она глядела на неё. И плакала.
В доме напротив погасло последнее окно. Была глубокая ночь. Где-то внизу прошуршал турбомобиль, повернул за угол и остановился. Хлопнула дверь, и Элис интуитивно подобралась, навострив уши. Уже почти месяц они находятся в состоянии войны с Реверсайдом, и будет нехорошо, если кто-либо из местных обнаружит её здесь.
Хотя, строго говоря, Элис лукавила, думая так: с одним из реверсайдских агентов она как раз-таки хотела встретиться, более того, она жаждала этого всей душой. Но не желала признаваться в этом даже самой себе.
Почти месяц прошёл с того злополучного дня, когда ей открылась истинная суть Джонатана Стейтона. И за это время она каждый день клялась себе искоренить его образ из разума и сердца, однако всякий раз терпела поражение в этой внутренней борьбе. И если в течение дня, в Департаменте её то и дело отвлекали от раздумий насущные дела, то вечерами, когда она оставалась в одиночестве, сбежать от преследовавших её мыслей было некуда. Тогда она приходила сюда и любовалась на звёзды.
 
— Жизнь подчинена неписаному правилу: за всё нужно платить, — пробормотала Элис одинокой звезде у самого горизонта. — Вопрос лишь в том, кто платит.