Последняя дуэль (ЛП)

Дуэль могла затянуться на целый день, так и не завершившись до заката или к тому времени, когда на небе покажутся звёзды. В этом случае бой будет продолжен на следующий день. Что же касается магии, то в Средние века к этому относились на полном серьёзе, ведь частенько противники не брезговали колдовством и заклинаниями, чтобы заговорить оружие, а то и вовсе выковать его по колдовским канонам, заручившись поддержкой Лукавого. Поэтому участникам судебной дуэли под страхом смерти строго-настрого воспрещалось использовать любое волхование, способное воспрепятствовать Божьей воле.
Выслушав эти правила, каждый дуэлянт должен был принести три официальные клятвы. Религиозная составляющая поединка вышла на первый план, когда священники вынесли на поле и водрузили в самом центре ристалища алтарь (прямоугольный постамент полтора метра длиной, метр шириной и полметра высотой, покрытый золототканым узорчатым покровом), на нём установили серебряное распятие и молитвенник, открытый на странице с изображением Страстей Христовых.
Священники и алтарь со священными предметами, выставленными на всеобщее обозрение, должны были благословить схватку, как Божий суд, или judicium Dei. Молитвенник и распятие также напоминали о суде и страданиях, перенесённых Христом за грехи человеческие. Здесь, на этом поле, благословлённом символами Страстей Христовых, Господь обличит виновного, заставив его пролить кровь за свои грехи.
КЛЯТВЫ
Дуэлянты, встав на колени лицом к лицу, касаясь молитвенника и распятия, в присутствии священников произносят торжественные клятвы. МС. фр. 2258, фол. 18с. Французская национальная библиотека.
Первую клятву произносил каждый по отдельности, маршал проводил церемонию, священники выполняли роль свидетелей. Вначале к алтарю подошёл Жан де Карруж. Подняв забрало и преклонив колени, он снял перчатку с правой руки и, коснувшись распятия, прочитал слова клятвы.
— Клянусь на святом Евангелии, свидетельстве Страстей Господа нашего Иисуса Христа, истиной христианской верой и Святым Крещением, что я свято верю в праведность своего дела и законность собственных деяний в сём поединке.
Затем он вновь призвал в свидетели Всевышнего, Деву Марию и Святого Георгия.
Когда рыцарь вернулся на своё место, к алтарю подошёл Жак Ле Гри и, преклонив колени, также поклялся в своей невиновности.
Для второй клятвы уже оба воина преклонили колени по разные стороны алтаря лицом друг к другу, они протянули руки, возложив обнажённые ладони на распятие так, что их пальцы едва не соприкоснулись. Каждый под страхом навлечь на себя все муки ада поклялся в праведности своего дела и правдивости собственных показаний. Также дуэлянты поклялись, что не использовали колдовской заговор ни для себя, ни для своих коней, и что каждый из них полагается лишь на праведность собственного дела, силу своих рук и коня. Затем каждый поочерёдно приложился к распятию.
Третья, последняя клятва, была самой важной. Коленопреклонённые противники, стоя по разные стороны алтаря лицом друг к другу, возложив правые руки на распятие, на этот раз соединили левые руки без перчаток в открытой ладони маршала («La main sinistre»). С этим рукопожатием оба дуэлянта дали торжественную клятву, начал опять Карруж.
— Ты, именуемый Жаком Ле Гри, чью длань я держу в своей руке, клянусь Святым Евангелием, верой и крещением, данными мне от Бога, что вызываю тебя на бой во имя чести и справедливости, твой же мотив — есть зло.
Следующим заговорил Жак Ле Гри, всё ещё сжимая левую руку противника.
— Ты, именуемый Жаном де Карружем, чью длань я держу в своей руке, клянусь Святым Евангелием, верой и крещением, данными мне от Бога, что твой мотив — есть зло. Я же защищаюсь во имя чести и справедливости.
Произнеся клятвы, дуэлянты вновь поочерёдно приложились к распятию.
 
Третья, и последняя клятва была похожа на те, что обычно сопровождали многие средневековые ритуалы, от брачных обетов до вассальной присяги. Разница лишь в том, что, скрепляя клятву, стороны держали друг друга за правую руку, в то время как дуэлянты соединяли левые руки, демонстрируя враждебность этой связи.
Произнося клятвы, противники рисковали не только жизнью, состоянием и репутацией, но и своей бессмертной душой. Один из священников, указав на священные предметы на алтаре, торжественно напомнил дуэлянтам и всем присутствующим, что исход поединка решит, «чьё тело и душа будут навеки прокляты после принесённых здесь обетов, ибо отныне они будут судимы Божьим судом».
Выслушав грозные предупреждения священника, дуэлянты поднялись и разошлись по своим местам в разных концах поля.
После того как противники представились, изложили взаимные претензии, предъявили свитки, сдали на осмотр оружие, выслушали правила боя и произнесли три великие клятвы, оставалась последняя церемония.
Смертельные дуэли во Франции стали редкостью, а поединки, из-за которых на волоске висела ещё и жизнь прекрасной дамы, и вовсе были в диковину. После того как дуэлянты закончили с клятвами, пришла очередь присягнуть и главному свидетелю, Маргарите.
Жан де Карруж подошёл к жене и, подняв забрало и глядя ей прямо в глаза, торжественно произнёс:
— Мадам Карруж, на основании ваших показаний я готов рискнуть своей жизнью в битве с Жаком Ле Гри. Вам известна праведность моих намерений.
Воцарилась гробовая тишина, тысячи взоров устремились на Маргариту.
— Монсеньор, можете сражаться с чистой совестью, ибо за вами правда, — ответила она.
ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА
Маргарита, сидящая здесь в своём экипаже, прощается с Жаном перед началом дуэли. Жан де Ваврен, Английские хроники. МС. Royal 14 Е. IV, фол. 267с. С разрешения Британской библиотеки.
— На всё Божья воля, — просто ответствовал ей рыцарь.
Это были последние реплики, которыми супруги обменялись перед дуэлью. Оба понимали, что, возможно, это последние в их жизни слова, сказанные друг другу.
Рыцарь поцеловал жену, сжал её руку и перекрестился. Закончив последнюю церемонию, он вернулся на место в конце поля.
Хронист описывает тревогу во взгляде Маргариты, когда она смотрела вслед мужу, отправляющемуся на смертельный поединок.
«Дама осталась сидеть у края поля, вознося молитвы Господу и Пресвятой Деве с просьбой даровать желанную победу, которую она по праву заслуживала. Легко понять её тревогу, ведь она была далеко не уверена в собственной безопасности, если муж потерпит неудачу, её сожгут без всякого обжалования. Не знаю (мне не случилось с ней общаться), жалела ли она хоть раз, что зашла так далеко и навлекла смертельную опасность на голову собственного мужа, теперь ей оставалось лишь ждать, чем всё закончится».
Маргарите и впрямь угрожала смертельная опасность. Свидетельство тому — ужасная казнь чиновника Карла VI по сфабрикованному обвинению в ереси, подобная судьба ожидала и Маргариту, если её муж проиграет дуэль. Вот как описывает казнь летописец:
«Его (приговорённого) вытащили на площадь, где уже пылал костёр и стояла виселица, а у её подножия — столб с тяжёлой железной цепью. С перекладины виселицы свешивалась ещё одна цепь с железным ошейником. Ошейник, исполняющий роль петли, замкнули на шее висельника, чтобы затем, натянув цепь, зафиксировать преступника вертикально. Первую цепь обмотали вокруг туловища, чтобы понадёжнее привязать его к столбу. Он кричал без умолку. Приковав к столбу, его обложили огромными вязанками дров и подожгли. Дрова занялись мгновенно. Несчастный был повешен и сожжён, и король, возможно, наблюдал за казнью из окна своей резиденции».
 
Если Маргариту сожгут, то это произойдёт прямо на глазах у государя. Средневековый люд, от короля до нищего крестьянина, с большой охотой наблюдал за чудовищными пытками и казнями, не забывая приводить с собой детей на эти жуткие зрелища с сожжением, повешением, утоплением, погребением заживо и прочими ужасами. Есть свидетельства, что приговорённые к сожжению жертвы агонизировали на костре до получаса и более.