Развод: Новая жизнь в 50! (СИ)

— Привет, Михаил, — произнесла осторожно, чувствуя, как в груди начинают бушевать эмоции, а сердце бьётся быстрее, словно пытаясь предупредить о грядущих переменах.
— Вот подумал… — продолжил он, чуть смущённо, но с уверенностью, — может, ты согласишься поужинать со мной? Просто посидеть, поговорить, без всяких обязательств, без лишних обещаний. Слова звучали просто, но в них чувствовалась искренность, способная развеять даже самые мрачные мысли.
  
В этот момент время, казалось, перестало течь. Внутри всё сжалось, словно кто-то надавил на стоп-таймер в самом сердце. Множество мыслей мелькали в голове: не слишком ли быстро всё меняется? Достаточно ли сил и готовности принять новые эмоции, особенно после прошлых переживаний? Каждый удар сердца напоминал, что дорога к переменам бывает сложной и извилистой.
— Подумаю, — коротко ответила, стараясь уловить ту хрупкую грань между страхом и надеждой, которая так ярко пульсировала внутри. Сомнения смешивались с любопытством, словно волны, накатывающие одна за другой, и казалось, что любой выбор способен перевернуть привычный мир.
— Конечно, — сказал он, голос его обрел лёгкую нотку понимания и поддержки, — просто позвони, если решишься. Буду рад услышать твой голос и встретиться. Слова звучали так, как будто каждая буква была наполнена светом и теплом, обещая что-то новое и неожиданное.
После завершения разговора ощущение внутренней бури не покидало душу. В голове кружились мысли, как листья под порывами ветра, и каждое мгновение давало понять, что жизнь готова преподнести новый поворот. Сражение между страхом остаться в одиночестве и желанием открыть дверь для новых чувств становилось всё ощутимее. Всё вокруг казалось хрупким, как тонкое стекло, и каждый момент обещал перемены, способные изменить всё до неузнаваемости.
  
Глава 15
 
После разговора с Михаилом прошло несколько часов, наполненных бурей мыслей и смутных ощущений. Слова его не покидали меня, звучали как-то особенно, как будто они были настоящими, искренними, без всяких скрытых намерений. Но что-то внутри меня всё равно не отпускало. Ужин с ним? С ним? Не знала, как реагировать. С одной стороны, не хотелось спешить в новые отношения. В голове всё ещё был Геннадий, и боль от всего того, что произошло, не утихала. Вдруг снова начну что-то терять? С другой стороны, голос Михаила был таким тёплым, добрым, будто он действительно переживал за меня. Как-то сразу стало легче, когда он заговорил, и не хотелось разочаровывать его. В какой-то момент решила: ладно, пусть будет. Может, это просто способ отвлечься, хотя бы на время.
Михаил выбрал этот небольшой ресторанчик на окраине города, где царила какая-то необычная, домашняя атмосфера. Далеко от шумных улиц, где всё как будто останавливалось. Внутри было уютно: столики, покрытые белыми скатертями, тихие свечи, которые будто говорили о чём-то важном. Лёгкая музыка, едва слышная, играла на фоне, создавая атмосферу уюта, расслабления. Когда я зашла, он уже стоял у входа, слегка волнение читалось в его глазах, он как-то нервно поправил пиджак, точно переживая, что я вдруг передумаю. А может, мне казалось? Он улыбнулся, но я заметила, что улыбка не была до конца уверенной.
— Привет, — сказал он, пытаясь скрыть эту лёгкую тревогу в голосе. — Рад, что ты пришла.
— Привет, — ответила я, ощущая, как сердце начинает биться быстрее. Всё-таки хотелось верить, что это не ошибка.
Мы сели за столик у окна, где вид на улицу был как в картине — огни автомобилей, пробегающие мимо, и яркие вывески, освещающие темный уголок города. Вокруг царил уют, и в этом свете мир казался почти волшебным, несмотря на всё, что происходило внутри нас. Официант принес меню, но мы не спешили. Мы даже не думали о еде. Вместо этого начали разговор, который завязался сам собой, будто не было ни времени, ни пространства между нами.
— Как ты? — его вопрос был тихим, но таким искренним, что сразу почувствовалось, что он действительно интересуется.
— Пытаюсь справиться, — призналась я, не скрывая тяжести в голосе. — Это сложно. Иногда кажется, что ничего не получится. Но что-то всё равно заставляет продолжать.
Он немного помолчал, как будто обдумывая мои слова, потом мягко ответил:
— Знаю, что это за ощущение, — сказал он, подставив руку под подбородок. — После того как я потерял жену, мир стал другим. Каждый день был как вечность, а ночи — туманными, без всякой ясности. Я иногда стоял у окна, и мне казалось, что исчезнуть было бы проще, чем продолжать жить в этом одиночестве. Но ты знаешь, через время я понял, что жизнь всё равно идёт. Даже если кажется, что больше не будет ничего светлого, всё равно приходит момент, когда что-то начинает меняться.
Он сказал это так спокойно, что я почувствовала, как его слова проникают внутрь, словно они были специально для меня. Я бы хотела спросить, как ему удалось пережить всё это, но вместо этого другой вопрос вырвался сам собой:
— А как ты нашел силы жить дальше? Что помогло?
Он задумался, его взгляд затуманился, он почти как будто не замечал, что сидит здесь, со мной. Он смотрел на пламя свечи, которое танцевало в ответ на лёгкий сквозняк, и, возможно, думал о том, как долго сам искал ответ.
— Всё началось с малого, — сказал он, голос немного дрогнул, но он продолжал, не обращая на это внимания. — С простых шагов. Я начал выходить на прогулки, даже если не хотел. Шаг за шагом. Понял, что должен снова двигаться, иначе я бы просто застрял в этом болоте. Потом записался на курсы фотографии. Всегда любил снимать, но всегда не хватало времени. Это дало мне какую-то опору, возможность видеть мир по-другому. Но самое важное — это люди. Я встретил тех, кто помог мне понять, что я не один. Есть те, кто готов выслушать, поддержать, даже если ты сам этого не видишь.
Его слова были тихими, но они звучали как откровение. Словно он обнажал передо мной часть себя, которой давно не было с кем поделиться.
Он звучал так искренне, что на секунду всё вокруг исчезло. Всё, что было до этого — предательство, развод, беременная Анна — растаяло, как утренний туман. В этот момент не существовало ничего, кроме нас двоих и этого маленького, уютного ресторанчика, где даже воздух был как-то мягче.
— Спасибо, — тихо прошептала я, почти не веря своим словам. — Спасибо, что ты здесь. Спасибо за эти слова. Ты не представляешь, как мне сейчас важно, что ты их сказал.
— Я просто хочу помочь, — ответил он, и в его голосе было что-то настолько тёплое и спокойное, что я едва могла поверить. — Ты сильная, Наташа. Я это чувствую. Просто позволь себе быть собой. Больше не нужно быть для всех кем-то, кем ты не хочешь быть.
Я попыталась кивнуть, но вместо этого просто сидела, ощущая, как его слова тянутся ко мне, как ласковый дождь в тёплую ночь. Когда официант поставил перед нами десерт, Михаил задержал взгляд, словно пытаясь перевести дыхание. Он словно был готов сказать что-то очень важное, что-то, что изменит всё.
— Наташа… — начал он, и его взгляд был таким уверенным, что я почувствовала, как сердце немного сжалось. — Я давно хотел тебе сказать… Я действительно испытываю к тебе чувства. Давно.
Эти слова, казалось, пробили мне грудь. В голове мгновенно потемнело, а сердце будто остановилось. В груди будто встал огромный камень. Хотелось крикнуть, задать вопрос, но я просто сидела, смотрела на него, ощущая, как внутри всё сводится в узел. А затем этот узел будто стал рвать меня изнутри, сжимать, сжимать…
— Я понимаю, что сейчас, наверное, не самое лучшее время для таких разговоров, — продолжил он, его голос стал мягким, почти убаюкивающим. — Но, честно говоря, я не могу больше молчать. Ты особенная. И я хочу быть рядом, если ты позволишь.
Тот момент, когда все вокруг исчезает, и остаёшься только ты, твои чувства и этот человек, который говорит тебе то, что ты, может, даже не осмеливалась услышать.
Его признание оставило меня в полном замешательстве. Вроде бы и хорошее что-то было в этих словах, что-то тёплое, как лучик солнца, когда ты стоишь под дождём. Но в то же время на душе была тяжесть, как будто кто-то наложил тяжёлую руку на грудь. Боль от предательства Геннадия была ещё слишком свежей, как открытая рана, которую не хочется трогать, но она не даёт покоя.