Убийца золотых рыбок (СИ)

С каждым разом Павел все больше убеждался, что очередной выход на улицу для него чреват последствиями. Может, это его собственное проклятье? Ну, нет, хватит с него эзотерики, надо налить себе чаю и вернуться к работе.
В этот раз дела пошли лучше — может сыграл роль пережитый стресс, отчего Паше всегда хотелось отгородиться от всего остального. Он и сам не заметил, как за окном уже стемнело, а глаза устали от сильной нагрузки. Решив сделать перерыв, Паша выключил монитор и отправился налить себе чаю, но до кухни так и не дошел, потому что в дверь позвонили.
Разумеется, за ней мог оказаться только один человек.
— Поговорить можем? — хмуро спросил Кирилл, и Паша почувствовал, как снова начинает нервничать.
— Конечно, — пробормотал он и, засунув ноги в кеды, вышел на лестничную площадку.
— Слушай, извини за сегодняшнее, — с ходу начал Кирилл. — Я не ожидал, что ты на него наткнешься, если отец сюда притащится.
— Ничего страшного, — улыбка вышла какой-то кислой и неестественной, и это сложно было не заметить.
— Да я знаю, что от него только неприятностей и ждать. Но просто так кинуть его тоже совесть не позволяет, а к матери и отчиму он не сунется, вот и ходит ко мне жаловаться.
— Так твои родители…
— В разводе? Ага, — Кирилл пожал плечами, словно сваливая все на житейские мелочи. — Они разошлись, когда я еще мелкий был, из-за папиного пьянства. После этого мы с мамой переехали к бабушке, и я редко встречался с отцом. Точнее, с Игорем. Только вот пару лет назад он все чаще начал заглядывать, но и то для того, чтобы денег попросить.
— Извини, я не хотел вмешиваться в ваши семейные дела. Мне жаль, что все так вышло.
— Я вот все думаю, почему я не могу послать его куда подальше? Он же мне, собственно, никто, я и своего отчима папой называю с восьми лет, и фамилию его взял. Так какого черта?
— Может, ты просто жалеешь его?
— Игоря-то… Да он сам виноват, что живет так хреново, с чего я должен его жалеть? — фыркнул Кирилл. — Хотя, когда я съезжаю, то никогда не говорю ему, куда. Но, как видишь, он все равно умудряется найти меня и притащить свою задницу, будто ему тут рады. В любом случае, мне даже стыдно, что ты это увидел.
— Ты ведь не в ответе за его поведение, — возразил Паша. — Я, конечно, тоже не могу судить со стороны, ведь это ваше личное дело, но ты в любом случае не должен передо мной извиняться.
И замолчал, неловко переминаясь с ноги на ногу. Конечно, его собственные родители изредка ссорились, но речь никогда не заходила о разводе, такого Паша даже представить не мог и не хотел, потому что всегда считал себя причиной ссор родителей. Не смотря на это, он понимал, что разводы — это не редкость, и такое может произойти с каждым.
— Я, конечно, надеюсь, что он больше так не заявится. В любом случае, просто не обращай на него внимание, хорошо? Игорь не злой человек, поорать обожает, но руки распускать не осмелится. По крайней мере теперь он точно еще несколько месяцев здесь не покажется.
Несмотря на беззаботный тон Кирилла, Паша отчего-то почувствовал к нему горькое сочувствие. Наверное, это ужасно обидно для ребенка, когда собственный отец проявляет к нему внимание только из-за денег. Ему хотелось лучше поддержать своего соседа, только слов, как обычно не находилось. Кроме того, было еще кое-что, Пашу беспокоившее.
— Ты не должен переживать насчет того, что я могу подумать, разве нет? Это ведь меня не касается, зачем ты мне это рассказываешь?
— Я просто заметил, что ты сильно нервничал, когда я подошел, — признался Кирилл, и это заставило Пашу похолодеть.
— Разве? Все было нормально…
— Да на тебе лица не было, — разумеется, что Кирилл не поверил этому очевидному вранью. — Поэтому я так обозлился на Игоря, вдруг он что успел тебе наговорить.
— Нет, он только хотел узнать, где ты. Больше он ничего не говорил.
 
— Тогда почему ты его испугался?
Паша вспомнил, как в порыве эмоций схватил Кирилла за рубашку, даже не задумываясь о своем поступке. Несмотря на откровенность своего соседа, Паша не был готов так же свободно рассказывать людям о своих проблемах в прошлом и настоящем.
— Ну, иногда… — он постарался подобрать слова. — Когда ко мне обращаются незнакомцы, я теряюсь. Это же нормально для большинства людей, разве нет?
Во взгляде Кирилла промелькнуло подозрение, но вслух он никак это не высказал.
— Ладно, проехали, извини, что побеспокоил.
— Да, конечно, все в порядке. Я лучше пойду, а то мне работать надо, сам понимаешь, — вновь не терпелось остаться одному, и это было впервые за долгое время, когда ему хотелось, чтобы Кирилл действительно ушел. Ведь Павлу было безумно стыдно, что он снова ведет себя как ненормальный какой-то, и явно выглядит таким в чужих глазах.
— Тогда пока, — Кирилл приподнял руку в знак прощания.
— Спокойной ночи, — с этими словами Паша закрыл дверь, а затем прижался лбом к прохладному металлу. Ну почему все снова сложилось именно так?
Он обернулся и через дверной проем поглядел на состояние своей квартиры. Когда его родители звонили по скайпу, он всегда убирал ту часть комнаты, которую можно было обозреть через камеру, но затем методично возвращал все на прежнее место. Ведь для родителей Паши его манера складывать вещи говорила вовсе не о неряшливости, а то том, что все же не стоило им отпускать своего сына жить одному. Поэтому Павел каждый раз старался погасить их беспокойство и уверить в том, что у него все хорошо. Он и так доставил им немало хлопот в детстве, за что иногда продолжал испытывать вину.
Что касается Кирилла, то перед ним особенно не хотелось казаться каким-то странным. Да, тот сам имеет необычную привычку хоронить своих рыбок, но это звучит даже как-то мило, в отличие от того, что Паша старается отгородить себя от общения с людьми.
Однако, стоило ему привязаться к человеку, как он начинал путаться и даже сейчас не до конца понимал, как на самом деле относится к Кириллу. Как к знакомому, как к другу, или в этом есть какое-то иное влечение? Это непонимание уже начинало Пашу сильно тревожить, потому что он бы не хотел принимать ложные решения на этот счет.
Даже будучи лингвистом, он до сих пор не мог понять, как же в одном слове можно выразить такие сбивчивые чувства. Или же просто боялся признаться самому себе.