Бунтарка и чудовище (ЛП)

— Как мы должны это разыграть? — Тору бросает тоскующий взгляд на пустую кастрюлю с удоном. — Есть еще?
— Прости. — Мэй пожимает плечами и показывает ему свою пустую миску. — Это было так вкусно, что я ничего не могла с собой поделать.
— Не попадайся на удочку Каза. По крайней мере, пока не попробуешь его дайфуку.
— Сладкие шарики моти? — Глаза Мэй расширяются. — Я их обожаю!
— Я приготовлю их для тебя после того, как расскажешь мне больше о том, почему ты здесь. — Я выгибаю бровь, глядя на нее.
Она морщит нос и подхватывает Кузи.
— Я буду в своей комнате. — Она уходит, покачивая бедрами. Будь я проклят, если она не заводит меня, просто уходя.
Тору поворачивается и пристально смотрит на меня. Тяжело.
— Что? — Я пожимаю плечами.
— Ты знаешь.
— Это ерунда.
— Правда? Потому что то, как вы двое целовались в саду, говорит об обратном.
Конечно, он видел. Ничто не ускользает от внимания Тору.
— Ублюдок.
— Это моя работа — присматривать за тобой. — Он проводит пальцем по кастрюле с удоном и слизывает бульон. — Черт. Теперь я проголодался.
Я вздыхаю.
— Мэй ворвалась неожиданно, ясно? Я не знаю, что с ней происходит, но собираюсь выяснить.
— Тебе нужно позвонить Хидео.
— Я позвоню утром. — Я ставлю кастрюлю и миску Мэй в раковину.
— А как насчет бала Ито?
Я обдумываю это еще минуту.
— Скажи Ито, что я буду.
— Правда?
— Да. Я хочу посмотреть, как он произнесет свою речь и приведет свой план в действие, чтобы я мог разбить все это вдребезги прямо у него перед носом. Это того стоит.
Тору улыбается, как акула.
— Звучит заманчиво.
Я выхожу из кухни, и Тору следует за мной.
— Ты не пойдешь в офис? — он зовет, в его голосе слышны нотки юмора.
— Мне нужно кое, о чем позаботиться в своей комнате.
— Ммм, — кричит он в мою удаляющуюся спину.
Но я уже ухожу, поднимаюсь по лестнице и крадусь к комнате Мэй.
Глава 6
Мэй
— Что у тебя здесь? Кирпичи? — Спрашивает Дайсуке, затаскивая еще одну из моих коробок в спальню. Все здесь были так добры. Я думала, что будет совсем иначе.
— Книги. — Я взволнованно хлопаю в ладоши, когда он ставит коробку на место. Я бросаюсь проверить их.
Дома я прятала их, чтобы мой отец не увидел. Поскольку Кадзуо был таким открытым и понимающим, когда я говорила о своей любви к любовным романам, я думаю, что здесь смогу разложить их так, чтобы я могла на них полюбоваться. Некоторые люди любят развешивать у себя дома красивые произведения искусства, чтобы на них можно было смотреть. Я предпочитаю смотреть на книги. Даже если они сложены небольшими стопками по всей комнате.
Я не смогла собрать все, но мне удалось забрать некоторые из моих любимых вещей из своей спальни. Помогает то, что я прилетела сюда на частном самолете. Это означало, что я могла взять больше вещей, чем если бы летела коммерческим рейсом. По крайней мере, это мое предположение. Мне никогда не разрешалось летать ни на чем другом, кроме частных самолетов. Из того, что я видела в фильмах, думаю, что существует какое-то ограничение на багаж.
Я почти уверена, что мой отец думал, что, если я попаду в коммерческий аэропорт, у меня может возникнуть соблазн улизнуть. Обычно у меня это неплохо получалось. Конечно, такая мысль пришла бы мне в голову, если бы представился шанс, но я, вероятно, отказалась бы от нее, зная, что мне некуда идти.
Я знаю, что наивна во многих вещах. Не в чем-то глобальном, а в обычных вещах. И прекрасно это понимаю. Я никогда не смогла бы сказать, сколько стоит литр молока, потому что никогда не была в продуктовом магазине. Мне многое давали. Но и во многом отказывали. Книги — лишь верхушка айсберга.
— Здесь много книг. — Дайсуке заглядывает в коробку через мое плечо. Здесь, в Америке, все мужчины — гиганты, хотя Дайсуке кажется немного меньше остальных, кого я видела.
Говорят, Кадзуо и его люди одни из самых свирепых и внушающих страх. Никто не осмеливается перечить им. Вот почему я немного удивлена тем, насколько они были любезны. Кадзуо сам приготовил мне еду. Это очень нехарактерно для человека в его положении. Я знаю, что мой отец и пальцем не пошевелил на нашей кухне. Конечно, он всегда обеспечивал меня, но это происходит в форме наемной помощи.
  
Дверь в мою спальню распахивается, ударяясь о стену. Я подпрыгиваю, оборачиваюсь и вижу Кадзуо, маячившего в дверном проеме с убийственным выражением на красивом лице.
— Что здесь происходит?
— Я помогал мисс Накамуре с ее коробками, — спешит объяснить Дайсуке.
— Не нужно закрывать дверь, когда находишься наедине с Мэй.
— Извините, сэр. — Дайсуке склоняет голову.
— Я заберу Мэй. Возвращайся на свой пост.
Дайсуке выбегает из комнаты.
— Спасибо! — Кричу ему вслед, не желая, чтобы он подумал, что я грубая. Я пытаюсь пристально посмотреть на Кадзуо. — Ты мешаешь мне заводить друзей. Я же не собираюсь кусать твоих людей. — Я стискиваю зубы. — Или собираюсь? — Я одариваю его своей лучшей ухмылкой. Хорошо держать такого человека, как Кадзуо, в напряжении.
— Осторожнее с поддразниваем, Мэй. — Кадзуо хватает две последние коробки у моей комнаты и легко заносит их внутрь.
— Хорошо, я покусаю только тебя, — снова поддразниваю я его, не обращая внимания на его предупреждение.
Я как ребенок, проверяющий свои границы.
— Тогда у нас не должно быть никаких проблем, — отвечает он, удивляя меня. Он ревновал? Мне трудно в это поверить. Я уверена, что Кадзуо получал множество предложений женитьбы от множества семей. Я наблюдаю за ним, когда он ставит две мои последние коробки рядом с другими. — Нам нужно поговорить.
Я внутренне съеживаюсь. Разве не так говорят люди, когда собираются расстаться с другим человеком? Мы с Кадзуо сейчас встречаемся, а я пропустила это? Если ты целуешь кого-то, предполагает ли это, что вы встречаетесь? Я ненавижу то, как мало я знаю об этом, потому что хочу знать все. Вот почему я так сильно хотела приехать в Америку. Чтобы порвать с некоторыми традициями, которые мой отец хотел навязать мне.
— Я думала, ты только что сказал, что я могу покусать тебя? — Ненавижу, как неуверенно это звучит. Я должна быть смелой и сексуальной. — В смысле, это круто. Неважно. — Я отмахиваюсь, беру стопку своих книг, чтобы положить их на одну из тумбочек.
Когда оборачиваюсь, то натыкаюсь прямо на Кадзуо. Его рука сжимает мои бедра, удерживая меня от падения назад.
— Почему твой отец отправил тебя сюда?
— Ты все еще не поговорил с ним? — Я запрокидываю голову, чтобы посмотреть в его красивое лицо.
— Я хочу услышать это от тебя.
— Это имеет значение? Ты поверишь всему, что он скажет.
— Нет, Мэй. Не поверю. Я чувствую, что он может быть немного иррационален, когда дело касается тебя. Ты не только очень красивая девушка, но и обладаешь диким характером, который, уверен, ему было трудно загнать в клетку. На самом деле это невозможно.
— Это любезно с твоей стороны.
— Я не любезный, Мэй. Я справедливый и честный.
Я слышала это о нем.
— Ну, я думаю, ты добрый.
Его брови сходятся, и я не уверена, что ему это нравится.
Я вздыхаю.
— Я продолжала убегать, и, конечно, мой отец продолжал находить меня. Говорил, что я собираюсь покончить с собой
— И все же ты продолжала убегать?
— Какой смысл жить, если ты заперт в клетке? Он действительно вышел из себя, когда меня выгнали за то, что я тайком пробралась в университет для мальчиков. — Пальцы Кадзуо сжимаются на моих бедрах. Я чувствую, как под поверхностью закипает его гнев, хотя он сохраняет нейтральное выражение лица. — Он думает, что я шлюха. — Я пожимаю плечами. — Я одинока. Ты знаешь, каково это — быть окруженной таким количеством людей и чувствовать себя одинокой? Не просто одинокой, но и невидимой. Меня никто не замечает.
— Я клянусь тебе, Мэй, ты не невидима.