Бунтарка и чудовище (ЛП)

Клэр отступает на шаг, когда я подхожу к ней поближе. Этого недостаточно. Она снова глупо открывает свой рот. На этот раз у нее нет возможности заговорить. Я бросаюсь к ней. Мои руки обвиваются вокруг ее шеи, а перед глазами все краснеет. Накамура во мне вышел на волю.
Глава 19
Кадзуо
Ито говорит уже пять минут подряд. Говорит о единстве, о том, как семьи должны работать сообща, чтобы обеспечить всем благополучное будущее.
Я наблюдаю за ним, не отрывая глаз от змеи, пока он пытается донести свою чушь. Его пристальный взгляд часто останавливается на мне, но я ничем не выдаю своих чувств по поводу нелепой лжи, слетающей с его губ. Я вижу его насквозь, как и все остальные в этой комнате. Мы не поднялись на вершину Якудзы, будучи дураками.
— И именно по этой причине я верю, что Рай станет тем лидером, который нам нужен. Он сможет объединить семьи и поддерживать порядок и справедливость среди нас. Он молод, умен и, как мой преемник, унаследует всю мою деятельность. — Он многозначительно смотрит на меня. — Было бы разумно, если бы вы все уважали его и понимали, что я хочу, чтобы он стал лидером организации в Штатах. Он готов.
Рай, сидящий позади своего отца, выпячивает грудь.
Когда Исаму занимает свое место, он оглядывается по сторонам, как будто ожидает аплодисментов или, возможно, каких-то поздравлений. В ответ раздается гробовая тишина. Пока Рай не начинает хлопать. Он быстро затихает, когда я встаю.
— Я чувствую, что говорю от имени остальных семей, когда, при всем моем уважении, заявляю, что Рай Ито никогда не будет никем иным, как хнычущим щенком, которого поддерживал его отец, потому что он был слишком слаб, чтобы встать самостоятельно. — Я вижу, как несколько человек за столом ухмыляются и кивают в знак согласия.
— Ты смеешь оскорблять моего сына? — Исаму встает и сует руку во внутренний карман пиджака.
Но, разумеется, оружие здесь запрещено. Это нейтральная территория. Всех нас обыскали, прежде чем войти в эту комнату, включая его. Тем не менее, то, что он дотянулся до кармана, не останется незамеченным. Мы — главы организации. Хотя мы регулярно применяем насилие, мы не делаем этого в открытую и уж точно не между собой. Я уже представляю, как Хидео отчитывает Исаму за то, что тот посмел нарушить этикет и опозорить его имя.
— Да. Хотя ты и избегаешь очевидного, все присутствующие здесь знают, что ты нанес мне удар без оправдания или провокации. Ты убил моих людей и стоил мне денег — это две вещи, с которыми я никогда не смирюсь. Если бы ты был хотя бы наполовину тем лидером, за которого себя выдаешь, ты бы это знал. Но… — Я бросаю взгляд на Рая, а затем снова на его отца. — Поскольку ты меньше, чем наполовину мужчина, а твой сын вполовину меньше тебя, неужели ты действительно верил, что я когда-нибудь позволю ему сесть за этот стол? — Усмехаюсь я, отходя от стола.
Ито фыркает, когда лицо Рая приобретает ярко-красный оттенок.
— Спасибо за вечеринку, Исаму. Все правда прекрасно. Это продуманный подарок всем нам, собравшимся здесь. В свою очередь, я приготовил тебе несколько подарков. — У Раи зазвонил телефон, затем на столе завибрировал телефон Ито. — Наслаждайся ими. — С этими словами я поворачиваюсь и направляюсь к двери.
Охранник открывает мне дверь, и я немедленно спускаюсь вниз. Что касается меня, то мои дела здесь закончены. Учитывая, как прохладно приняли речь Исаму другие семьи, я уверен, что они не отстают, оставляя Ито и Рая тушеваться. Хорошо.
Когда я вхожу в бальный зал, то сразу же замечаю Мэй. Полагаю, то, что она швыряет другую женщину на пол и пытается запрыгнуть на нее сверху, вполне в духе моей маленькой бунтарки.
Женщина кричит и пытается поднять руки, чтобы удержать Мэй от нападения. Мэй не сдается, хотя Тору пытается встать между ней и ее жертвой.
Я подбегаю и подхватываю ее на руки, прежде чем она успевает броситься к женщине, лежащей у ее ног.
Мэй вскрикивает и начинает раскачиваться, прежде чем понимает, что это я держу ее. Затем на ее ангельском личике появляется застенчивое выражение.
  
— Что ты делаешь, Мэй? — Я не могу скрыть веселья в своем голосе.
— Леди, эта девушка склонна к насилию. — Тору качает головой и довольно грубо помогает другой женщине подняться. — Держитесь подальше от нее и Кадзуо.
— Без проблем. — Женщина с танцпола, спотыкаясь, уходит в толпу.
— Пошли. — Я кивком указываю на выход.
— Эй! Я не склонна к насилию! — Мэй замахивается на Тору, но не может дотянуться до него.
— Уверен, что нет. — Он допивает свой напиток, ставит бокал на стол и уводит нас с вечеринки.
— Ты собираешься объясняться? — Я несу ее вниз по лестнице, несколько зевак перешептываются и пялятся на меня. Мне насрать, если они захотят распустить о нас сплетни. Сегодня моя ночь. Мэй в моих объятиях. Это все, что меня волнует.
Я сажаю ее в машину и сажусь рядом с ней, пока Тору заводит двигатель. Усадив ее к себе на колени, я провожу рукой по ее бедру и провожу большим пальцем по краю трусиков.
— Мэй?
Ее губы приоткрываются, она издает легкий вздох, но ничего не говорит.
— Мэй, мне нужно, чтобы ты рассказала мне, что произошло. — Я провожу большим пальцем выше и проникаю под ее трусики, ощущая жар ее влажной киски.
Она извивается, ее дыхание учащается.
— Я злюсь на тебя.
— О? — Я медленно провожу большим пальцем по ее клитору. — Почему?
— Потому что ты — ммммм. — Она прикусывает губу, когда я запускаю еще несколько пальцев ей под трусики и проскальзываю одним внутрь нее. — Потому что ты… — Ее голова запрокидывается, и я прижимаюсь губами к ее шее.
— Да? — Я шепчу что-то ей на ухо, пока Тору хватает зеркало заднего вида и поворачивает его в сторону, чтобы не видеть нас. — Что я сделал, маленькая бунтарка? Что тебя так разозлило?
Она ахает, когда я просовываю внутрь еще один палец и обхватываю ее грудь другой рукой. Я сжимаю ее, затем хватаюсь за вырез ее платья и тяну его вниз, чтобы почувствовать ее гладкую кожу и твердый бугорок груди.
— Она, э-э, она сказала…
Я наклоняюсь и прикусываю ее сосок, затем втягиваю его в рот, возвращая пальцы к ее клитору.
— Что она сказала?
Ее ноги раздвигаются еще больше, открывая мне лучший доступ, и я пользуюсь этим и провожу пальцами вверх и вниз по ее щелке.
— Такая влажная для меня, маленькая бунтарка. Я мог бы прямо сейчас раздвинуть тебя и насадить на свой член. Держу пари, я бы отлично тебя растянул.
Она стонет, затем напрягается и толкается в меня.
— Нет!
— Нет? — Я снова погружаю в нее два пальца.
Она двигает бедрами, насаживаясь на мои пальцы, но затем снова останавливается.
— Нет, Кадзуо.
— Почему нет? — Я выпрямляюсь и обвожу ее клитор. — Зачем отказываться, когда я чувствую, как сильно ты этого хочешь?
— Потому что эта сучка сказала, что ты ее трахнул! — кричит она.
Тору фыркает от смеха.
Я вытаскиваю пальцы из трусиков Мэй и облизываю их дочиста, пока она смотрит. Я улыбаюсь, наслаждаясь ее небольшим приступом ревности.
— Почему ты улыбаешься? — Она фыркает и пытается отстраниться. У нее ничего не получается.
— Потому что у тебя божественный вкус.
— Прекрати смеяться! Ты был с той девушкой! — Она морщит нос. — Ты игрок.
— Игрок? — Я смеюсь, и веселье покидает меня, когда Мэй хмурится. — Мэй, я никогда в жизни не видел эту девушку. Что бы она тебе ни сказала, это ложь, маленькая бунтарка. Когда я говорил тебе, что меня не интересуют предложения брака от других семей, я имел в виду именно это. В том числе и то, что меня может заманить в ловушку любая женщина, желающая использовать меня, чтобы забеременеть или добиться влияния среди Якудзы.
Она поворачивает голову, ее взгляд недоверчив.
— Ты хочешь сказать…
— Я имею в виду, что ты единственная, кого я когда-либо хотел, Мэй. Ты единственная, с кем я когда-либо мечтал создать семью. Ты единственная женщина, на которой я когда-либо надеялся жениться.