Бунтарка и чудовище (ЛП)

— Ты будешь моей. — Его грубые пальцы пробегают по моим бедрам. Моя спина выгибается, мое тело хочет быть еще ближе к нему, но он все еще слишком далеко. Я хочу, чтобы каждый дюйм его твердого тела был прижат ко мне. Чтобы он прижал меня к себе и овладел мной.
— Пожалуйста, — умоляю я.
Одна его рука скользит выше, прикрывая мою промежность, в то время как другая тянется к поясу его брюк.
О, черт. На этот раз я действительно толкнула его еще сильнее. Он собирается взять меня прямо здесь, на столешнице? Я не так представляла себе свой первый раз, но прямо сейчас мне все равно. Я жажду быть наполненной им.
Я наблюдаю, как он высвобождает свой член из брюк и берет его в руку, чтобы погладить. Его другая рука, которая все еще обхватывает мою промежность, скользит вверх по моему холмику, его пальцы раздвигают мои складочки, обнажая маленький комочек нервов, который уже требует его внимания.
Мой взгляд останавливается на его члене. Я сглатываю, когда вижу его размер. Я маленькая девочка. Конечно, у меня есть кое-какие изгибы, но не уверена, что смогу принять его. Это не мешает мне раздвинуть ноги еще шире. Я готова попробовать.
Я облизываю губы, когда на ярко-красном кончике образуется маленькая капля предэякулята. Ему, должно быть, так же больно, как и мне. Как он мог сдерживаться все это время? Я знаю, что он хочет меня, и это заставляет меня понять, что Кадзуо ставил мои потребности выше своих. Он подавлял свои собственные желания, чтобы убедиться, что я получаю то, что мне нужно. Я цепляюсь за надежду, что это правда. Мужчины в этой жизни никогда не ставят своих женщин на первое место. Мог бы мой Кадзуо быть другим? Может быть, именно поэтому меня так тянет к нему.
— Кадзуо. — Я зову его, когда он касается своим членом моей промежности, размазывая сперму по моей коже. Из головки его члена начинает вытекать еще больше спермы.
— Мне нужно отметить тебя, — выдавливает он.
— Что это значит… — задыхаюсь я, когда он проводит головкой по моему клитору и начинает двигать бедрами. Его член входит и выходит из его руки. С каждым толчком он скользит по моему клитору, заставляя меня стонать его имя.
— Потрогай свои сиськи, маленькая бунтарка, — приказывает он. Я обхватываю свою грудь ладонями. Мои руки не идут ни в какое сравнение с его, но придется довольствоваться этим, так как его руки заняты. — Делай это так, как я.
Я тереблю свои соски так же, как он всегда это делает.
— Ты такая хорошая маленькая девочка, когда я играю с твоей киской.
— Да, — стону я в знак согласия.
— С кисками плохих девочек не играют.
— Кадзуо! — Я шиплю. Его грязные разговоры — это слишком. Кого я обманываю? Все это.
— Кончи для меня. Покажи, как сильно тебе это нравится. — Он прижимается головкой члена к моему клитору, вызывая у меня оргазм. Черные точки пляшут у меня перед глазами, когда я начинаю кончать. Я выкрикиваю его имя, и наслаждение, не похожее ни на что, что я когда-либо испытывала, охватывает мое тело.
Я слышу, как Кадзуо со стоном произносит мое имя, когда его сперма растекается по моей промежности и бедрам, прежде чем он просовывает головку своего члена в мои складки. Моя плоть сжимается вокруг головки его члена, когда он немного входит, но не проникает внутрь.
Я поднимаю голову и вижу, что он все еще дрочит. Он издает еще один стон, его глаза встречаются с моими, и он выпускает еще, только на этот раз изливается внутрь меня.
Кадзуо внезапно отступает на шаг, его член выскальзывает, и на его лице появляется ошеломленное выражение. Часть его спермы выходит из меня. Я прикусываю нижнюю губу, гадая, что это значит, но слишком напугана, чтобы спросить.
Поэтому я делаю то, что у меня получается лучше всего. Я убегаю, только на этот раз возвращаюсь в свою спальню.
Глава 15
Кадзуо
Я догоняю ее, ловлю в коридоре и затаскиваю в свой кабинет. Она тяжело дышит, ее тело такое теплое и податливое в моих руках. Разворачивая, я прижимаю ее к двери.
— Куда это ты собралась, Мэй?
Ее глаза широко раскрыты, как у оленя при виде хищника.
  
— Я, собиралась…
— Ты собиралась продемонстрировать свое прекрасное тело перед моими подчинёнными? Это было то, что ты планировала сделать? — Я наклоняюсь, и наши губы соприкасаются.
— Я имею в виду… — Она наклоняется и застегивает мою рубашку. — Я не собиралась выставлять себя напоказ.
— В твоей влажной киске все еще моя сперма, и ты собиралась показать свои идеальные сиськи кому-то еще? — Я не могу сдержать убийственную ярость, бурлящую в моих венах. При мысли о том, что мои подчинённые будут смотреть на нее, не говоря уже о том, чтобы брать у нее печенье, я готов был убить их всех прямо сейчас.
— Эй. — Она протягивает руки и прижимает ладони к моим щекам. — Кадзуо. — Ее голос такой нежный, такой манящий. — Все в порядке. Я в порядке. — Она прижимается своими губами к моим, затем отстраняется. — Я не хочу их. Я никогда никого не хотела так, как хочу тебя.
Откуда она знает, что сказать, чтобы успокоить зверя внутри меня? Я не знаю. Но она знает. Я выдыхаю и отпускаю ее, хотя все равно протягиваю руку и натягиваю на нее рубашку.
— Я отведу тебя, куда ты захочешь. — Я заключаю ее в объятия и прижимаю к себе, пряча ее красоту от посторонних глаз. — Просто скажи мне, куда.
— В мою комнату. Я хочу принять ванну и переодеться.
— Может, тебе стоит вернуться в постель, как доктор…
— Нет. — Она вызывающе вздергивает свой маленький подбородок. — Точно нет.
Я целую ее в кончик носа. Я ни за что не смогу отказать ей. Даже представить себе не могу, как отказать ей. Кроме того, она маленькая бунтарка. Она будет делать то, что хочет, независимо от того, что я скажу. Одна мысль об этом вызывает у меня улыбку.
— Ты, наверное, готовишь какой-то коварный план, раз так ухмыляешься. — Она приподнимает бровь.
— Возможно. — Я выхожу из кабинета, осторожно прижимая ее к себе, пока несу наверх.
— Твои люди были настоящими джентльменами. Тебе действительно не стоит о них беспокоиться. Они совсем не похожи на людей моего отца.
Я замираю, когда добираюсь до своей спальни.
— Люди Хидео плохо обращались с тобой?
Она поднимает голову.
— Нет. Я имею в виду, не совсем. Думаю, они шептались обо мне. Но никогда не прикасались ко мне. Папа убил бы их.
Я бы убил их сейчас. Если бы она назвала мне хотя бы одно имя того, кто причинил ей вред, к утру они были бы мертвы. Но сейчас я ставлю ее на ноги, затем наклоняюсь и набираю для нее ванну.
— Я сказала, что хочу пойти в свою комнату. — Она сплетает пальцы. — Помнишь?
Я пожимаю плечами.
— Моя ванна больше.
— Я вижу. — Она улыбается, когда я достаю из ящика радужную бомбочку для ванны и бросаю ее.
— Не думала, что ты любишь бомбочки для ванны.
— Я — нет. Но я знаю, что ты — да. — Я выдвигаю ящик до упора, чтобы показать ей. — У меня есть все твои любимые вещи.
— Боже мой. — Она визжит. — У тебя даже есть мои любимые маски для лица! Такие продаются только в Японии.
— Я знаю. — Я поворачиваюсь к ней и беру ее за плечи, затем стаскиваю с нее свою рубашку. Она падает на пол, образуя лужицу, а ее щеки нежно розовеют. У меня возникает желание снова попробовать ее на вкус, лизать ее, пока она не закричит. Она делает это со мной — делает меня диким. Я могу видеть только ее. Даже если я в комнате один, она всегда танцует где-то на краю моего поля зрения. Мой личный мираж.
Она поворачивается и ставит одну ногу в ванну, а затем опускается в нее, наблюдая за шипением пузырьков вокруг себя.
— Это восхитительное ощущение.
— Приятного купания, маленькая бунтарка. Ты это заслужила. — Я целую ее в макушку. — Я вернусь позже. Мне нужно кое над чем поработать.
— Над чем? — Она проводит пальцами по пузырькам. — Знаешь, я никогда не задавала своему отцу подобных вопросов. Я думаю, может быть, потому что не хотела знать ответы. Но с тобой … Я хочу знать о тебе все.