Эдемский Маг (СИ)
Юнец сидел здесь без еды, света и воды уже несколько часов. Живот пока ещё не ныл и не урчал, спокойно себе отдыхая в тёмной сырой глухой камере. Пол отчего-то пару раз не хило так тряхнуло, потому только этого звука Демьян и испугался за всё своё пребывание в сырой камере:
— Всё уже началось, да? Я же слышу как Саркис начал своё вторжение. А я… А я всё ещё здесь, весь такой слабый и беззащитный. — парень долбанул по зелёной от ржавчине решётке, наблюдая как прутья непоколебимо звенят после удара. Вокруг гордо высились такие же сырые зелёные стены, настолько прочные, что пробить их или найти брешь попросту не предоставлялось возможным. — Думай, думай, думай… Нужно слинять отсюда как можно скорее, нет, нужно слинять отсюда прямо сейчас.
Хоть тело Демьяна приходило в норму, но чтобы встать или, что ещё хуже, пойти куда-то — на это оно пока ещё было не способно. Прямо сейчас парень только и мог, что жаловаться на бесполезного себя да надеяться на какое-нибудь чудо.
Но проходил час, проходил второй, земля дрожала под начинёнными магией бомбами и Демьян чувствовал, что вокруг Цитадели начинался настоящий пылающий ад.
— Навряд ли там один Саркис… Везде себе друзей найдёт, везде победу одержит… Ну вот почему я тоже не могу так, как он?! Просто взять и стать таким же крутым, смелым, уверенным и непобедимым… Вот чёрт! — Демьян схватился за пока ещё небольшие рога и с силой потянул их от злости. Те даже не треснули и парень продолжил агрессию, принимаясь бить толстый пыльный пол, который уже давно не чувствовал на себе настоящего живого человека.
Стук эхом пролетал по коротким и не особо извилистым коридорам Цитадели Церкви Сатаны. И его слышал каждый заключённый здесь живой, будь то муравей или противный склизкий демон. Шёпот за толстой стеной несколько усилился, но даже прислоняя ухо к грязи бетонных камней услышать и понять что-либо было пока ещё нереальным событием.
— Вот чёрт, вот чёрт… Не нужно было кидаться на Мартена, на отца. Я должен был заслужить его доверие, найти подходящий момент… Какой же я однако подверженный эмоциям наивный дурень… — парень с силой потёр виски. — Люди — почему ими так легко манипулировать? Почему они так слабы и глупы? Делают тупые вещи да и думать перед действием вечно забывают… Всё делают больше на эмоциях, как получится… — ноги поскребли потерянный пыльный пол.
Что-то капало в тёмной дали, где-то появлялся очередной проникновенный шёпот. Шептались все без исключения и похоже беседовали не зря… Намечалось нечто долгожданное. Может свобода?
Все чувствовали что мир снаружи окончательно менялся. Несчастные стены тряслись, пол вторил стенам, а всё тело чувствовало как мир неумолимо разрушался и перерождался во что-то новое, невиданное и неизведанное. Для тёмной страшной империи была уготована чёрная беззвёздная ночь.
— Эти взрывы играют ради моих родителей. Слышишь, мама? Это реквием по твоей душе. И по душе моего любимого отца. Настоящего отца, что дал мне много больше этого дурацкого Эрика. И Мартен непременно ответит за все свои преступления и деяния… Его ждёт справедливый суд и верная смерть. Аминь! — гордо прошептал Демьян, тщательно вслушиваясь в уничтожаемую от разрывов ночь и чувствуя надвигающийся, пока ещё не ясный, но от этого не менее долгожданный рассвет.
Глава 28
Работа шла полным ходом. Отошедшие от ужаса маги носились, как стая клопов. Воздух пропах зноем и духотой, дышать было тяжко и каждый маг обливался потом, снимая свои одежды и оголяя мокрые потные тела.
Камень за камнем устремлялась ввысь новая башенка, ещё более шикарная и грациозная, по сравнению с предыдущей, готовая вновь спокойно возвыситься посреди этой знойной засушливой пустыни. Каждый маг чувствовал ответственность за разрушенную великую твердыню, параллельно осознавая мощь высвободившейся из-под заточения злой силы. Силы, что с лёгкостью расправилась с предыдущим башенным архимагом Доном; силы, что буквально искрила нечеловеческой холодностью, жестокостью и расчётом.
В отдалении от суетящихся магиков, на большом деревянном стуле совершенно обычного и непримечательного сруба высиживал, выжидал и отдыхал древний старик, дряхлое тело которого укрывала обычная голубая накидка, мало чем походившая на повседневную одежду обычных людей. Глубокие глаза со старческой печалью наблюдали за медленным поэтапным строительством, боясь заснуть или оказаться в засаде, в окружении огромной армии, что было конечно же ещё хуже и страшнее.
— Все архимаги быстро прознают и о разрушенной башне и об других моих первых подвигах с момента освобождения. — по-старчески медленно, хилым и сиплым голосом пробурчал Авиад, ссохшимися пальцами поглаживающий всклокоченную, так и не вымытую грязную спутавшуюся бороду. — Однако посланное мной письмо просто обязано дать им время подумать, немного отвлечься и пораскинуть мозгами над другими важными вещами. Чёрный град, Мартен и Саркис — всё это должно стать для Ордена много важнее и страшнее, нежели высвобождение одинокого дряхлого старика, я ведь прав?
Гордые бородатые маги, стоявшие по обе стороны от деревянного небольшого «трона» новоиспечённого архимага яростно кивнули головами, продолжая неотступно следить за раскинувшейся пустыней. Войска всего Великого Ордена могли нагрянуть в любой момент. Вера в письмо была настолько же мала, насколько был мал шанс отстроить длинную гордую башню в надлежавшем величии и грации за скудный месяц.
— Зря этот простак Демиург распинался о своих истинных замыслах. Так не подобает делать великим умам. Планы всегда обязаны быть надёжно спрятанными внутри головы их придумавшего, а рабам можно сказать всё что угодно заместо истины. Вот тут то наш гений и просчитался, сам попал в паутину и теперь его жизнь в лапах его же союзников. И кто знает, что вздумает каждый из них… — старик противно потёр ладошки. — Война открывает истинные мысли, чувства и сущности людей. Стервятников будет много и каждый захочет заиметь того же, о чём мечтал Наставник, наш глупый старый Демиург. — Авиад подло рассмеялся, закидывая ногу на ногу. Небрежным жестом старец отправил одного из слуг за расслабительным холодным напитком, а сам откинулся на скрипящую деревянную спинку, принимаясь интенсивно вытирать вспотевавший мелкий лоб.
Авиад всю жизнь был чёрств и ценичен. Также союзник Демиурга и его главный партнёр умел прекрасно играть и притворяться. Даже в глубоком детстве его сердце мечтало быть на сцене в театре в главной роли. Его подлый ум знал План Демиурга, знал амбиции и намерения Великого мага. И навряд ли можно было доверять свои секреты и замыслы такому гнусному человеку, как Авиад. Такому хитрому и мелкому, с противным, как у гиены, лающим смехом.
Бородатый стражник подоспел со стаканом, злостно обжигающим своим жгучим холодом, и протянул его Авиаду, присаживаясь на одно колено.
— Ниже поклоняйся, падаль. Это твоя работа и ты обязан её выполнять хорошо. — проворчал старик, вырывая стакан из руки дрожащего слуги-богатыря. Авиад действительно наводил ужас на магов и это было неопровержимым доказательством. Легонько пнув бородатого под бок, старик припал к стакану, орошая засохшее горло холодненькой водицей, что будто благодать разливалась по всему уставшему от зноя телу. Слуга же, потерев уязвлённый бок, поспешил встать рядом со своим другом, опять принимаясь молча смотреть на раскалённую от солнца даль.
Рабочие продолжали тащить булыжники, обрабатывать их, ставить друг на друга, потихоньку отстраивая разрушенное Саркисом. Шпатлёвки до поры до времени хватит, а в случае чего можно было спокойно дойти до пограничного рынка, хоть на том тракте и участились террористические акты. И Авиад даже знал, по какой причине и кто отдавал эти приказы… Он знал всех лично, поимённо и пофамильно…
— Флотлер необходимо воздвигнуть в кратчайшие сроки, не более чем за месяца три. И не смейте мне бубнить что-то о погоде или усталости. Вы стараетесь в первую очередь для себя, дурни! — Авиад пресёк очередную попытку магов отдохнуть и как следует пожаловаться. Каждый тяжело вздохнул и принялся за работу, уже с полуслова полу-жеста понимая друг друга.