Сила любви (СИ)
— Хорошая песня, — сказала Ягиня, когда я замолчала, — только ты её не пой больше. Таких песен у нас нет. Будем учить то, что девки в селищах поют.
Боже, сколькому мне ещё придется научиться! Кажется, и года не хватит, чтобы всё узнать и освоить. А ведь мне ещё в ад прогуляться нужно, с Вием пообщаться. Может так случиться, что он сжалится и отправит меня домой, тогда зачем я всему этому учусь?
Я снова оступилась, но смогла удержаться и почти не расплескала воду. Хотя одним ведром меньше, одним больше, погоды уже бы не сделало. Мы с Ягиней и так были все мокрые.
К ручью мы ходили раз пять, я наполнила водой все имевшиеся во дворе бочки, но науку с коромыслом усвоила. Спина болела нещадно.
— А теперь огородик прополем, — предложила Ягиня.
Огородиком она назвала немаленьких таких размеров поле, разбитое на грядки. Ягиня выращивала горох, репу, редьку, капусту, брюкву и разные травки.
— А муку для хлеба ты где берешь? — спросила я. Мне казалось, что все в давние времена сами сеяли пшеницу и рожь, а потом возили зерно на мельницу. Чтобы муку смолоть. И потом её зимой в амбарах хранили. Часть зерна при этом оставляли на следующий год. Но рядом с избушкой ни пшеницы, ни ржи не наблюдалось.
— В селище закупаю на ярмарке, — ответила Ягиня. — мы с тобой через три седмицы туда поедем.
Война с курами или школа выживания 3 (Анна)
Седмицей здесь называется, если что, не семь дней, а седьмой день недели. А всего в неделе дней у них девять, и последний называется «неделей». Это день, когда можно ничего не делать. И в месяце сорок дней, а не тридцать.
Ягуша рассказала мне про летоисчисление. Теперь мне стало понятно, о чем говорила Божена, когда отвечала на мой вопрос про дату.
И получалось, что по их календарю шел 3630 год от Сотворения Мира в Небесном Храме. Из истории я смутно помнила, что князь Владимир правил на Руси где-то в конце 900 года, если это тот князь, который крестил Русь. В общем, хорошего мало. Прогресса никакого. Удобств тоже. Только работа и заботы.
— Пойдем, наберём яиц, заодно у кур приберёмся, — поманила меня Ягиня, после завтрака. Обеда, здесь, кстати, не было. Только утренний приём пищи и вечерний. А между ними перекусы, если есть возможность между делами по дому.
***
Жизнь женщин мне и в наше время не виделась легкой. Большинство моих знакомых постарше и работали, и дом на себе тащили. Уборка, стирка, готовка — всё было на них. И дети тоже. Садики, школы, болячки, уроки. Хорошо, хоть у нас были и стиральная машинка, и мультиварка, и робот-пылесос, хотя и простой пылесос уже очень облегчал жизнь. А те, у кого достаток побольше, раз в месяц могли себе позволить клиринг и няню.
Тут же было всё совсем беспросветно. Бытовой техники никакой, магазинов тоже. Каждая семья обеспечивала себя всем необходимым сама. От продуктов питания до одежды. Вот так, еще в первый вечер Ягиня показала мне, как кроить рубаху и вышивать обережные узоры. Они были начерчены у неё на специальных дощечках. А
— День женщины начинается до свету, — рассказывала мне она. — Сначала печь затопить, да хлебов замесить, потом какую-никакую кашу запарить да похлебку али картохи. Потом корову подоить, да вывести на выпас. В хлеву убраться. Кур проверить, яйца собрать, корм засыпать. К тому времени тесто подойдет. Хлеба выпечь. Семью накормить. Всем уроки раздать. В избе прибраться. В огороде порядок навести. Пряжи напрясть. Белье проверить, заштопать то, что порвано. Мужу рубахи пошить, себе, детям. А кто-то ещё кружева плетет для ярмарки, да ткёт, да вяжет.
Хотя, я подозревала, что Ягиня так уж сильно не напрягалась, и кто-то помогал ей с работой по хозяйству. Иначе откуда у неё было молоко, когда она корову доить не ходила. И яйца кто-то собирал, и в сараях убирался. Да и дворик с избушкой у неё были всегда прибранными. Но со мной своими секретами она делиться не спешила.
Мне предстояло научиться всё делать самой.
— А что, на ярмарке у вас готовую одежду купить нельзя? — поинтересовалась я, укладывая стежок за стежком. Получалось у меня не очень, стежки были кривыми. Я постоянно колола пальцы. И не мудрено, последний раз я держала в руках иголку на уроках труда в школе.
— Чудно ты как шьёшь, — посмотрела на мою работу Ягиня. — Стежки широкие. Одни дырки.
— Так это же наметка, чтоб удобно было на машинке прострочить, — ответила я и тут же поняла, по глазам девушки, что сказала я что-то не то. Всё же решила уточнить. — А разве у вас одежду не на швейных машинках шьют?
Ягиня покачала головой.
— Не ведаю, о чём ты говоришь, Забава. У нас все шьют руками вот так.
И она показала мне несколько швов для разных целей.
— Ты молодец, — похвалила она меня, когда у меня начало выходить что-то путное. Конечно, молодец, после того, как раз десять сшитое распорола. А от следующей похвалы я аж слюной поперхнулась. — Добрая жена из тебя получится.
— А что, без замужества никак не обойтись? — спросила я, когда откашлялась.
— Трудно женщине без мужика в селище прожить, — ответила Ягиня, — да и вековух никто не любит, пятой стороной стороной обходят. Мы уже говорили с тобой об этом. Хотя в городище ещё можно, ежели к кому в приживалки податься.
— Это как, с мужиком просто так жить? Уж лучше тогда замуж! — воскликнула я.
— Ты попутала приживалку с полюбовницей, Забава, — улыбнувшись моему возмущению, пояснила Ягиня, — приживалка, это прислуга, которая за еду и кров работает.
— А других перспектив нет?
Такой небогатый выбор меня совсем не устраивал. Неужели у женщины вообще нет тут никаких вариантов. Вот Ягиня же жила одна, и никому не ничего, не померла пока.
— Ну, ещё в полюбовницы можно к боярину какому-нибудь пристроится, но сельских девок они обычно не замечают.
— Я могла бы у тебя остаться, помощницей твоей стать, — а что, жить в лесу мне даже понравилось. Тишина, никто не тревожит. Никаких безумных старцев и Колош.
***
Курятник был небольшим сарайчиком с оградкой. И пахло в нём отнюдь не цветочками.
Куры с петухом чинно прогуливались на улице. Но увидев нас, заколготились и побежали в курятник, путаясь у нас под ногами.
— Вот заразы, — ругнулась Ягиня. — не пускай их.
Легко сказать, не пускай. Когда они уже заскочили, расселись в соломе и теперь неодобрительно поглядывали на нас. Петух запрыгнул на насест, вскукарекнул и нахохлился, всем видом показывая, что нам тут не рады.
Ягиня тем временем дала мне лукошко, на дно которого была уложена солома.
— Яйцо под курицой, — сказала она мне, — руку подсовываешь под неё, осторожно яйцо берешь и в лукошко. И так под каждой курицей проверить нужно. Потом сарайчик с двориком подмести нужно, помет убрать, соломки подложить, зерна подсыпать, водички подлить. А яйца в погребок спустим. Там прохладно.
Я тоскливо осмотрела фронт работы.
— Ты справишься, — подбодрила меня Ягиня и вышла за дверь.
Я подоткнула юбки, вздохнула и подошла к первой курице, присела, руку подсунула, нащупала яйцо и получила клювом прямо по ладони. Больно. Ладонь непроизвольно сжалась. Яйцо растеклось по полу и по руке. Минус одно.
Попробуем ещё раз. Но вторая курица раскудахталась забила крыльями. За ней всполошились остальные куры. Я вскочила и испугано попятилась к двери. С насеста спрыгнул петух и сейчас наскакивал на меня с грозным кукуреком. Такое грозное куриное войско. Я представила, как выгляжу со стороны, и мне стало смешно.
Услышав мой смех, куры утихли, даже петух замер на месте и посматривал на меня. Как на ненормальную. А я смеялась в голос.
— Куриное войско! Ха-Ха-Ха! Петух — генерал! На кого свой клюв нацелил, пернатый? Вот я тебя.
Я бросила лукошко, схватила метлу и замахнулась на петуха. Тот среагировал мгновенно — пулей вылетел из курятника, проскочив между моих ног. Куры решили не испытывать судьбу и метнулись за ним.
— Вот и ладненько! — улыбнулась я, поднимая лукошко.
Яйца я собрала быстро. Высунула голову наружу. Куры жались вдоль оградки и с тоской поглядывали на дверь, петух скрывался за их спинами. Я подышала свежим воздухом немного и принялась за уборку. Пока подметала пол, поняла, почти не испытываю чувство брезгливости, и запах уже не так напрягает. Я даже паутину их углов вымела. Довольная своей работой я осмотрела чистое помещение. Потом промыла кормушки, вынесла их сушиться. Подсыпала свежего сена, взяла лукошко с яйцами и гордо подняв голову, прошла мимо кур к избушке.