Контроль особых посещений (СИ)
Боль нарастала, тело выворачивало наизнанку, голову распирало - это было похоже на мучения от чёртовой опухоли, которая неделями дико истязала Валеру, заставляя чувствовать себя измочаленным, неспособным управлять своим телом калекой. Ну уж нет!!! - снова взревел Валера, вслух или про себя, он это уже не контролировал, его волновало только одно: остановить разраставшуюся с катастрофической скоростью глиобластому, сжать, сдавить, принудить уменьшиться! Ещё! Так тебе, тварь, на, на! получи!! Ещё и ещё! Он может повернуть процесс роста вспять, и он сделает это! И никогда! Никогда больше не будет больным, тупым и хромоногим ничтожеством, чёрт бы вас всех подрал!! Врачей, псов, спецслужбу и, главное, дусима, который сидит внутри и пытается перехватить контроль, словно ещё одна огромная опухоль. А вот хрен тебе, падла! Валера накинул на дусима поводок и одним движением затянул 'петлю', с таким зверством, что сам рухнул на пол вольера и, не сумев вдохнуть, потерял сознание.
Врачи молча стояли снаружи, не пытаясь его реанимировать - процедура строго запрещала любой физический контакт с кандидатом до тех пор, пока не станет ясно, что он обрел контроль над дусимом. Обычно будущие выдры так сильно, как Валера, не буйствовали и сознания не теряли а, подавив дусима, говорили, что всё в порядке. Отбор шёл тщательный, выдро-индикатор работал, тесты и проверки были давно продуманы и отлажены, поэтому только однажды, на памяти врачей, кандидат не справился с дусимом, перекинулся в пса и был застрелен - на такой случай у врачей всегда имелись пистолеты. А вот чтобы выдра впала в беспамятство и валялась без движения - с таким они столкнулись впервые.
- Возможно, у него остановка сердца? - обеспокоился один из врачей - тот, который был оптимистом.
Он дёрнулся было открыть решётку, но второй удержал его за руку:
- Нет! Нельзя открывать, пока он не очнётся и не скажет, что всё под контролем. Хочешь, чтоб он вырвал тебе горло, когда будешь реанимировать?
- Но он - человек, посмотри! Он наверняка справился, но умрёт, если мы не поможем!
- Ты не можешь знать наверняка! - отрезал пессимист. - Будем действовать по инструкции.
- Да иди ты к чёрту со своей инструкцией! - оптимист вырвался и сунул ключ в замок.
- Стоять, назад! - второй врач навалился на него сзади, не давая открыть решётку.
Завязалась потасовка, мужчины в белых халатах пыхтели возле вольера, как сцепившиеся в клинче бойцы смешанных единоборств. Один пытался поймать противника на удушающий, а тот, отчаянно изворачиваясь, безуспешно старался ударить другого ногой по колену или локтём под дых. Это продолжалось, пока из вольера вдруг не раздался громкий и вполне человеческий голос:
- Доктор!
Мгновенно прекратив возню, врачи замерли, уставившись на подошедшего к решётке Валеру. Оба тяжело дышали.
- Поздравляю с преображением! - сказал оптимист и, вытерев рукавом пот с лица, улыбнулся.
- Вы в порядке? - нахмурившись, спросил пессимист. - Дусим под контролем?
- Да, - ответил Валера. - Под контролем. Спасибо! - улыбнулся он оптимисту. - Я в полном порядке!
9. Сумасшедший
Номер, оставленный Владиславом для связи с Климом Брусенцовым, принадлежал вовсе не ему, а медсестре Людмиле, работавшей в частной клинике для престарелых. Клиника была дорогой и ценилась богатыми клиентами не только за прекрасные условия содержания, но и за то, что персонал умел держать язык за зубами. Людмила потребовала связаться с ней по Скайпу и долго разглядывала Киру, сверяясь с имевшимся у неё - видимо оставленным Владиславом - изображением, и только потом объяснила, где находится Брусенцов и как попасть на территорию клиники. Маркольева Людмила и правда называла не иначе как 'сын Клима' и, узнав о его смерти, искренне опечалилась, что, впрочем, не помешало ей смотреть на Киру с пристальным, ревнивым вниманием, так и сквозившим сквозь маску дружелюбия. Этот особый, оценивающий взгляд незамужней охотницы скрыть невозможно, и Кире сразу стало ясно: медсестра имела виды на богатого и такого заботливого 'сына', видно, надеясь когда-нибудь тоже стать членом семьи, средств на которую тот явно не жалел.
Что ж, молодая, симпатичная, трудолюбивая и всегда готовая прийти на помощь, Людмила имела бы все шансы очаровать тридцатипятилетнего обеспеченного и, судя по всему, не слишком общительного холостяка, если бы он действительно был тем, кем ей казался.
Она же не знала, что предельный максимум общения с обычными людьми у Маркольева исчерпывался десятью годами, а самому ему при этом уже стукнуло семьдесят два, так что, Клим Брусенцов, которому тоже за семьдесят, ну, никак не мог приходиться Владиславу отцом. Кира не испытывала к медсестре ни ревности, ни враждебности, ведь в том, что представление Людмилы о потенциальном женихе исходило из ложных предпосылок, её вины не было, и она просто вела себя как нормальная женщина.
В любом случае, что бы там медсестра про себя ни думала, с Кирой она разговаривала учтиво и приветливо, лишних вопросов, как, впрочем, и все остальные сотрудники, не задавала, и всегда готова была помочь. Вообще, обстановка в этом явно элитном медучреждении и общение с администрацией оставило впечатление, что здесь, за высоким забором, в корпусе, окружённом сосновым лесом, проживали пожилые и не вполне вменяемые родственники знаменитостей, и всё было организовано так, чтобы никакие папарацци не могли получить о них сведения.
Владислав платил клинике из какого-то специально созданного для этого фонда и заранее позаботился о том, чтобы деньги поступали и после его смерти, до тех пор, пока 'отец' жив, так что с этим Кире ничего не надо было делать - всё оказалось в полном порядке. Оставалось только поговорить с самим Климом.
- Значит, вы хотите зайти и сказать отцу, что его сын умер? - приятным голосом пропела медсестра, глядя на посетительницу с таким беспокойством, словно та собиралась полететь в космос.
- Да, - ответила Кира. - А что, есть какие-то проблемы?
- Скорее, предложение, - улыбнулась Людмила. - Давайте, я сама сообщу ему о смерти сына, у него слабое сердце да и с головой... - она замялась, но почти сразу, мягким голосом, продолжила: - В общем, я ухаживаю за ним уже пять лет и хорошо знаю, как ему сказать, чтобы минимизировать стресс.
- Даже не знаю, - засомневалась Кира, разглядывая излучавшее добродушие лицо медсестры. Когда она улыбалась, от уголков глаз длинными лучиками расходились 'гусиные лапки', а на щеках появлялись ямочки. - Сын просил меня с Климом поговорить, но очень аккуратно.
- Так потом поговорите! Я сообщу ему - аккуратно! - всё что надо, а потом скажу, что к нему гостья.
- Ну, хорошо, - чуть подумав, согласилась Кира: похоже, порыв медсестры был искренним. - Только давайте я не здесь, а прямо возле его комнаты подожду, пока вы сообщите.