Мой плохой мальчик (СИ)

Ухожу навсегда. А он не догоняет.
Как я без него смогу? Это не привычка, мне невыносимо.
Меня аж тошнит. Для него так лучше, я знаю, но мне-то что делать?
Я сейчас просто сдохну!
— Иди сюда. Прости меня, — неожиданно рядом оказывается Андрей, он разворачивает меня к себе.
Жмет, гладит по спине. Согревает, утешает, запускает обратно в сердце. Господи, как же резко я становлюсь счастливой. Только что было отвратительно тошно и вот стало легко-легко. И хорошо.
— И ты меня прости, — все, на что меня хватает.
— Я псих, Жанн! Больной придурок. Испугался, что без бабок ты меня бросишь.
— Знаю, что псих. И люблю тебя таким.
— А я тебя. Не хочу, как те прошлые полгода — без тебя. Не умею.
— И я без тебя не хочу.
Мимо проносится машина, она сигналит, а я впервые в жизни не думаю, о том, что подумают люди в ней из-за моего парня, который гораздо младше меня. Пусть катятся на все четыре стороны.
Он так сильно обнимает, что буквально впрессовывает в свое тело.
— Я вообще не знала, что ты мажор, Андрей, пока в твои документы в деканате не залезла. Меня еще до этого от тебя…
— Что тебя от меня?
— Да все и во всех местах, — смеюсь сквозь слезы.
— Моя девочка. Я бредил тобой, фантазировал.
И хоть проблемы наши не решены, но, когда он меня так крепко втискивает в свои объятия, мне становится очень-очень тепло, как будто все остальное ерунда и не имеет смысла.
И лишь это сильное, молодое и горячее нутро, этот взрывной характер, эти импульсивные слова и мысли, только это имеет значение.
Да, с этим малолетним красавцем будет тяжело, но и без него уже невозможно. Дуралей маловозрастный.
Не понимаю, что происходит внутри меня и почему я резко меняюсь. Может быть, вечерняя прохлада, возможно, то, как я вышла на улицу и тряслась по темноте, но все это делает меня другой. Знаю, что без него просто не смогу собрать себя по частям.
— Пойдем, заберем Мишку, — по-мужски руководит Волков. — И надо объединить усилия и жить вместе.
— Да, — качаю головой.
Андрюша вздыхает и, заглядывая мне в лицо, вытирает слезы с него слезы.
— Пошли. — Берет меня за руку, переплетает наши пальцы. — А то нас оштрафуют. У нас теперь и так денег нет.
Смеясь и успокаивая друг друга, снова садимся в машину. А дальше, несмотря на мои возражения, Андрей периодически ведет автомобиль одной рукой, нежно сжимая мои пальцы.
Подъехав к дому, где раньше мы жили с Юрой и Мишей, Андрей выходит из машины первым. Открывает дверцу для меня.
— Я с тобой пойду.
— Ты уверен?
— Жанна. — Он снова стискивает меня в объятиях. — Никто не сомневается в твоей любви к пацану, но твое счастье не менее важно, чем его и бывшего алкаша. Ты и так долго терпела.
— Откуда ты такой умный взялся?
Андрей наклоняется и целует меня в губы.
— Из другого универа. У вас таких нет.
Мой мальчик. Он не отпускает мою руку всю дорогу. И пока мы поднимаемся на нужный этаж, гладит пальцы, придавая уверенности. Раньше мы нарочно избегали всех этих моментов соприкосновения моих старой и новой жизней, но, возможно, Андрей прав. Нам не нужно прятаться. Мы нашли дуг друга.
Дверь открывает Миша. Он улыбается Андрею. Дает ему пять, но потом, наверное, вспоминает, что сейчас Волкова увидит папа. И расстраивается.
Да уж, мало было мне впечатлений на сегодня.
Волков демонстрирует важность наших отношений. Я должна ценить его смелость. Хватит бояться счастья.
— Вот это да! Вот это наглость! Припереться к мужу с любовником. Господи, ты, может, извращенка, Жанка?! Он же сосунок совсем. Может, тебе к врачу надо? Шлю… — Высовывается из квартиры Юра и дергается туда-сюда, наскоками, словно петух, пытающийся клюнуть. Но боится палки хозяина, оттого лишь кидается, потом отскакивает назад.
— Назовешь ее плохими словами при сыне, и я тебе…
— Андрюша, не надо, — останавливаю любимого, заглядывая в глаза, касаясь груди.
— Ты в курсе, что она замужем?! А?! Сосунок? Господи, совсем пацан!
— Мишка, ты все собрал? — поступает по-взрослому Волков и, не обращая внимания на моего почти бывшего мужа, наклоняется к мальчику.
 
Мишка кивает.
— Мама, Андрей, пойдемте, — сын проявляет себя не менее зрелым.
Горжусь им. И, улыбнувшись, забираю у него вещи. Дверь в квартиру захлопывается. Мы молча спускаемся.
— Андрей, — неожиданно начинает Миша.
Он поражает, демонстрируя развитый не по годам характер. Первое время, когда я объявила, что ухожу, он расстроился.
А когда узнал Андрея, стал терпимее. Я рада этому. Я молю бога, чтобы они смогли стать родными со временем.
— Да, пацан.
— Обещай, что никогда не ударишь папу!
— Я не собирался бить папу, — Волков по-доброму смеется и ерошит волосы Мишки. — Просто твой папа сейчас переживает тяжелые времена, и он хотел обозвать маму. Не со зла, просто так люди пытаются защищаться. Но мы ведь мамины охранники, верно?
— Да!
— Мы не дадим ее в обиду. Да?
— Да!
— Никто не смеет обижать ее. Согласен?
Кивнув еще раз, Миша поправляет лямки рюкзака.
— В жизни так бывает. Твоя мама любила папу, и появился ты. Но потом все немного изменилось. Маме тоже тяжело. Но ты, как главный игрок ее защиты, должен прикрывать. Понял, о чем я базарю?
— Ага.
— Ну тогда сейчас ты сядешь на переднее сиденье, мамку на задние погрузим. Нам по-мужски потолковать надо.
Поворачивается ко мне, подмигивая. При этом выбеленная челка падает ему на лицо. Убирает волосы. Вроде и грустно все это, но, честно говоря, когда Андрей включает «дружбана», общаясь с Мишей, я не могу сдержать смеха.
У них столько общих пацанских тем, что я вытираю уголки глаз, обхохатываясь: какой-то идиот-рэпер с татуировками на лице, любимые блогеры, гитара и спорт, а еще они любят рисовать одних и тех же монстров, высмотренных на ютьюбе. Бывает бренчат на гитаре и начитывают идиотский, совершенно непонятный мне, как взрослой тетке, рэп. И я как старая клуха хожу мимо и закатываю глаза, причитая. Я в музыке не особо разбираюсь, а современная меня вообще раздражает. Но эти двое в этом плане прямо нашли друг друга.
Игры опять же. А еще Мишка не в курсе, но Андрей купил им двоим билеты на футбол. Они как крутые пацаны будут сидеть на центральной трибуне. Они оба любят смотреть этот вид спорта, как включат очередной «особо важный» матч на всю квартиру, так я сижу за своими книжками и глохну. А сделать тише не уговорить, оба упрямые.
А я еще, дура, расстаться с Андреем планировала.
Куда расставаться-то? Билеты же пропадут.
  
Глава 42
 
— Офигеть, у меня даже мочки ушей устали! — Падает Андрей на кровать, широко раскинув руки, затем приподымается и стягивает с себя кофту и штаны.
Останется в одних боксерах. Тяжело и наигранно дышит.
Смеюсь. Он ездил в университет, потом зарабатывал для нас деньги. В общем, мой малыш совсем как настоящий глава семьи. Я сижу за туалетным столиком и, раскрыв ноутбук, копаюсь в его курсовой.
— Может, не надо так убиваться?
— Ну нет, Жанночка, я не хочу, чтобы вы голодали. Да и потом, сегодняшний крытый вагон перевозил аж семьдесят тонн груза, и за его разгрузку заплатили уже двадцать восемь тысяч рублей. Мы богаты!
Ой, не могу перестать смеяться.
— А если пупок развяжется?
— Не развяжется, любимая, я оцениваю свои силы. Я же у тебя спортсмен.
По скрипу кровати определяю, что он подползает ко мне. Дальше тянет мой стул к себе и, оторвав меня от сиденья, опрокидывает на постель. Охнув, оказываюсь под ним. Смотрим друг на друга. Любуемся.
— Мишу завез на тренировку?
— Да, и заплатил за занятия на этот месяц. Я молодец.
— О да!
Тянусь к нему, губами прошу поцелуй, и мы сливаемся воедино. Андрей как бы между делом высвобождает меня из тонкого домашнего халатика.
— Я еще не доделала твою работу и думала, ты устал.