Мой плохой мальчик (СИ)
— Поддерживаю. Это срамота, надо вначале развестись, а уж потом вступать в новые отношения, — вторит Сашка. — Шутки шутками, но это просто позор. А что будет, когда люди узнают? А дети? У него же вроде двое.
— Да она молодая, какие с ней отношения? У них лет пятнадцать разницы. Это так, только потрахаться, и все, — добавляет Ленка, зевнув и махнув рукой. — У таких пар никакого будущего. Я уверена, что они делают именно «это», потому что в кабинете тихо, а потом иногда легкий смех и скрип мебели.
— Пойду все же куплю пирожок. — Резко встаю, прихватив сумочку.
Не хочу больше это слушать. Меня это так задевает, будто лично касается. В последнее время я впала в депрессию. И все меня бесит и расстраивает.
Коридор от места, где расположена витрина, отделяет стеклянная перегородка. Я встаю в очередь, открываю кошелек, прикидывая средства. Выбираю нужную купюру и, вздохнув, поворачиваю голову.
На подоконнике напротив буфета сидит Волков, рядом с ним его длинноволосая грелка.
И, как это ни удивительно, он смотрит прямо на меня.
Глава 11
— Идиот малолетний, — произношу шепотом и отворачиваюсь.
А сама едва перевожу дыхание, усмирить беспорядочные удары сердца не получается.
Буфетчица интересуется моими желаниями, тычу в первый попавшийся пирожок, потом, опомнившись, беру еще один — для Сани, тот, который она хотела, с мясом.
Рассчитываясь, снова поворачиваюсь и испытываю облегчение. Потому что Волков все еще пристально, не сводя глаз смотрит прямо на меня.
Это просто анриал. Самодостаточная взрослая баба радуется тому, что на нее глянул малолетний дырокол. Замечательно.
Но как бы то ни было, возвращаясь на место, почему-то ощущаю некий подъем настроения. И даже дышать становится гораздо легче.
Что за ерунда?
Чувствую странные потоки энергии во всем теле: пульсацию, тепло, приятное покалывание. Поражаюсь возникшим чувствам легкости и расслабленности. Ну зашибись, преподаватель Жанна Кирилловна. Отношения, которые вы заслужили.
— Ты взяла с капустой? — вытягивая шею, разглядывает мой пакет Сашка.
— Я взяла тебе с мясом и себе, кажется, с капустой. У них отличный выбор выпечки, — улыбаюсь.
Подруга радуется в ответ.
— Ты успела заточить один, ну признайся?
— С чего ты так решила?
— Настроение у нашей красотки улучшилось.
Пожимаю плечами и сажусь за столик, передаю подруге лакомство. У меня перерыв, расписание неудобное, зато можно посидеть и никуда не спешить, полазить в интернет-магазине в поисках новых осенних ботинок для Миши.
По звонку Лена спешит в деканат, Сашка встает вместе с ней. И, кивнув подругам, я погружаюсь в виртуальную реальность.
В одной из соцсетей замечаю просьбу добавиться в друзья и входящее сообщение. Узнаю крашеную голову на фотографии, пугаюсь. Все удаляю, блокирую, запрещаю.
Швырнув телефон в сумку, капельку жалею, что, перед тем как все уничтожить, не прочла его каляканье.
Мне прямо сейчас необходим горячий душ, ибо этот поход в кафе все изменил и меня колотит. Поднимаюсь на свой этаж и, шагнув с площадки в коридор, в конце, у двери в свой кабинет, замечаю знакомый силуэт.
Он один, никого рядом.
Оглядываюсь по сторонам и, едва проглотив скопившуюся слюну, иду вперед.
Это я здесь взрослая! Я главная! И то, что здесь, кроме него, никого нет, ничего не меняет. Он с этой девкой…
Ладно, какая разница? Вздернув подбородок, иду вперед. Мне нет никакого дела до их отношений.
— Здравствуйте, Жанна Кирилловна,
Херушки, я не сдамся без бою.
— Здравствуйте, Волков. Ваша пара у меня в среду, так что до среды.
Он молчит, а у меня, как назло, заедает замок. Дергаю ключ, не соображаю, как открыть дебильную дверь. Заклинило в самый неподходящий момент.
— Тебе вот так нравится, да?
— Что мне нравится, студент Волков?
Остановившись, поворачиваю голову.
Зря.
У него самые синие глаза, которые я когда-либо видела в своей жизни. И они зовут, манят, они хотят меня.
— Когда я с Машкой, а ты сама по себе.
— Я вообще-то замужем, — поднимаю руку, демонстрируя обручалку. — А вам, Волков, я советую вернуться к своей девушке и продолжать соса… целоваться с ней. А еще лучше — заняться наконец-то учебой.
Сама напомнила про его бабу. Выставила себя идиоткой, молодец!
— Ты видела, как я с ней соса… целовался? Как с тобой, рот в рот? Сама видела? Хоть раз?
Вообще-то, нет. Ни разу не видела конкретно поцелуев. Хихикали, обнимались, но в рот… Вроде нет. Не видела. Но надумала, конечно же. Сочинила и представила очень многое.
Продолжаю дергать ключ.
А Волков наблюдает за мной, прислонившись к холодной стене щекой.
— Она невинна. Уж не такая я сволочь: портить девочку ради того, чтобы ты поняла, как тебе не нравится, когда я с другой.
Я замираю. Снова поворачиваюсь. Наши глаза не отпускают друг друга.
— Зачем ты мне это говоришь, Волков? — зло шиплю на этого обнаглевшего мальчишку.
Он становится серьезным, глаза грустные, смотрят на меня с каким-то необъяснимым обожанием.
— А что мне делать? — Шагает ближе, напирает.
Надо бы оглянуться, проверить, есть ли кто-то еще в коридоре, не идут ли люди, но я не хочу это прекращать. Хочу и дальше слушать его.
И он продолжает:
— Я не могу выбросить тебя из головы, Жанна. Бл*дь, да ты мне снишься почти каждую ночь. Я, — опускает голову, поджимает губы, смотрит на меня снова, — я пытался быть просто твоим студентом, но… Но меня к тебе слишком сильно влечет. Когда ты оказываешься в поле моего зрения, мне тяжело себя сдерживать, просто надо было сказать сразу. Я не хочу, чтобы у тебя были из-за меня неприятности.
Сердце ухает куда-то вниз, а потом подпрыгивает вверх, и в ладонях пощипывает. В глазах идет рябь.
— Уходи, Волков, просто иди на свои пары. — Продолжаю мучить себя и дверь.
Глава 12
У меня ничего не получается с дверью, и Андрей, шагнув ближе и взглянув с жарким желанием, кладет ладонь на мои пальцы на ключе.
Холодный металл кажется раскаленным. Тут же убираю руку, отстраняюсь. Пусть поможет, и все. Это нормально: если женщина не может открыть дверь, то мужчина ей содействует. В этом нет ничего такого. Даже если женщина — преподаватель, а молодой мужчина — ее студент.
Но его признание…
Оно сковывает, лишая меня воли. Со мной что-то не так. Я взрослая тетя, но такого накала страстей никогда не испытывала.
Волков разбирается с замком, и ключ поддается. Какая интересная аллегория: эта дверь такая же бесхребетная, как я.
Захожу в аудиторию и, развернувшись к нему лицом, прошу выйти. Естественно строгим и ледяным тоном.
Вот только ему все равно.
Андрей закрывает дверь на ключ уже изнутри и бросает рюкзак на пол.
— Волков, немедленно на пару! Что там у тебя?
Он не улыбается, и нахальства в глазах больше нет.
Только тоска, а еще желание, такое мощное и горячее, что я непроизвольно отхожу от него в сторону. Пятясь, натыкаюсь на оставленный кем-то мольберт, отодвигаю его, прячусь.
Андрей молча идет на меня. Чувствую себя маленькой птичкой, которую гоняет по клетке лев.
Захожу за свой стол, ставлю перед собой стул. Волков откидывает его в сторону. Тот с грохотом падает на пол. Господи, хорошо, что внизу преподает Наталья Прокопьевна, она местами глухая и капельку страдает Паркинсоном.
От решительности моего студента по коже ползут мурашки.
— Волков, ты понимаешь, что женщина должна быть согласна! Иначе это насилие!
А вот теперь он плотоядно улыбается. Смотрит исподлобья.
— Ты гораздо младше.
— Ну и что?
— Я замужем!
— Он тебя не достоин!
— Я твой преподаватель!
— У всех свои недостатки. — Усмехнувшись, загоняет меня в угол и, подтянув к себе, страстно целует в губы.
И, вместо того чтобы закричать, я охаю, моментально размякнув. Жадные поцелуи возбуждают. Обоюдное желание вспыхивает как бумага, облитая керосином. Страх и опасения уходят, растекаясь по рукам и ногам, как воск свечи. Отшвыриваю все это в сторону. Оно больше не нужно!