Вынужденная связь (ЛП)

Наступает небольшая пауза, и если бы я еще не знала, что моя полная честность возбуждает Грифона, жар, наполнивший его глаза, был бы неопровержимой уликой. Однако он не предпринимает никаких действий, сейчас не время, вместо этого мужчина просто медленно кивает мне и выдыхает.
Все остальное не имеет значения. Я никогда в жизни не была так серьезна, как в данный момент, когда произношу эти слова. Сейдж никогда не отвернулась бы от меня, и я не собираюсь отворачиваться от нее сейчас.
Чего бы мне это ни стоило, я очищу ее имя.
* * *
— Райли и Джованна остановились в доме Даниэллы на озере, примерно в часе езды от Дрейвена. У Райли участились головные боли и кровотечения из носа, поэтому они решили провести там некоторое время, чтобы он мог отдохнуть и восстановиться, — говорит Норт, постукивая пальцем по экрану своего планшета. Компьютеризированное табло начинает показывать GPS-карту и фотографии дома у озера в традиционном стиле, который выглядит так, будто стоит по меньшей мере пару миллионов долларов.
Грифон был вызван для решения некоторых проблем, возникших во время уборки города. Норт внимательно посмотрел на меня, прежде чем настоять на том, чтобы я села с ним, чтобы обсудить мои планы.
В комнате вокруг нас было темно, шторы были задернуты, чтобы все наше внимание было сосредоточено на информации, высвечивающейся на экране. Я дразнила Норта по поводу доски, когда впервые увидела ее. Она казалась ненужной роскошью, когда Убежище было построено лишь наполовину, но теперь я понимаю ее привлекательность. Несколькими простыми касаниями он может отправить туда все, что угодно, чтобы мы вместе посмотрели и обсудили. Может быть, вся эта история с «богаче-чем-грех» не так уж и плоха.
Я немного ерзаю в его объятиях, устраиваясь поудобнее у него на груди и наслаждаясь тем, как его рука сжимается вокруг моей талии, словно он тоже пытается притянуть меня еще ближе. Черт, думаю, что в этот момент я бы зарылась в его кожу, просто чтобы быть уверенной, что никто и никогда не сможет нас разлучить.
Но мои глаза остаются приклеенными к доске, информация на ней одновременно и тревожная, и жизненно важная для того, чтобы разобраться во всем этом. Есть расписания и графики доставки, назначенные встречи и распорядок дня. Джованна определенно относится к тому типу психопатов, которые каждый день в шесть утра добровольно и по собственной воле совершают утреннюю пробежку. Все, что нам могло понадобиться, чтобы явиться туда и похитить их обоих, уже там.
Это была моя идея быть у него на коленях, в основном потому, что мне нужно, чтобы он был рядом, но также небольшая часть меня надеется, что это смягчит его достаточно, чтобы позволить мне сделать то, что мне нужно здесь.
— Я хочу запретить тебе уезжать. Хочу настоять на том, чтобы ты осталась здесь, в этой комнате, со мной, и послать Грифона сделать это для всех нас, — пробормотал Норт, словно читая мои мысли.
Я слегка откидываю голову назад на его плечо, чтобы прошептать в ответ: — Но? Здесь должно быть какое-то «но», Привязанный.
Он тихо хихикает, его ноги немного раздвигаются, так что мое тело опускается еще ниже к нему на колени, и я чувствую, как его член твердеет под моей задницей. — Но… мои узы хотят, чтобы ты это сделала. Мои собственнические, ревнивые, убийственные и злобные узы, которые корчились от ярости при одном упоминании о том, что ты можешь оказаться в опасности, говорят мне отпустить тебя туда. Как ты думаешь, почему?
Ухмылка, которая появляется на моих губах, легкая и немного кокетливая. Я слегка покачиваюсь на твердой линии его члена, целенаправленно дразня его. — Потому что они доверяют мне? Точно знают, на что я способна? Может быть, любят меня больше, чем ты.
Слова вылетают прежде, чем я успеваю их по-настоящему обдумать. Прежде чем я успеваю обругать себя или попытаться забрать их обратно, Норт бросает планшет на свой стол и берет меня за руки, разворачивая на коленях так, что теперь я отказываюсь перед ним лицом к лицу, одна из его рук охватывает мою челюсть и заставляет меня смотреть прямо на него.
 
— Невозможно. Никто, ни мои узы, ни других Связных, к которым ты привязана, не любят тебя больше, чем я, Олеандр. Я буду доказывать это до самой смерти, яростно и с большой гордостью. Ты — причина, по которой бьется мое сердце, и даже если я не заслуживаю тебя, я сойду в могилу, делая все, что в моих силах, чтобы быть тем мужчиной, которого ты заслуживаешь. Я знаю, что до сих пор у меня это плохо получалось, но я докажу тебе это.
Я с трудом сглатываю и медленно киваю, чуть наклоняясь вперед, чтобы мягко прижать наши губы друг к другу. — Ты уже отлично справляешься со своей работой, доказывая это. Я тоже люблю тебя. Всего тебя; твои узы и твои тени тоже. Ничто из этого меня не пугает и не волнует. Я горжусь тем, что могу назвать тебя своим… даже если мы оба ужасающие монстры.
Норт насмехается над моим поддразниванием и наклоняется вперед, чтобы на этот раз поцеловать меня как следует. — Твои узы — единственная причина, по которой я соглашаюсь на твое небольшое путешествие за пределы этих стен. Я знаю, что могу доверять им без колебаний.
Я углубляю поцелуй, готовая раствориться в нем и, возможно, на минуту сбежать от хаоса в своей голове. Затем его компьютер пикает, и он стонет мне в губы — разочарованный звук, который не имеет ничего общего с обжигающим жаром его члена, напрягающегося в штанах.
Я отстраняюсь и наклоняюсь, чтобы уткнуться носом в изгиб его шеи, вдыхая его запах в течение минуты. — Полагаю, это не тот случай, который мы можем просто проигнорировать? Есть ли такие, которые мы можем проигнорировать?
Он запечатлевает поцелуй на моих волосах, а затем обхватывает руками мои бедра, встает и, увлекая меня за собой, возвращается к своему компьютеру. Я не пытаюсь сопротивляться; я уже знаю, что Норт достаточно силен, чтобы это делать. Если он рад тащить меня на себе, пока я цепляюсь за него так, будто от этого зависит моя жизнь, то я позволю ему это.
Возможно, я не смогу полностью объяснить, насколько все это выбило меня из колеи, но, думаю, мои действия достаточно ясны.
Я не пытаюсь подсмотреть, что делает Норт. Мне не очень хочется знать о том, какую ерунду сейчас затеяли Совет и семьи верхнего уровня, поэтому я продолжаю прятать лицо у него на плече.
— Иногда мне становится ясно, что быть монстром и использовать наши дары без особых ограничений сделало бы жизнь намного проще, — бормочет он, и я смеюсь.
— Я уже предлагала убивать твоих врагов. Это все еще в силе, если тебе это нужно.
Он усмехается в ответ, одной рукой рассеянно поглаживая мою спину, что, я уверена, успокаивает его не меньше, чем меня. — И хотя я благодарен, я также знаю, что ни один из нас не может смириться с мыслью об убийстве неодаренных людей только потому, что они невежественные идиоты.
Неодаренных?
Я отстраняюсь от него, чтобы поймать его взгляд. В нем чувствуется напряжение, которого раньше не было. — Почему ты беспокоишься о них? Я знаю, что ты занимаешься благотворительностью в их сообществе, но почему ты должен иметь дело с идиотами?
Его губы сжаты в жесткую линию, а глаза прикованы к экрану позади меня еще секунду, прежде чем он, наконец, встречает мой взгляд. — Сопротивление усилилось и устроило беспорядок, что привлекло их внимание. Сейчас циркулирует много… неприятной информации о сообществе Одаренных. В данный момент меня вызывают в суд, потому что определенная группа неодаренных объединилась и предпринимает юридические действия против Совета.
Беспокойство просачивается обратно в мое нутро, и он сразу же замечает это, одна из его рук движется, чтобы обхватить мой подбородок. — Не беспокойся об этом, Привязанная. Это заноза в моей заднице и самое неподходящее время, но тебе не о чем беспокоиться. Я разберусь с этим и обеспечу твою безопасность. Ничто и никогда не разлучит нас снова, никого из нас. Клянусь.